Вытомив изрядно молодых (возятся около получаса с каждой парой), отпускают лошадь под управлением кучера, который, прокатив по деревне, возвращается к тому же месту. Тут летят шапки с криком: «Ура! хороша!» (to есть пара молодых). Молодые благодарят, кланяются и даёт мужикам на водку, а женщинам — на пряники. То же проделывают далее с другой, третьей парой молодых. Прокатят всех, никого не обидят (это считается, кстати сказать, честью для молодых). Поздно вечером разбираются все: сначала едут друг к другу прощаться («О Христе радоваться», — говорят), а потом — с миром по домам».
Иногда катание бобром связывалось со скатыванием с горы. Интересное описание из Кадниковокого уезда, относящееся к концу прошлого века, приводит П. Дилакторский.
«В неделю масленицы молодые ездят к отцу молодой на несколько дней. В это время исполняется и шуточный обычай, «ездить бобром на молодом». Для этого, когда молодой выйдет посмотреть на катающихся на шестах, знакомые односельчане притаскивают розвальни без оглобель, насильно садят в них молодого и затем, вскочив в розвальни в числе десяти человек, давя друг друга и молодого, скатываются на розвальнях под гору».
Устроителями катания, как видно из выше приведенных описаний, были соседи молодой — женатые мужчины (чаще) и женщины. В некоторых местах это право признавалось только за родней (дд. Давыдовская, Мякинницыно). Гораздо реже встречается, чтобы «молодые ребята тащили сани» (д. Сливовица).
КАТАНИЕ НА КОРЁЖКАХ. Устройство гор для катания (горушка, катушка, котище, светляк) начиналось еще за неделю до масленицы. Метали катушки парни и мужчины из специально заготовленных накануне масленицы бревен, из которых в деревне складывали небольшой сруб (городок, городец, клеть, вырец). Верх сруба покрывали настилом, с одной из сторон которого делали окат. В Велико-Устюгском и Кич-Городецком районах клали слеги «напокат», то есть устраивали скат из нескольких параллельных жердей или бревен; в других районах — Тотемском, Тарногоком, Вожегодском — на два массивных бревна, спущенных о краев городка, набивали поперечные крепления иди доски. Сверху окат забрасывали снегом и поливали водой. С другой стороны сруба делали лесенку (своз, трап) иногда насыпали снег и вытаптывали в нем ступеньки.
В д. Давыдовская катушку устраивали на берегу реки так, что скатывались потом на лед. Для этого на льду специально выгребали бег (д. Малиново). Катушка была многоярусной.
Там, где было много естественных гор, катание устраивали о них («с грив катались»). Горкой могла служить и дорога, идущая под уклон. Иногда за несколько дней дорогу раскатывали так, что становилось невозможным по ней ехать. В больших селах вдоль котища устанавливали елки и развешивали фонари.
В отдельных деревнях Вожегодокого, Верховажского, Кичгородецкого, Никольского районов еще в 1920-е годы катались с гор на шкурах животных, охапках соломы, обмолоченных снопах или соломенных» ковриках.
К числу редких и архаических можно отнести и катание на «вицях суковатых», то есть на обрубках дерева о отходящими от него сучьями, за которые держались (д. Кармово). Близким родственником подобных примитивных саней были, видимо, известные практически повсеместно корёги или корёжки. В п. Чебсара, где их называли еще козликами и где на них катались только парни, корёжки представляли иа себя заостренную доску о плоским дном и поперечиной (лавкой), под которую от краев дна о наклоном назад шли две палки — ручки, длиной до 1,5 м. За них катавшиеся держались и втаскивали козлик на гору. Похожим сооружением бала седуля, с вертикально закрепленными ручками по сторонам (с. Аргуново).
Иногда корёжкой (или лодейкой — Кич. — Гор., лодком — Верхов.) называли также доску о закругленным носом, с небольшой скамеечкой или примороженной к верхней части деревянной чашкой для сидения, и приступочкой сзади, на которую вставал один из катающихся (дд. Гусиха, Крадихино, Мичино, Пахомово). В д. Захариха задние штыри, скрепленные вверху поперечиной, выдавались над скамеечкой примерно на I м. Опираясь на них, второй катающийся толкал корежку с горы. Эта разновидность называлась кооежкой о козлами.
Наиболее распространенным типом женских саней был лодок, лодушка, лодейка (иногда их называли также корёжкой). Простейшая ее конструкция известна и под названием ледянки. Она представляла из себя заостренную или овальную доску около 0,5 м длиной, иногда выдолбленную в виде корытца. Низ доски покрывался льдом (подливался или наводился), причем обычно предварительно днище смазывалось разведенным коровьим навозом, который после замерзания подравнивался и поливался сверху еще раз водой. Иногда лодку делали небольшую спинку или боковины (крылья).
