Ознакомительная версия.
– Цветочки, цветочки не забудьте! – кричал нам в спины все тот же человек, что вырвал письмо. Стоящие вокруг него подобострастно хихикали.
И когда мы уходили, вслед нам неслись те же угрозы, та же брань, только теперь ленивые. Разошлись синие мундиры. Исчезла и чернь, выдававшая себя за рабочих.
Я всегда думал… что общее мнение отнюдь не тождественно
с безусловным разумом… что инстинкты масс бесконечно
более страстны, более узки и эгоистичны, чем инстинкты
отдельного человека, что так называемый здравый смысл
народа вовсе не есть здравый смысл, что не в людской толпе
рождается истина.
П. Я. Чаадаев. «Апология сумасшедшего»
Вот именно.
Так бы и следовало закончить эти беглые заметки, написанные по памяти. Трудно обольщать себя надеждой на то, что люди, прочитавшие это, почувствуют то же, что и мы. Но, может быть, эти записки вылечат кого-нибудь от иллюзий.
Карательные органы делают ставку на сброд погромщиков, людей злых и неразумных. Эти люди могут принести много бед: у них нет привычки к размышлению, нет и потребности в свободе и гражданском достоинстве. В эти три дня только приоткрылись клетки, и сидящие в них звери только показали коготки. Когда-нибудь весь этот зоопарк может быть выпущен на улицу. Ранних христиан бросали в клетку со львами. Это логично: с идеями, мыслями, с личностями можно расправляться только по законам зоологии, такая расправа вне человеческих норм.
Уже в XIX веке отличали народ от холопства и черни. Но в XX веке десятки лет именем народа уничтожали все, что можно уничтожить: от генетики до человеческих жизней. Все грязное и жестокое в нашей истории покрывали именем народа и кликами всенародного одобрения.
Может быть, кому-то эти заметки помогут быть взыскательнее к себе: в конце концов, разница между рукой хулигана, поднятой на ближнего, и рукой интеллигента, поднятой против ближнего на собрании, меньше, чем это может показаться.
А кому-то наши записки объяснят и поведение наших товарищей – осужденных демонстрантов. «Здравый смысл народа не есть вовсе здравый смысл», и что еще остается делать в этом болоте, среди воинственных куликов, как не отстаивать свою честь и свободу – свою душу живу. Даже если это слишком рано – до звезды…
Из записок человека, пробывшего три дня у суда [9] (Фрагменты)
Рябоватый гражданин, лет за 50, отозвал меня в сторону и рассказал, что его сын сам видел, как взрывались ручки в руках у покупателей. Он пытался даже назвать адрес магазина культтоваров, или канцелярских, или школьно-письменных принадлежностей, но так и не назвал. О том, что его сын был свидетелем взрыва, он повторял настойчиво. Я заметил, что гражданин этот слегка пьян, но, если бы не запах, я бы не усомнился, что разговаривал с больным. Рассказывал он, что служил в 20–30-е годы в войсках ГПУ-НКВД, и мне делалось яснее, что алкоголь лишь частично повинен в странностях его логики. Неким усилием мысли он пытался связать культтоварные диверсии с людьми, пришедшими 25 августа к Лобному месту.
Другой гражданин, приблизительно того же возраста, тоже был слегка пьян, но не производил впечатления ненормального, хотя бы потому, что умалчивал о роде занятий своих в течение последних 23 лет. По его словам, до 45-го года он был солдатом, но не уточнял, был ли на фронте, и не говорил о роде войск, в которых служил, – а по темпераменту, по всему складу он явно относился к тем пенсионерам, которые всегда не прочь бы напомнить о своих заслугах, об участии в войне, тем более – «под булдой». Но он только сказал, что служил до 45-го года, а с тех пор на пенсии, но все время выполняет различную общественную работу. «Какую?» – «Ну, не буду же я каждому отчитываться».
В 37-м году ему было 27 лет, он был тогда беспартийным, потом вступил в партию. «В 37-м мы не могли всего знать и во всем разобраться».
Моего «неразобравшегося пенсионера» видели выходящим из здания суда. Я сказал ему об этом – он сначала отрицал, потом сказал, что в здании был, а в зале не был. Вход в здание охраняла милиция.
