Также можно привести слова Манштейна — ждали ли немцы именно нападения СССР первым — из его мемуаров «Утерянные победы» (есть в Интернете):
«Общее впечатление от противника было такое, что он во фронтовой полосе не был захвачен врасплох нашим наступлением, но что советское командование не рассчитывало — или еще не рассчитывало — на него и поэтому не сумело быстро подтянуть вперед имевшиеся в его распоряжении крупные силы.
Много спорили о том, носило ли развертывание сил Советской Армии оборонительный или наступательный характер. По числу сосредоточенных в западных областях Советского Союза сил и на основе сосредоточения больших масс танков как в районе Белостока, так и в районе Львова можно было вполне предполагать — во всяком случае, Гитлер так мотивировал принятие им решения о наступлении, что рано или поздно Советский Союз перейдет в наступление. С другой стороны, группировка советских сил на 22 июня не говорила в пользу намерения в ближайшее время начать наступление.
Группа армий Ворошилова, противостоявшая нашей группе армий «Север», имела на границе только 7 дивизий, хотя в ее составе действовали 29 сд, 2 тд и 6 мех. бригад (по фон Типпельскирху), расположенные в тылу, у Шауляя, Ковно (Каунас) и Вильно (Вильнюс), а частично даже в районе Псков — Опочка (следовательно, на линии Сталина). Обе другие советские группы армий (Тимошенко и Буденного) также были глубоко эшелонированы, хотя в них части, действовавшие в пограничной полосе, были значительно сильнее.
Более всего будет соответствовать правде утверждение о том, что развертывание советских войск, начавшееся уже с развертывания крупных сил еще в период занятия восточной Польши, Бессарабии и Прибалтики, было «развертыванием на любой случай». 22 июня 1941 г. советские войска были, бесспорно, так глубоко эшелонированы, что при таком их расположении они были готовы только для ведения обороны. Но картина могла в зависимости от развития политического и военного положения Германии быстро измениться. Красная Армия, по составу своих групп армий численно, но не в качественном отношении превосходившая немецкие войска, могла быть в течение короткого времени сосредоточена так, что она была бы способна начать наступление.
Развертывание советских войск, которое до 22 июня и могло быть подготовкой к обороне, представляло собой скрытую угрозу. Как только Советскому Союзу представился бы политический или военный шанс, он превратился бы в непосредственную угрозу для Германии.
Конечно, летом 1941 г. Сталин не стал бы еще воевать с Германией. Но если правительство Советского Союза, смотря по развитию обстановки, полагало перейти к политическому давлению на Германию или даже к угрозе военного вмешательства, то, безусловно, подготовка сил для обороны могла быть в короткое время превращена в подготовку к наступлению. Речь шла именно «о развертывании сил на любой случай»…»
Но в любом случае на момент принятия решения Гитлером о нападении на СССР 22 июня, озвученного им 29 марта, и на момент подписания Гитлером 10 июня приказа о нападении «Дортмунд» на 22 июня реально никто в Германии всерьез не считал, что Сталин собирается нападать первым! Так что те, кто вслед за В. Резуном вопят, что Гитлер всего лишь «на самом деле» (как он сам и уверял в меморандумах 22 июня) защищался, нападая на СССР, который готовится сам напасть в ближайшие дни («6» или «15 июля»), останутся не более чем пошлыми «Адвокатами Гитлера»!
На тему «превентивного нападения» Сталина на Гитлера можно долго «растекаться мыслью по древу». Но нет никакого смысла дальше разбирать «оправдания» проигравших немецких генералов после войны. Хотя тот же Гудериан также после войны пытался нечто такое в адрес СССР и выдумывать — после тесного сотрудничества с американцами «быстроходный Гейнц» был в 1948 году выпущен на свободу… (В Интернете есть книга о Гудериане: Владимов Г. Генерал и его армия. М.: Книжная палата, 1997, в «Примечании» которой — неплохая статья о Гудериане от писателя В. Богомолова, автора книги «В августе сорок четвертого… («Момент истины»)». Почитайте, не пожалеете.)
На самом деле, для понимания того, почему случилась «трагедия 22 июня», важно разобрать то, что происходило непосредственно в последние предвоенные дни перед 22 июня, то, как выполнялись приказы Москвы на повышение боевой готовности, на вывод войск на рубежи обороны. Ведь Гальдер и написал 20 июня, что «на отдельных участках замечена повышенная внимательность русских. (Перед фронтом 8-го армейского корпуса противник занимает позиции.)». 8-й армейский корпус вермахта наступал в полосе обороны ЗапОВО, и, выходит, там отдельные части 3-й армии 20 июня активно «пасли» немцев? Похоже, так. Судя по ответам генералов на вопросы Покровского, в 10-й армии действительно часть дивизий начала в эти дни выводиться на рубежи обороны.
