Ознакомительная версия.
Что же касается Кучума, то он заслал своих гонцов к казанским мятежникам, пообещал им поддержку. А в сентябре 1581 г. его вассал пелымский князь Аблыгерим с отрядом в 700 человек напал на земли Строгановых, взбунтовал местных вогуличей, разорил деревни. Просить ратников для отражения новых набегов нечего было и думать, у царя каждый воин был на счету Но промышленники имели право сами набирать людей и надумали обратиться к казакам.
Ермак Тимофеевич ко всем этим событиям не был причастен, никакая опала его не коснулась, он оставался на царской службе до начала 1582 г., до перемирия с Польшей. Потом часть его отряда вернулась на Дон, а часть осталась с атаманом. Причем можно отметить интересный факт. Некоторые соратники Ермака были еще живы спустя полвека после его похода. Александр Иванов (Черкас) в 1630-х сохранил достаточно здоровья, чтобы совершить путешествие из Сибири в Москву, хотя он и при Ермаке был в числе атаманов, т. е. одним из командиров. Отсюда можно сделать вывод, что по домам разошлись семейные, а в отряде осталась в основном молодежь.
В поисках новых предприятий отправились на Волгу. Но тут происходили большие передвижки войск, царь перебрасывал полки против казанских мятежников. А местные казаки, очутившиеся вдруг в опале, ушли на Яик. Ермаковцы тоже подались туда. На Яике собрали общий круг — решить, что делать дальше. Прибыл на круг и посланец Строгановых, приглашая на службу. Часть казаков во главе с атаманом Барбошей отказалась. А те, кто согласился, выбрали командование на «паритетных началах», от ермаковского отряда и от волжского. Большим атаманом стал Ермак Тимофеевич, его «сверстником» (соруководителем) — Иван Кольцо. Был и священнослужитель. Имя его, к сожалению, не известно, в XVII в. старики-ермаковцы из всех соратников смогли поименно вспомнить лишь 37. Но рассказывали, что был некий старец, не отлучавшийся от атамана ни на шаг, он «круг церковный справно знал», «правило правил», раненых исповедовал. А заодно вел счет запасов и «каши варил». И «ходил без черных риз» — то есть был либо уставщиком-самоучкой, либо священником, который по какой-то причине лишился прихода и прибился к казакам.
Во владения Строгановых казаки прибыли вовремя. Набег пелымцев в прошлом году был всего лишь разведкой боем. А летом 1582 г. Кучум направил на Пермь большое войско во главе с сыном Алеем — бухарскую гвардию, отряды своих мурз, ногайцев, башкир. Казаки встретили эту рать у Чусовского городка и в жестоком бою отбросили ее. Но Алей, натолкнувшись на серьезное сопротивление, начал искать участки послабее. Он повернул на север, на Соль-Камскую. Враги подожгли город, ворвались в посад и учинили резню (после этой трагедии в Соли-Камской 200 лет проводили крестный ход к братским могилам). Отсюда Алей двинулся еще севернее и осадил Чердынь, главную русскую крепость в Пермском крае.
И вот этим воспользовался Ермак Тимофеевич. Тактика была истинно казачьей — пока главные силы сибирцев увлеклись грабежами на Каме, представилась уникальная возможность нанести смертельный удар прямо в сердце их ханства! Нет, не Строгановы организовывали поход. Для них главным была защита своих владений. И никаких литовцев и немцев они Ермаку не давали, их позже придумала Строгановская летопись, чтобы приписать промышленникам участие в покорении Сибири. Никакой другой источник про литовцев и немцев слыхом не слыхивал. Зато сохранились сведения, как Кольцо и другие казаки угрозами вытрясли из Максима Строганова припасы и снаряжение. Взяли местных проводников и 1 сентября выступили. Отряд насчитывал 540 человек, имел 3 малокалиберных пушки и 300 пищалей.