Вместе с другими он громко возмущался, что люди простаивают у суда, когда все в это время работают. На третий день суда пожилая женщина с пустой сумкой в руках – «я сюда не специально пришла, по дороге из магазина» – остановилась лицом к нам, спиной к оперативникам, и возмутилась: рабочее время, а она здесь третий день видит одних и тех же людей – «я не специально замечаю, поневоле в глаза бросаются». В отличие от вчерашней пьяной бабы (громогласно называвшей себя «честной б…»), она совершенно трезва, спокойна, рассудительна. Ей предлагают обернуться и обратить внимание на целую роту здоровых молодцов, тоже не пенсионного возраста и тоже здесь три дня неотлучно. Она не оборачивается и все тем же назидательным тоном корит несознательных интеллигентов.
Несколько раньше в группе автозаводских оперативников раздавался возмущенный голос краснолицего полного человека: «Он выучился за мой счет, получал образование, пока я вкалывал, а теперь не хочет со мной разговаривать!» Злоба на хладнокровного, не вступившего в ненужный спор человека изливалась в форме пролетарской бдительной патетики в адрес обобщенного интеллигента, «образованного». А прекрасно одетый руководитель оперативников с холеной бородкой гидальго стоял рядом и не вызывал нареканий относительно образования (назвался инженером), галстука, бороды.
А одна моя знакомая, врач, из старой интеллигентной семьи, была по вызову в ближнем от суда здании и видела из окна, как прятали украденные цветы где-то на задворках, в каком-то сарае. Она рассказала это, но, убедившись, что я этим интересуюсь чересчур активно, немедленно перестала отвечать на мои расспросы. «А какое это имеет значение? – повторяла она. – Зачем это все вам нужно?» Наш разговор кончился после ее фразы:
– Ну, осудили несколько человек за нетактичное поведение, а какое это имеет значение?
Открытое письмо всем членам Политбюро ЦК КПСС Копия письма направляется в газеты «Правда» и «Известия», в журнал «Коммунист»
Перед Центральным Комитетом КПСС, точно так же, как перед Центральным Комитетом ВЛКСМ, постоянно стоит вопрос об идеологическом воспитании граждан нашей страны. События, происходившие с 9 по 11 октября 1968 г. перед зданием народного суда Пролетарского района г. Москвы, показывают актуальность этого вопроса, заставляют пристальнее рассмотреть отдельные его стороны.
В здании суда происходил процесс над гражданами, выразившими свой протест против ввода войск пяти социалистических стран на территорию ЧССР. Много желающих следить за ходом судебного процесса собралось на улице, не получив доступа в зал суда. Скопление этих людей вызвало интерес совсем иной публики: здесь появилось такое количество пьяных, какое вряд ли можно увидеть в иные дни. Милиция долго отказывалась удалить пьяных хулиганов, покуда не была дана телеграмма министру охраны общественного порядка тов. Щелокову. После отправления телеграммы пьяные действительно удалялись сотрудниками милиции, однако некоторые из хулиганов вновь появлялись через некоторое время. Это свидетельствует о том, что сотрудники милиции не предприняли по-настоящему серьезных мер для борьбы с хулиганством: самые отъявленные хулиганы, будучи совершенно пьяными, не были доставлены в вытрезвитель или в ближайшее отделение милиции, снова приставали к собравшимся с угрозами ударить молотком, с непристойной бранью.
Таким образом, приходится еще раз сказать о воспитании чувства долга – чувства, не проявленного сотрудниками милиции во время вызванных беспорядков.
Перед зданием суда некоторые из пьяных проявляли откровенный шовинизм. Один из них громко доказывал иностранному корреспонденту, что Гитлер уничтожил слишком мало евреев, что Гитлер «был прав», уничтожая их, и тому подобное. Совершенно пьяная женщина кричала: «А вы что, русские, что ли?» – показывая интонацией, что русский народ – чуть ли не единственный народ, имеющий право на существование. Она громко материлась – и милиция трижды удаляла эту хулиганку, но, так как не было принято серьезных мер, установленных советским законодательством, пьяная снова появлялась в толпе, снова и снова.
С самого начала своего существования СССР проводит политику борьбы с шовинизмом. Эта политика получала серьезную поддержку со стороны интеллигенции; достаточно вспомнить выступления по этому поводу Владимира Маяковского, Аркадия Гайдара. Стоит вспомнить и о том, как относился к шовинизму В. И. Ленин.
И снова приходится говорить, что перед нами стоит прежняя задача: искоренение шовинизма . Те, кто занимается проведением идеологической работы среди населения нашей страны, должны относиться к этой задаче со всей серьезностью.
Возвращаясь к событиям 9–11 октября 1968 года, надо сказать, что не все хулиганы были пьяны. Народная мудрость гласит: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Однако и среди трезвых раздавались возгласы, по духу и тону своему вряд ли соответствовавшие психологии человека социалистического общества.
Ознакомительная версия.
