Все меры реанимации, предпринятые Борисом Годуновым, были для Великого Новгорода как мертвому припарки. Главная причина неудачи состояла в том, что был уничтожен и рассеян людской потенциал Новгорода. Кризис, начавшийся в 50-х годах XVI века и охвативший все сферы жизни Великого Новгорода, а также погром, устроенный Иваном IV, привели в конечном счете к тому, что город стал напоминать огромное кладбище. К 1581 году от прежнего населения осталось лишь 1396{314}. Кто мог претворить в жизнь благие инициативы центральной власти? Для этого в Новгороде недоставало самого ценного государственного ресурса — людей. Что же касается новгородцев как носителей особого самобытного этноса, то к тому времени они фактически полностью исчезли с лица земли.
Обезлюдевший Великий Новгород стал приходить в запустение. «Пожары 1600 и 1606 годов на Словенском конце уничтожили торговые ряды, Великий мост, половину Гостиного двора, много храмов и жилых домов. Город надолго остался разрушенным, строительство в нем полностью остановилось. Культурная жизнь замерла по крайней мере на полстолетия, и возрождение ее состоялось в новых условиях нового времени»{315}.
* * *
Что дало русскому народу присоединение Великого Новгорода к Московскому государству? Почти ничего, кроме объединения русских земель. А если говорить правдивей и объективней, то это присоединение нанесло нации немалый урон. Да, территория Московского государства значительно приросла за счет Новгородских земель. Но при этом древо великорусской нации полностью лишилось своей могучей новгородской ветви.
Для развития нации территория, безусловно, имеет большое значение. Однако что толку в обладании огромным пространством, когда гибнет цвет нации? С территорией Новгородской республики московские государи распорядились отнюдь не лучшим образом. Некогда процветавшая Новгородская земля стала северо-западным захолустьем Московского царства. При изучении истории этого края иногда возникает вопрос: а зачем вообще московские государи завоевали Новгород? Для того, чтобы истребить новгородцев? Стратегическое местоположение Великого Новгорода не нашло в Московском государстве никакого применения.
Кроме территории, Москва получила материальные ресурсы Новгородского государства. Какова их судьба? Они были бездарно растрачены Иваном IV на бессмысленную Ливонскую войну, обескровившую Россию.
Что же касается самосознания русской нации, то вполне справедливы слова Льва Гумилева: «Вместе с независимостью Новгорода исчезли все стереотипы поведения, характерные для вечевой Руси, а сами люди сохранили лишь память о своем происхождении»{316}. Присоединение Великого Новгорода к Москве, в той форме в какой оно было совершено, нанесло огромный урон русской нации.
Духовное, культурное и государственное достояние Великого Новгорода в Московском царстве и Российской империи было если не уничтожено, то накрепко забыто. Наследие Новгородской республики стало объектом изучения сравнительно недавно. Да и то пристального внимания его удостаивают только музейные работники и специалисты-историки.
* * *
Любая нация состоит из различных этносов, которым присущи характерные психо-этнические портреты. Разнообразие психо-этнических типов составляет ментальное богатство нации. Потеря каждого психо-этнического типа для нации может оказаться намного бедственнее, чем утрата территорий или природных ресурсов.
Между царствованиями Ивана III и Ивана IV процесс постепенного и мирного вхождения новгородцев в московский суперэтнос был почти завершен. Если бы царский геноцид миновал новгородцев, они стали бы одними из родоначальников современных великороссов, а русский народ сохранил бы черты новгородского психо-этнического портрета. И это явилось бы для нации неоспоримым благом. Уничтожение новгородцев не могло не сказаться на этническом развитии великороссов. После разгрома Великого Новгорода формирование современного русского народа пошло уже не столь полноценно, как до гибели новгородского этноса.
