Ознакомительная версия.
А организатору набега, нижегородскому князю Семену, больше было некуда податься. Он превратился в обычного разбойника, примкнул к мелким татарским шайкам, отиравшимся возле границ и промышлявшим грабежами. Но правительство не теряло его из вида. Отслеживали, где появляется князь, вычислили район, где он действует. Заслали людей и разузнали, что в одном из мордовских селений Семен держит жену и детей. Туда отправили отряд, захватили его семью, и Семен сдался. Василий Дмитриевич помиловал его, возвратил близких. Князь целовал крест больше не выступать против государя, и ему позволили самому выбрать место жительства. Семен выбрал Вятку. Эта вольная республика жила почти независимо от Москвы, но Василий I поверил князю, согласился. Клятву Семен сдержал, доживал век у домашнего очага, в храмах Божьих.
Хотя его брат Василий Кирдяпа так и не смирился. Сидел у себя в Городце, государя игнорировал. Сносился с Сараем, мечтал – если бы кто-нибудь сокрушил великого князя, и он бы вернулся в Нижний Новгород, в Суздаль! В таком же духе воспитывал сыновей. Василий I не трогал его, Городец для него был не опасен. Но и терпел этот гнойничок лишь до поры до времени. Через некоторое время Кирдяпа преставился, а его дети вздумали вести себя, как отец. Они и не подумали обратиться к государю, чтобы утвердил за ними удел, принести присягу. Тогда Василий Дмитриевич просто занял Городец. Последний осколок Суздальско-Нижегородского княжества присоединился к Москве.
Другой очаг вражды, Тверь, погряз в собственных раздорах. На старости лет князь Михаил разболелся, умилился душой, ничто земное ему уже было не нужно. Устроил пир для нищих и убогих, просил подданных благословить его в последний путь. Постригся в монахи и отошел в мир иной. А его наследник Иван тут же поссорился с братьями и племянниками. Он был женат на сестре Витовта, но сейчас на шурина надеяться не приходилось. Иван погнал послов в другую сторону, в Орду. Выхлопотал у хана Шадибека ярлык на «все Тверское княжение». Размахивая ярлыком, принялся отбирать уделы у родственников, захватил Кашин, взял в плен брата Василия. Обиженные метнулись в Москву, и великий князь заступился. А за Ивана-то заступиться было некому. Хочешь или не хочешь, пришлось считаться с требованиями Василия, мириться с родней.
Олега Рязанского разгром Витовта окрылил. Он решил, что настала пора отбирать у Литвы русские земли. У него по-прежнему жили смоленский князь Юрий с братом Владимиром, их слуги снова поехали на родину, обнадеживали народ скорым освобождением. Но для этого требовались заручиться поддержкой Москвы. Витовт пронюхал, что рязанцы начали переговоры с Василием Дмитриевичем, крайне встревожился. Слал посольства, заваливал подарками, изъявлял самые горячие чувства.
Но цену его словам уже знали. Великий князь больше не останавливал рязанцев и смолян, даже закрепил дружбу с ними. Сыграли две свадьбы. Герой похода на болгар Юрий Звениргородский женился на дочке Юрия Смоленского, а внучку Олега Рязанского выдали за сына Владимира Храброго. Но сам Василий Дмитриевич даже сейчас не хотел воевать с тестем. Он строил собственные расчеты. Витовт ослаблен, если Олег дополнительно вразумит его, это будет полезно.
Литовские государь будет и в самом деле нуждаться в союзе с зятем, обратится к нему. Но союз станет равноправным, и Москве он очень пригодится – против Орды.
В 1401 г. войско рязанцев и князей-эмигрантов вступило на Смоленщину. Население встретило их восторженно. За шесть лет оккупации оно нахлебалось лиха – крестьян литовцы перевели в крепостное состояние, в городах появились евреи, подминая торговлю. Люди вооружались чем попало, присоединялись к русским князьям. Но… выяснилось, что местным боярам литовские порядки пришлись по вкусу. Они-то превратились в панов, получали крепостных в неограниченное пользование. Знать заперлась в Смоленске, намеревалась сражаться. Ей не позволили. Простонародье взбунтовалось и впустило русских. Олег Иванович и Юрий Святославович не пощадили изменников. Головы литовского наместника и помогавших ему бояр покатились на плахе.
Витовт спохватился. Собрал воинов, побольше пушек. Как только рязанцы ушли домой, явился отбивать Смоленск. Но горожане встали на защиту, грохота орудий не боялись, а ядра причиняли мало вреда укреплениям – пробивали бревенчатую обшивку стен и увязали в земле, наполнявшей ряжи. Впрочем, литовский государь надеялся не только на артиллерию. У казненных бояр остались друзья и родственники, осаждающие связались с ними. Условились, что крамольники неожиданно захватят ворота и откроют их. Но для этого боярам надо было задействовать воинов, слуг, а среди них далеко не всех прельстило предательство. Доложили князю Юрию Святославовичу, а он не церемонился. Одних заговорщиков отправил на эшафот, других перевешал на стенах. Взять город без их содействия Витовту оказалось слабовато, и он сделал вид, будто отказывается от Смоленска, подписал перемирие.