В д. Подсосенье такой тип лодков (1–2 х 0,5–0,8 м) с наклонно закрепленными по бортам досками называли трублями. Простейший лодок было изготовить достаточно просто, простому на нем обычно катались дети и девушки.
Еще одной разновидностью саней был конёк, который в отличив от корёжки имел также продольную рейку, закрепленную на корпусе штырями и завершавшуюся округлой дощечкой — головой (дд. Рябьево, Курденга).
Для катания сразу нескольких человек были предназначены скамейки или подсанки (Кич. — Гор.) — довольно доски, у которых впереди были ручки, наподобие ножек скамейки, и сиденье («едешь как на мотоцикле»). Скамейки делали и маленькие — на одного-двух человек. Катались на чунках или чёнках (=санках) или на дровешках, реже — на больших дровнях, предварительно вывернув у них оглобли. «На саночки подушку наколотит, кто побогаче» (д. Андроново).
Повсюду существовали свои, установленные местной традицией, сроки катания с гор для взрослых. Так, например, в Семенцовской вол. начинали «закатываться» со среды, в д. Роксома — со второго дня масленицы, в д. Кормакино — с пятницы, в с. Кипшенга катались с понедельника до пятницы. «В Семенцовской вол., - сообщает корреспондент Тенишевского бюро, — к этому времени подливают лодки, намазывая дно их коровьим навозом и заливая водой. Вечером в среду все деревенские от стара до мала взбираются на ближайшую гору и катаются на лодках, применяя к делу вою свою ловкость и остроумие, лишь бы вызвать смех в окружающей толпе».
Масленичная горка притягивала к себе всех жителей селения и была средоточием праздничной жизни деревни. Нередко даже пожилые люди принимали участие в общем веселье. Уже само сооружение горки сопровождалось шалостями и дурачеством молодежи, например, обливанием при возке воды в бочках. Часто использовали катание для своеобразного шуточного ухаживания за девушками. Парни «подлетали» к ним на козликах, сталкивались и отбивали лед со дна девичьих лодков, чтобы те плохо скользили (п. Чебоара). Иногда расшалившаяся молодежь валила кого-нибудь на гору и «ехало-поехало» — до десяти человек съезжало на нем вниз.
Хотя дети и подростки катались с естественных гор или с взвозов всю зиму, но и им было интереснее прокатиться на глазах веселой и нарядной толпы. Праздничная атмосфера катания подчеркивалась особым нарядом. В с. Вострое дети повязывали на голову вышитые полотенца так, чтобы свободные концы их развивались за спиной. Однако большинство среда катающихся составляли, конечно, парни и девушки, которые съезжали с горы то поодиночке на лодейках, отталкиваясь специальными палочками, то парами — на санках, то целой гурьбой — на коже или соломе. Причем пари сажали девушек на колени, а те обнимали их за шею. Впрочем, в некоторых деревнях было принято, чтобы парни садились на колени к девушкам.
Обычай предписывал, что обязательно должны прокатиться о горы молодожены («те, кто в это Рождество женились»), причем, как правило, «по три масленицы катались» (д. Давыдовская).
Женщины и девушки катались о гор еще и потому, что, по поверью, если кто «скатится с горы удачно, то есть не упадет с корёжки и не уедет в сторону, то это считается за признак того, что у ней в этот год выростет лен длинный и прямой, вообще хороший». Катанию с горы придавался и магический смысл. «Надо покатацця, шобы лен довше вырос» (д. Побережье). В д. Дубровинская женщины стремились опередить друг друга и в Чистый понедельник скатиться с горы раньше всех, чтобы у них лен был самым лучшим в деревне. В д. Аксеновщина пожилые женщины скатывались с горы на чем-нибудь «шубном», с длинной шерстью — на кошулях или шубейках, приговаривая: «Шоб довгий лен вырос». В д. Подволочье считала, что у той, которая окатится с катушки, «масло будет копиться больше».
На заговенье или в Чистый понедельник, когда в деревнях прекращалось веселье и сжигалась масленица, заканчивалось и катание с гор. По свидетельству П.Дилакторского «в Кадниковском у. катание с гор на масленице заканчивается сожжением на берегу реки дегтярной бочки. Тут же разбивается об лед и корежки». В с. Никольское (Ник.) при сжигании масленицы в огонь бросали санки и коньки. Часто костры устраивали из тех же материалов, из которых была сложена горушка. В дд. Колотовщина, Чуров Починок катушку разваливали во время шуточного обряда собирания черепков (см. «Косточки собирать»).