* * *
Некоторые народы (например, евреи, армяне, чеченцы, крымские татары) в местах выселения смогли сохранить свои этнические черты и не ассимилировались с местным населением. Новгородцы, переселенные в Московию, этого сделать не сумели. Да, наверное, и не смогли бы при всем желании. Ведь этнически новгородцы были очень близки к москвичам-великороссам и поэтому быстро слились с ними в единый этнос. Подобное слияние генетически далеких друг от друга народов происходит крайне редко. Механизмы и инстинкты самосохранения у наций очень сильны, и сломать их довольно-таки сложно. И наоборот, близким этносам присуще легкое взаимопроникновение и растворение.
ПИРРОВА ПОБЕДА ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА
Новгородская республика была мощным русским государством, которое никто и ничто не могло сокрушить в течение нескольких веков. Уничтожить броню Великого Новгорода удалось только другому русскому государству — Москве. Московская военно-монашеская, по выражению Льва Гумилева, система в XV веке оказалась сильнее новгородской республиканской теократии.
Многие отечественные историки, особенно представители советской историографической школы, придерживались мнения, что Новгородская республика клонилась к упадку в течение продолжительного времени. По мнению этих историков, общественно-вечевой строй Великого Новгорода постепенно выродился в олигархическую форму правления, крайне неприглядную по своему характеру. Поэтому присоединение Новгорода к Москве явилось позитивным и вполне закономерным политическим актом, заключительным мажорным аккордом в процессе образования централизованного русского государства под главенством московских государей. «В действительности, — пишет профессор Р. Г. Скрынников, — все обстояло иначе. Нет оснований рассматривать падение Новгорода и торжество московской централизации как торжество исторического прогресса. По своему уровню новгородская политическая культура не уступала московской и даже превосходила ее. Новгород избежал татарского погрома, и влияние азиатских форм сказывалось здесь в наименьшей мере. Потенции, заложенные в учреждениях Древней Руси, получили в Новгороде органическое развитие в XIV–XV веках. Вече, сохранившее архаические черты, обеспечивало участие достаточно широкого круга населения в управлении республикой. В критические моменты ни одно важное решение не могло быть принято без веча. Такое положение сохранялось до времени падения Новгорода»{317}.
Если создание Российской империи рассматривать как вершину исторического развития русского народа, то присоединение Великого Новгорода к Москве можно считать одной из выдающихся побед на пути к этой высоте. С национальной же точки зрения разгром московскими государями Новгородской республики воспринимается не иначе, как пиррова победа. Создание же самой империи нанесло непоправимый урон русской нации. Имперская элита, во многом инородная и оторванная от простого русского народа, веками паразитировала на теле государственно-образующей нации и строила полуевропейскую, полуазиатскую империю, нещадно растрачивая жизненную силу русских.
В XV–XVI веках, как, впрочем, и в другие времена, московским монархам требовался покорный, безмолвный народ, готовый для своих хозяев собственными костьми выстилать дорогу к имперскому престолу. Свободолюбивых новгородцев понудить к этому было нельзя ни коврижками, ни кнутом. Поэтому Москва и уничтожила новгородцев.
На протяжении столетий Великий Новгород служил для Руси воротами в Европу. В области экономики Новгород был тесно связан с хозяйственной жизнью многих европейских стран. В межгосударственной сфере Новгородская республика одновременно являлась составной частью политических систем и северо-восточной Европы и Рюриковой Руси.
Москва, присоединив Новгород, могла получить выгодное место на европейском экономическом рынке и занять достойную позицию на политическом поле северо-восточной Европы. Однако Иван III своими опрометчивыми действиями прикрыл новгородские ворота, а Иван IV замуровал их накрепко. Правда, этот государь тотчас стал силой прорубать пресловутое «окно в Европу» через территорию Ливонии. Истощив государство в длительной войне, Иван Грозный своей цели так и не достиг.
Дело Грозного царя в дальнейшем продолжил Петр I. «Великому реформатору» все же удалось прорубить некую щель, но при этом он обескровил Россию не меньше Ивана IV. Топором в руках этих государей был русский народ, который понес в бесконечной череде ливонско-шведских войн неисчислимые людские и материальные потери. Их вполне можно было бы избежать, если бы Великий Новгород, этот европейский мост Руси, не был так бездумно разрушен.