Олега Рязанский был уже в летах, давали о себе знать старые раны. Князь основал недалеко от Рязани Солотчинский монастырь, часто ездил туда помолиться, отдохнуть душой. Но победы над литовцами взбодрили его, он будто помолодел. Считал, что надо развивать успехи. В 1402 г. поднял войско, поручил командование сыну Родославу и послал его освобождать следующее княжество, Брянское. Василий Дмитриевич полагал, что его замыслы исполняются, соблюдал нейтралитет. Как и ожидалось, Витовт шел на уступки, начал вырабатывать новые соглашения с зятем. Но он всего лишь пускал пыль в глаза. За поддержкой он обратился вовсе не к русским, а к Ягайле и тевтонам. Лицемерить и швыряться интересами подданных ему было не впервой. Витовт готов был принять тесную зависимость от Польши, перечеркнуть свободу вероисповеданий, возвратить привилегии католикам. А за это король и немцы выделили подмогу.
Но Витовт одновременно заигрывал и с православными князьями. Приманил своих недавних врагов Лугвения Ольгердовича, Александра Патрикиевича, дал им богатые уделы. Православным было куда как удобнее призывать под свои знамена русских, да и покорять русских – вроде, единоверцы. Лугвения и Александра Витовт поставил во главе армии. Под Любутском они встретили рязанское войско и в кровопролитном сражении одержали победу. Полегли лучшие витязи Олега, его сына Родослава взяли в плен. Витовт отыгрался на нем за все неприятности, которые доставили ему рязанцы, распорядился содержать в самых тяжелых условиях, в цепях. Для Олега Ивановича удар был слишком тяжелым. Здоровье его ухудшилось. Он передал княжение сыну Федору, принял постриг в своем любимом Солотчинском монастыре и вскоре умер.
Известие об этом порадовало Витовта как вторая победа! Не стало главного его врага, вдохновителя борьбы с литовцами. Переговоры с Москвой свернулись, они были больше не нужны. В 1403 г. рать Лугвения двинулась на Смоленщину, подступила к Вязьме. Бояре подбили горожан капитулировать, князя Ивана Вяземского, брата Юрия Смоленского, выдали победителям. А в следующем году сам Витовт привел к Смоленску многочисленные полки. Обстреливал город почти два месяца, бросал полки на приступы, но смоляне дрались героически, и литовцы убрались ни с чем.
Но и князь Юрий Святославович очутился в отчаянном положении. Понимал, что Литва не оставит его в покое. Поехал в Москву. Соглашался отдать Смоленск под власть великого князя, служить ему. Но Василию I и его советникам даже не пришлось решать, что важнее, получить Смоленск или сохранить мир? Решили без них. Уцелевшие смоленские бояре, до сих пор изображавшие верность своему князю, изменили. Как только Юрий уехал, снарядили гонцов, те догнали отступавшего Витовта, литовцы быстренько вернулись, и заговорщики ночью впустили их в Смоленск. Ошеломленных воинов князя обезоружили, его жену арестовали.
Такой поворот стал полной неожиданностью и для Юрия, и для великого князя. Василий Дмитриевич даже заподозрил гостя в провокации. Возмущенно спрашивал, как же так? Юрий втягивает его в войну с Литвой, а сам отдает княжество? Тот разводил руками – не сам отдавал, бояре постарались. Впрочем, крамольники жестоко обманулись. Раскатали губы, что их наградят, Смоленщина попадет в их распоряжение. Но кому нужны предатели? Одного хозяина подставили, и другого подставят. Витовт отобрал у них вотчины, а на все руководящие посты назначил литовцев. Но он учел и уроки прошлого. Литовских законов больше не вводил, даровал Смоленщине особые права. Даже снизил подати по сравнению с теми, какие люди несли при своем князе, запретил притеснять православных. Пускай смоляне убедятся, под властью Литвы живется лучше, пускай об этом узнают в других русских землях.
Витовт уже нацеливался на Рязанщину. Князю Федору Олеговичу больше не приходилось думать о борьбе, она получалась слишком неравной. Федор запросил литовцев о мире, об освобождении брата. За брата Витовт содрал с него выкуп 2 тыс. рублей, но для примирения добавил еще одно условие – Рязань должна признать себя вассалом Литвы. Однако Федор выбрал иной путь. Он послал делегацию в Сарай, поклонился Шадибеку, заплатил дань, и ему привезли ханский ярлык. А с татарами Витовт слишком крепко обжегся, больше не хотелось. Лезть на Рязань он передумал. Впрочем, не угомонился. Литовский государь сообразил, каким способом можно и рыбку съесть, и угрозу обойти – просто напросто скинуть ордынского данника чужими руками. Подстрекнул давнего соперника рязанских князей, Ивана Пронского. Тот не заставил себя упрашивать: для него все складывалось отлично, дружины покойного Олега полегли под Любутском. Иван нагрянул в Рязань, и Федору пришлось бежать.
Ознакомительная версия.
