Основным держателем хлеба была сельская буржуазия, кулачество, которое еще до революции давало половину товарного хлеба и сейчас пыталось использовать продовольственные затруднения в своих корыстных целях. Кулаки не вывозили хлеб к ссыпным пунктам в расчете вынудить государство к новому повышению закупочных цен и в то же время продавали хлеб по баснословным ценам спекулянтам-мешочникам. Хлебная стачка кулаков была одной из форм борьбы против Советской власти, и изъять излишки хлеба у сельской буржуазии можно было лишь принудительными мерами.
9 мая 1918 г. ВЦИК принял декрет о продовольственной диктатуре, которым народному комиссару по продовольствию предоставлялись чрезвычайные полномочия для борьбы с деревенской буржуазией, укрывавшей хлебные запасы и спекулировавшей ими. Владельцы хлеба обязывались в недельный срок предъявить к сдаче весь излишек продовольствия. Лица, уклонявшиеся от этого, объявлялись врагами народа и подлежали заключению в тюрьму на 10 лет с конфискацией имущества. Декрет призывал всех трудящихся и неимущих крестьян к объединению для беспощадной борьбы с кулаком.
Осуществление мероприятий по изъятию хлебных излишков возлагалось на продовольственные органы и волостные Советы. Однако в Советах нередко первую скрипку играла сельская буржуазия, представители которой, приклеив себе тот или иной, по преимуществу левоэсеровский, ярлык, входили в советские учреждения и через них пытались отстаивать свои интересы. Необходимо было, говорил Я. М. Свердлов, создать в деревнях организации, «объединяющие действительно революционную деревенскую бедноту на принципе борьбы со своей собственной буржуазией, организацию бедноты, отдающей себе ясный отчет во всей противоположности интересов этой бедноты с интересами буржуазно-кулацких элементов в деревнях…»644.
Комитеты бедноты были созданы декретом ВЦИК от 11 июня 1918 г. В их обязанность входило распределение хлеба, предметов первой необходимости и сельскохозяйственных орудий, оказание содействия местным органам в изъятии хлебных излишков у кулаков. Чтобы помочь деревенской бедноте в ее борьбе с кулачеством и сломить сопротивление кулаков, ВЦИК объявил мобилизацию рабочих для похода в деревню.
Проведение в жизнь Декрета о земле и принятого в его развитие Основного закона о социализации земли не выходило за рамки буржуазно-демократических преобразований, а частичная экспроприация кулачества, создание отдельных организаций беднейшего крестьянства означали новый качественный сдвиг в аграрной революции — углубление социалистической революции в деревне. И если вначале кулачество, заинтересованное в уничтожении помещичьего землевладения, не выступало активно против Советской власти, то теперь положение изменилось. По мере развития революции сопротивление кулака политике Советской власти, в частности продовольственной, резко усилилось. Декреты о комбедах и продовольственной диктатуре исходили из факта разгоравшейся классовой борьбы между беднейшим крестьянством и сельской буржуазией, в которой пролетариат должен был поддержать своего союзника против его врага.
Антисоветские партии меньшевиков и правых эсеров выступили против политики продовольственной диктатуры и объединения деревенской бедноты. Заодно с ними, игнорируя интересы большинства крестьянства, действовала и считавшая себя советской партия левых социалистов-революционеров.
На заседании ВЦИК 20 мая 1918 г. Карелин от имени левых эсеров заявил, что они чрезвычайно резко расходятся с большевиками в оценке того пути, который избран для смягчения продовольственного кризиса. Вместо централизации продовольственного дела левые эсеры требовали децентрализации, заявляя: без нее «наша продовольственная политика будет бесплодна, как библейская смоковница»645. Они предлагали отказаться от монополии, которую, по их мнению, нельзя было применять к «сельскохозяйственной промышленности». Особенно яростно левые эсеры протестовали против экспроприации кулачества и создания комбедов.
«Категорию российских кулаков, которые прячут хлеб, — говорил Карелин на заседании ВЦИК 11 июня 1918 г., — мы должны включить в категорию тех, с кем надо разговаривать не штыком, а сложной системой продовольственной политики»646. Следуя старым эсеровским традициям, левые эсеры отрицали факт классового расслоения деревни. Кулаки, по их словам, были понятием чрезвычайно расплывчатым, так же как и беднота, в которую входит и местный пьяница, и крестьянин, случайно не засеявший свое поле, и проходимец, пришедший в деревню со стороны. На этом основании левые эсеры изображали экспроприацию кулачества как наступление на «трудовое крестьянство».