Приказы НКО и ГШ о приведении в боевую готовность и на занятие рубежей обороны поступали в западные округа. Но эти вопросы уже разбирались в книгах «Кто проспал начало войны?», «Адвокаты Гитлера» и «Сталин. Кто предал вождя накануне войны?». А ответы генералов Покровскому требуют вообще отдельного исследования… Но пока подведем некоторые итоги перед тем, как попробуем ответить на «простой» вопрос — почему Сталин вместе с Павловыми не расстрелял и Жукова с Тимошенко?
Некоторые итоги, или кто планировал агрессию в СССР, о «плане поражения» наследников Тухачевского и что натворили наследники «гениального маршала» к июню 41-го
Итак, можно подвести некоторые итоги…
Сколько бы вы ни приводили фактов, документов, воспоминаний и прочих доказательств, «резуны» все равно вам скажут — «никто и никогда гипотезу В. Резуна не опроверг и не опровергнет». Любой «резун» (всегда анонимный — всегда скрывающий свое имя) на любом форумном споре в Интернете от вас обязательно потребует — подайте ему «План войны». Когда вы ему скажете, что такого документа, как «План войны», в принципе не существует, он приведет массу цитат от «Василевских», которые писали в мемуарах, что «план войны» с Германией в СССР существовал. И он либо был подписан, либо не был — зависит от мемуаристов. «Резунам» скажешь — ребята, угомонитесь — всякие всевозможные «планы» давно опубликованы в последние лет 25, и ничего другого просто уже нет. Однако вам, само собой, не поверят — ведь Резун провозгласил, что СССР-Сталин собирался нападать первым, и, значит, настоящий и подлинный «План войны», «План нападения на Германию первыми» где-то прячут до сих пор от «неангажированных и честных историков».
По логике «резунов» и с подачи, естественно, их самого, в общем, безграмотного «гуру», видимо, где-то в темных-темных подвалах самых тайных архивов, в черной-черной комнате, в старом ржавом сейфе и хранится тот самый «план войны» — «План нападения Сталина на Гитлера первым». Но увы… Любой мало-мальски грамотный военный, стоит ему только вникнуть слегка в имеющиеся предвоенные документы и сопоставить их с тем, что делалось в армии и стране в предвоенные недели, вам скажет, что такое «план войны» и что готовилось в СССР с августа 1940 года. И это была именно подготовка отпора будущей агрессии Гитлера.
Были ли в СССР, а точнее, в руководстве РККА планы и идеи «превентивного нападения»? Однозначно были. И самые доказанные среди них — это идеи маршала М. Тухачевского, который в своем «Плане поражения» прописал, как должна начать войну РККА, чтобы «победить» польско-немецкие войска. В этом «Плане» Тухачевский показывает, какие меры принимали заговорщики-путчисты для организации поражения РККА в случае войны, а заодно уже вполне «патриотично» расписывает, как СССР и РККА могут победить в возможной войне с Германией (и Польшей, союзницей Гитлера на тот момент). А победить СССР, по мнению Тухачевского, может, только если первым начнет войну. Но «планы» и идеи Тухачевских, что были не более чем заместители наркома по вооружению, и утвержденные «планы» Генштаба, Правительства и Сталина — разные вещи.
В чем идеи «плана поражения» Тухачевского? Они, например, в том, что наш Генштаб планирует меньше дивизий по мобилизации против количества дивизий вероятного противника:
«Красная Армия может встретить перед собой на польской территории 61 германскую и 50 польских пехотных дивизий, а всего 111 пехотных дивизий».
А вот РККА выставит против этих дивизий дай бог около 90 дивизий:
«Рассмотрим теперь западные наши границы и западные театры войны исходя из политической задачи «бить противника на его территории». <…>
Каково же было то реальное число стрелковых дивизий, которое по нашему действующему оперативному плану двигалось в глубину территории Польши для того, чтобы бить противника на его территории. Точно я этого числа не знаю, но приблизительно оно должно быть около 90 стрелковых дивизий, может быть, на несколько дивизий больше. Остальное число стрелковых дивизий из числа 150, развертываемых по мобилизации, идет на обеспечение Дальнего Востока, границ с Финляндией, Эстонией, Латвией и Румынией, на охрану границ Кавказа и Средней Азии.
