Здесь покоится Кэдвал, иначе Петр, король саксов, тридцати примерно лет, похороненный в двенадцатый день до майских календ[939], во второй индиктион, в царствование благочестивейшего правителя императора Юстиниана[940], в четвертый год его консульства, во втором году понтификата апостольского правителя папы Сергия».
Когда Кэдвалла отправился в Рим, трон унаследовал его родич Ине[941]. После тридцати семи лет правления западными саксами он также оставил королевство наследникам и прибыл в город блаженных апостолов в понтификат Григория, чтобы провести остаток земной жизни в паломничестве по святым местам и быть потом с большей радостью встреченным святыми на небесах. В то время многие англы, знатные и простые, миряне и клирики, мужчины и женщины, стремились сделать то же самое[942].
VIII.
В год после смерти Кэдваллы в Риме, а именно в год от воплощения Господа 690-й, блаженной памяти архиепископ Теодор умер в возрасте восьмидесяти восьми лет, сделавшись стар и насыщен днями. Он давно уже предсказывал, что проживет именно столько, ибо это было открыто ему во сне. Он оставался епископом двадцать два года и был похоронен в храме святого Петра, где покоятся все архиепископы Дорувернские. О нем и о прочих архиепископах по праву можно сказать, что «тела их погребены в мире, и имена их живут в роды»[943]. Говоря кратко, церковь англов при его архиепископстве духовно продвинулась больше, чем когда-либо прежде. Эпитафия на его гробнице состоит из тридцати четырех героических стихов и открыто и ясно говорит всем о его личности, жизни, годах и кончине. Вот ее первые строки:
«В этой гробнице лежит святого епископа тело,
звали его Теодором на языке пеласгийском[944].
Был он церковным главой и священником славным,
ближних своих питал животворным ученьем».
А вот последние:
«В девятнадцатый день сентября воспаривши душою,
тесную плоти темницу епископ покинул,
К новой он жизни в любви и согласье поднялся,
чтоб в небесах уподобиться ангелам славой».
Ему наследовал Бертвальд[945], бывший аббатом монастыря в Ракульфе[946], что к северу от устья реки Генлады[947]. Он глубоко знал Писание и был весьма учен в церковных и монашеских науках, но, однако же, не мог сравниться со своим предшественником. Его избрали епископом в год от воплощения Господа 692-й, в первый день июля, когда в Кенте правили Виктред и Свебхард[948]. Посвящен он был в следующем году, в воскресенье перед сентябрьскими календами, галльским епископом-митрополитом Годвином[949]. Среди многих посвященных им епископов был Товий[950], ставший после смерти Гефмунда епископом Хрофа. Товий был мужем великой учености, знавшим латинский, греческий и саксонский языки.
IX.
В то время почтенный слуга Христа и священник Эгберт, кому подобает всяческая честь, жил, как уже говорилось, отшельником в Ибернии, чтобы стяжать небесное отечество. Он желал принести благословение многим народам, свершив апостольский труд проповеди Слова Божьего тем народам, которые о нем еще не ведали. Он знал, что в Германии обитают многие народы, от которых ведут свой род англы и саксы, ныне живущие в Британии; по этой причине их соседи-бритты до сих пор искаженно зовут их «гарманами»[951]. Среди этих народов – фризы, ругины, даны, гунны, древние саксы и боруктуары[952]; много и других народов в той же стране, которые до сих пор следуют языческим обычаям и к которым воин Христа намеревался отправиться, обойдя Британию по морю, чтобы попытаться избавить их от Сатаны и привести ко Христу. В случае неудачи этого дела он намеревался отправиться в Рим и поклониться там могилам блаженных апостолов и мучеников Христовых.
