Второе течение составилось из лиц, склонных занимать выжидательную позицию и ставить свое отношение к власти в зависимость от ее дальнейших действий. Их мировоззрение можно суммировать следующим образом: 1) непреклонная вражда к советской власти была целиком оправдана тогда, когда эта власть, действуя в интересах мировой революции, жертвовала интересами России; 2) Россия, как показала война, национально здорова и сохранила свои внутренние силы; 3) власть, которая оказалась способной организовать духовные и материальные силы страны и российского народа для победы, не может рассматриваться иначе, как «национальная власть России»; 4) ослабление государственного авторитета опасно не только во время войны, но и в период, когда будут вырабатываться условия мира; 5) перед российской эмиграцией неизбежно встает вопрос о возвращении на родину; 6) отношение власти к населению и, наоборот, населения к власти станет ясным только после войны, когда минует внешняя опасность; 7) во время войны власть сделала ряд уступок народу, — между властью и народом установлено перемирие; 8) если власть будет продолжать политику постепенного раскрепощения народа, то перемирие станет миром, если же нет, то внутренняя борьба возобновится.
На таких принципах стояла образовавшаяся в 1944 году группировка Groupe d'action emigres russes, идейно руководимая В.А. Маклаковым. 12 февраля 1945 года представители этой группы посетили советского посла в Париже А.Е. Богомолова и провели с ним двухчасовую беседу по политическим проблемам, закончившуюся рукопожатиями. Состав группы был разнообразным, но в то же время довольно представительным. Руководитель — В.А. Маклаков, в прошлом активный деятель правого крыла партии кадетов, депутат Государственной думы И, III и IV созывов. Маклаков был известен на Западе — с июля 1917-го он был послом России в Париже и выполнял некоторые функции русского представительства, пока в 1924-м не установились советско- французские дипломатические отношения. В состав делегации входил А.Ф. Ступницкий, который до Второй мировой войны был активным сотрудником газеты «Последние новости», издававшейся П.Н. Милюковым в Париже. Теперь Ступницкий издавал газету «Русские новости». Он считал себя преемником Милюкова в издательском деле. В.Е. Татаринов сотрудничал в издававшейся до войны газете П.Б. Струве «Возрождение». Ветераны Белого движения считали это издание идейно близким. «Возрождение» выступало в качестве постоянного оппонента по отношению к милюковским «Последним новостям», пока обе газеты не были закрыты в связи с оккупацией Франции. В состав группы входили два адмирала. Один из них — М.А. Кедров в февральские дни 1917 года остался верен Престолу. В годы Гражданской войны он был уполномоченным Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака в Париже, стал фактическим организатором эвакуации войск П.Н. Врангеля из Крыма в 1920 году. В эмиграции Кедров занимал пост второго заместителя председателя РОВС Е.К. Миллера. Другой адмирал, входивший в состав делегации, — Д.Н. Вердеревский, принял Февральскую революцию, входил в состав «Совета пяти» («Директории»), созданного А.Ф. Керенским осенью 1917 года. В состав делегации также входили бывшие активисты политических партий левого толка, сохранившие авторитет в соответствующих кругах эмиграции: народные социалисты А.С. Альперин, Д.М. Одинец и А.А. Титов; социалисты-революционеры Е.Ф. Роговский и М.М. Тер-Погосьян; писатель Г.В. Адамович.
Визит на улицу Гренель содействовал расколу российской эмиграции, в том числе и в самом руководимом Маклаковым объединении. Газета «Русские новости», которая должна была стать главным рупором движения, стала приближаться по духу к «Советскому патриоту» и уже не отражала полностью взглядов руководства организации.