Классовая борьба в деревне, утверждали левоэсеровские лидеры, не имеет под собой реальной почвы и искусственно разжигается большевиками. «Угроза не от «мелкого хозяйчика», — говорил Карелин, возражая В. И. Ленину. — Нет, «мелкий хозяйчик» в деревне ведет коренную борьбу с той классовой группой, которая, т. Ленину кажется, ушла с исторической сцены, но которая на самом деле делает попытку вернуть свое. Этот класс — помещики»647. Получалось, таким образом, что никакой борьбы против Советской власти кулачество не ведет, крестьянство едино и по-прежнему борется с помещиками, которые и представляют собой главную опасность, хотя помещики в это время были уже лишены экономической силы.
Свои выступления против создания комитетов бедноты левые эсеры мотивировали заботой об укреплении Советской власти. «Ясно как день, — писала газета «Знамя труда», — что фундамент Советской власти гораздо шире… когда он опирается на огромное большинство населения деревни, чем когда он опирается на незначительную часть этого населения, окрещенную деревенской беднотой»648.
Введение продовольственной диктатуры и создание комбедов, по мнению левых эсеров, ничего не давало, кроме «поножовщины» в деревне и незначительного количества хлеба, «которое голодающих города не насытит», а может привести лишь к тому, что «две силы, составляющие основу трудовой республики, — трудовое крестьянство и пролетариат — окажутся брошенными друг на друга»649. В комитетах бедноты они видели «не что иное, как противовес против Советов крестьянских депутатов — Советов, где главную роль играет трудовое крестьянство», а в декрете о комбедах усматривали «определенную тенденцию… идти войной на упразднение Советов крестьянских депутатов»650.
В отношении левых эсеров к мероприятиям Советского правительства и Коммунистической партии отразилась их приверженность к старым доктринам. Они хотели делать социалистическую революцию в союзе с деревенской буржуазией, обойтись без классовой борьбы в деревне, боялись ущемить собственнические интересы мелких буржуа. В. И. Ленин писал по этому поводу: «Партия бесхарактерных, то есть левые эсеры, бесхарактерна и здесь: она поддается корыстным крикам и воплям буржуазии, она кричит против хлебной монополии, она «протестует» против продовольственной диктатуры, она дает себя запугать буржуазии… и истерически мечется, советуя повысить твердые цены, разрешить частную торговлю и тому подобное»651.
Колеблясь между буржуазией и пролетариатом, левые эсеры пытались найти какую-то середину, ограничиться полумерами и никак не могли и не хотели понять, что есть лишь два выхода из создавшегося положения: либо пролетариат в союзе с крестьянской беднотой установит железный порядок, обуздает мелкобуржуазную стихию и заставит кулака подчиниться, либо буржуазия с помощью кулаков и при косвенной поддержке левых эсеров сбросит Советскую власть.
Выход из внутренних трудностей левые эсеры видели лишь во внешнеполитических актах авантюристического характера. Они утверждали, что только разрыв Брестского мира может спасти Россию от голода и «слеп тот… кто искал других способов борьбы с кризисом, кроме ответного удара по кольцу империалистического удава, кроме того, чтобы поднять восстание на Украине и в других оккупированных местностях»652.
Когда ВЦИК, несмотря на сопротивление левых эсеров, принял декрет о комбедах, Карелин от имени своей фракции прямо заявил: «Всем влиянием нашей партии, всем партийным авторитетом мы будем вести решительную борьбу с теми вредными мерами, которые сегодня приняты ВЦИК»653. Через три дня заявление партии левых эсеров о борьбе «самыми решительными мерами как в центре, так и на местах» против политики Советского правительства было опубликовано в газете «Знамя труда».
Вслед за декларациями левые эсеры развернули усиленную практическую деятельность, направленную на срыв мероприятий большевистской партии и Советского правительства. Они не пренебрегали никакими методами, начиная с саботажа и выхода из советских органов с целью создания затруднений в их работе и кончая прямой контрреволюционной агитацией и угрозами в адрес коммунистов.