Но высшее откровение и вмешательство предохранило его от исполнения всех этих планов. Он уже избрал самых смелых спутников и тех, кто по своей добродетели и учености более всего подходил для проповеди Слова; все было приготовлено для путешествия. Однажды утром к нему пришел один из братьев, который некогда служил в Британии у возлюбленного Богом священника Бойсила[953], бывшего, как уже говорилось, приором Мелрозского монастыря при аббате Эте. Он сообщил Эгберту о видении, бывшем с ним ночью, и сказал: «Когда вечерняя молитва закончилась, я лег в постель и уснул, и мне привиделся мой прежний господин и возлюбленный учитель Бойсил, который спросил меня, узнаю ли я его. «Да, ты Бойсил», – ответил я, и он продолжал: «Я принес Эгберту весть его Господа и Спасителя, которую ты должен ему передать. Скажи ему, что он не может отправиться в задуманное путешествие и вместо этого должен идти и наставлять обители Колумбы». Колумба же был первым учителем веры у пиктов, что живут за северными горами, и основателем монастыря на острове Ии, который до сих пор почитается многими среди пиктов и скоттов. Некоторые зовут Колумбу Колумкилл, соединяя слово «келла» и имя Колумба[954]. Услышав об этом видении, Эгберт велел рассказавшему о нем брату никому не повторять свой рассказ из опасения, что видение может оказаться наваждением. Сам он молча обдумывал весть и боялся, что она может оказаться правдивой, ибо он не хотел прекращать подготовку к путешествию ради просвещения язычников.
Через несколько дней тот же брат вновь пришел к нему и сказал, что ночью, сразу же после окончания вечерни, Бойсил опять явился ему и сказал: «Почему ты передал мое послание Эгберту столь небрежно и теплохладно[955]? Иди же и скажи ему, что, хочет он того или нет, он должен отправиться в обители Колумбы, поскольку они идут по кривой борозде, и он должен направить их на правильный путь». Услышав это, Эгберт вновь попросил брата никому не говорить; хотя теперь он был уверен в истинности видения, он тем не менее собирался начать путешествие вместе с братьями. Но после того как они погрузили все необходимое для путешествия на борт и несколько дней прождали благоприятного ветра, однажды ночью разыгралась сильная буря, которая смыла с корабля все припасы и оставила его лежать на боку в воде. При этом все, что принадлежало Эгберту и его спутникам, было спасено. Так по слову пророка: «Ради меня постигла вас эта великая буря»[956], он отказался от задуманного и вместо этого остался дома.
Среди его спутников был некий Виктберт[957], известный как отвержением мира сего, так и своей ученостью. Много лет он странствовал по Ибернии, живя отшельником в великом совершенстве. Он сел на корабль и, достигнув Фризии, два года проповедовал Слово жизни тому народу и их королю Радбоду[958], но не получил никакого плода своих трудов от слушавших его варваров. Поэтому он вернулся к излюбленному месту странствий и там вновь посвятил себя Господу в уединении и молчании; хотя ему и не удалось обратить чужеземцев к вере, он более помог собственному народу примером своих добродетелей.
X.
Так Эгберт, человек Божий, увидел, что ему не позволено самому идти и проповедовать народам, но он может принести иную пользу святой церкви, как то было предсказано пророчеством. Хотя Виктберт не добился успеха, когда отправился в те области, Эгберт все же решил послать туда для проповеди Слова святых и деятельных мужей; среди них как саном, так и заслугами выделялся священник Виллиброрд[959]. Когда они, в числе двенадцати, переплыли море, их милостиво принял дукс франков Пипин[960], который только что изгнал короля Радбода из ближней Фризии и захватил ее; туда он и послал их проповедовать. Он поддержал их своей властью, так что никто не смел мешать им во время проповеди; также он пообещал многие блага тем, кто согласится принять веру. Благодаря этому в соединении с Божьей милостью они в короткий срок обратили многих от идолослужения к вере Христовой.
Следуя их примеру, двое английских священников, долго живших в Ибернии из любви к их вечному отечеству, явились в провинцию древних саксов в надежде своей проповедью обратить кого-либо из ее жителей ко Христу. Они пылали одинаковым рвением и носили одно имя, поскольку обоих звали Хевальд; различали их по цвету волос, поэтому одного называли Хевальдом Черным, а второго Хевальдом Белым. Оба они были полны благочестия, но Хевальд Черный лучше знал святые писания. Добравшись до той земли, они остановились в доме некоего старосты и попросили его проводить их к вышестоящему сатрапу[961], которому они должны были передать важное послание. Древние саксы не имеют короля, но только нескольких сатрапов, которые управляют народом и в случае войны бросают жребий, подчиняясь на время войны тому, на кого он падает. Когда же война кончится, они снова становятся сатрапами, равными по власти[962]. Итак, староста принял их и обещал проводить к тому сатрапу, которому подчинялся, но вместо этого продержал их у себя несколько дней.