Третье течение российской эмиграции в конце войны объединяло людей, оставшихся на абсолютно непримиримых позициях по отношению к государственному строю СССР. Их мировоззрение строилось главным образом на отрицании тех принципов, которые предлагали новоявленные советские патриоты и «умеренные». С.П. Мельгунов, автор широко известных зарубежной России книг «Золотой немецкий ключ большевиков», «Как большевики захватили власть» и «Красный террор в России», в 1945 году писал: «Только люди с чрезмерно короткой памятью и заглохшей политической совестью могут предать забвению совершенные коммунистической диктатурой преступления перед народом и звать нас к „искреннему примирению“ с ней. Эти лица, в начале войны не верившие в возможность поражения немцев, теперь впали в другую крайность, поспешив оправдать существующий в России политический строй. Большевики давно, начиная с „передышки“ Брестского мира, готовились к „священной войне“ с международным империализмом; стоит ли удивляться тому, что режим экономически и организационно оказался достаточно подготовленным к войне?»[504]
Идеологи «непримиримых» в российской эмиграции говорили о том, что в обстановке военного времени у населения России не было иного выхода, кроме как идти с властью, фактически управляющей страной. Но это, по их убеждению, не означало примирения с властью и не давало оснований называть сталинское правительство властью национальной. Идея новых сменовеховцев о национальном перерождении советской власти «непримиримыми» оценивалась как неверная. Интересы коммунистической партии, по их убеждению, на время войны совпали с национальными интересами страны. То, что делала власть в деле организации техники войны, объективно может быть отнесено к категории «заслуг» перед страной, но субъективно «здесь никакой заслуги нет».
Непримиримые писали о том, что Сталин готовился напасть на Европу, но только после того, как Германия и западные союзники взаимно истощат друг друга, для чего и был подписан советско-германский пакт о ненападении. Гитлер, разгадав планы Сталина, нанес превентивный удар, и в новых условиях сталинская мировая агрессия стала выглядеть как оборона.
Применительно к действиям Красной армии в Восточной Европе говорилось о том, что «российский шовинизм» может быть не менее опасен, чем германский, если его удастся использовать в качестве трамплина для мировой революции в специфической форме «сталинского фашизма».
Суммарные выводы из всего этого могут выглядеть следующим образом: 1) свержение Гитлера ни к чему не приведет, если после исчезновения нацистского режима останется неприкосновенным режим Сталина; 2) если бы Германия вышла из войны победительницей, это не могло бы служить доказательством целесообразности и пригодности немецкого фашизма; 3) российской эмиграции еще рано складывать знамена, история требует продолжения борьбы за всеобщее раскрепощение России.
Сразу после войны какая-либо политическая деятельность в Европе для эмигрантов была крайне затруднена. Американская, английская и французская администрации в зонах оккупации Германии монополизировали всю печать, и без лицензии никто не имел права издавать какие-либо печатные органы. Только две политические организации после окончания войны продолжали свое существование в подполье и нелегально издавали бюллетени. Это украинская организация бандеровцев, организовавшая вокруг себя Антибольшевистский блок народов (АБН) и НТС.
Первые три года после войны организация солидаристов спасала «перемещенных лиц» и старых эмигрантов от репатриации, налаживала жизнь в лагерях беженцев. В организованном К.В. Болдыревым лагере Менхегоф под Касселем в Западной Германии обосновался центр НТС. Члены союза устраивали школы и занимались культурно-просветительской деятельностью, постепенно, шаг за шагом, развивали издательскую деятельность. В результате было создано издательство «Посев» и одноименная еженедельная газета, в 1968 году ставшая ежемесячным журналом. Первым редактором «Посева» был Б.В. Серафимов (Прянишников) — бывший член КОНР, подписавший «Пражский манифест» псевдонимом Лисовский, позднее — автор книг по истории российской эмиграции и НТС — «Незримая паутина» и «Новопоколенцы».
С 1946 по 1949 год в Регенсбурге солидаристы издавали газету «Эхо», с 1947 по 1948-й в Мюнхене — газету «Новости», с 1946-го начал выходить журнал «Грани», которому суждено было сыграть заметную роль в культурной жизни российской эмиграции. Журнал стал первым изданием, публикующим литературные и общественно-политические произведения авторов из СССР, полученные по каналам «самиздата»[505]. Среди первых книг были букварь Вахерова и труд одного из главных идеологов солидаризма С.А. Левицкого «Основы органического мировоззрения».
В Менхегофе 5–9 июля 1946 года собрался совет НТС. Он увеличил свой состав с пяти оставшихся после войны членов до двенадцати. Половина из них была недавними узниками нацистских концлагерей. Был принят новый Устав и Программа. Несмотря на бурную общественную деятельность и приток в НТС молодежи в беженских лагерях послевоенной Германии, ряды Союза поредели. Многие «старые» эмигранты от организации отошли — будущее, к которому они себя готовили в 1930-х годах, не сбылось.