А в Чердыни был воеводой Пелепелицын — тот самый, что уже пострадал от казаков. Крепость еле отбилась. Воевода узнал, что Строгановы наняли его обидчиков, и послал в Москву жалобу Дескать, промышленники не помогли ему, вместо этого отправили «воров» в Сибирь. В подобном изложении дело и впрямь выглядело некрасиво. Тем более что царь в это время вел переговоры с восставшими племенами, стараясь урегулировать конфликт. А Строгановы, получалось, послали нанятый отряд грабить соседей, провоцируя расширение войны. Иван Грозный рассердился, и на Каму пошла гневная грамота. Строгановым нагорело за то, что они призвали «воров», которые «преж того поссорили нас с Ногайской ордой, послов ногайских на Волге на перевозех побивали». Но о том, чтобы их перевешать, уже не упоминалось. Казнить отличных воинов царь не собирался (да ведь и ногайцы, которых «обидели» казаки, соблюдали мирный договор лишь до следующего набега и уже успели нарушить его). Под страхом «большой опалы» Иван Васильевич приказывал Строгановым вернуть казаков и использовать «для оберегания пермских мест».
Однако его грамота опоздала. Когда она писалась, Кучум уже был разгромлен. Впоследствии легенды и предания воспели трехлетний поход на сибирскую столицу Кашлык — с зимовками, многими сражениями. Такого похода не было. Он оказался бы не по силам никаким героям. Был стремительный рейд. Очень тяжелый и напряженный. Требовалось и опередить Алея с его ратью, и успеть до ледостава. С р. Чусовой флотилия лодок поднялась по ее притоку Серебрянке. На перевале Уральских гор пришлось бросить несколько тяжелых стругов. Легкие перетащили волоком в р. Журавлик. А дальше сплавлялись уже по сибирским рекам: Баранчук, Тагил, Тура, Тобол. Были стычки с противником у «Епанчиной деревни», в юрте Карачи, и Кучум узнал о появлении казаков. Серьезного значения этому не придал — пограбят и уйдут. Что может сделать горстка людей против целого царства?
Но казаки приближались, и хан принялся собирать войско, поручив командование брату Маметкулу Кашлык не был в полном смысле слова городом. Он представлял собой небольшое укрепление на холме, где располагались ставка царя. Поэтому оборону организовали у подножия горы, на Чувашевом мысу. Соорудили засеку, построили воинов. Когда струги Ермака вышли на Иртыш к Кашлыку, казаки увидели огромную рать, и многие невольно оробели, «восхотеша в нощи бежати». Атаман велел отойти в безопасное место и провел круг. Отступление было уже невозможно. Стояла поздняя осень. Вот-вот сибирские реки должны были замерзнуть, и отряд не успел бы уйти за Урал. Оставалось победить или погибнуть.
26 октября, в день св. Дмитрия Солунского, струги ринулись на штурм. Противников действительно было очень много, но это были не лучшие дружины Кучума — они еще не вернулись с Руси. Это было наспех собранное ополчение разных племен. Огнем казаки отогнали врагов, высадили десант. У засеки атака захлебнулась, штурмующих засыпали стрелами. Казаки остановились, стали отступать к воде. Вероятно, выманивали нарочно. Маметкул велел делать проходы в засеке и контратаковать. А как только разношерстная рать высыпала из-за укрытий, она стала хорошей мишенью. Получила несколько залпов и побежала. Маметкул, пытаясь восстановить порядок, был ранен, что усилило панику. А казаки бросились в новую атаку, и Кашлык был взят.
Кучум бежал. Но уступать он не собирался. Он сохранил главные силы, подошло войско Алея. Захваченную столицу окружили, скрытно наблюдали за ней. А казакам требовалось пополнить припасы еды. Они узнали о хороших рыбных ловах на озере Абалак, и туда отправился Богдан Брязга с 20 казаками. Неприятели истребили их. Когда до Ермака дошла весть о нападении, он немедленно вывел всех казаков. Это был рискованный, но единственно верный шаг — иначе сибирцы, ободрившись победой, блокировали бы Кашлык. 5 декабря у оз. Абалак произошло тяжелое и кровопролитное сражение, «брань велия на мног час». Подробностей мы не знаем. Известно лишь, что казаки понесли серьезные потери, но победили.
И вот после этого держава Кучума посыпалась, как карточный домик. Ведь он и для местных племен был узурпатором. Теперь они выходили из повиновения хану, повезли в Кашлык дичь, рыбу, ясак — дань мехами. Против Кучума выступил Сеид-хан, племянник свергнутого Едигера. От царя отпал его визирь Карача. А казаки на кругу решили: обратиться в Москву и передать Сибирь царю. По весне на Русь выехала станица из 25 человек. Но, вопреки легендам, возглавил ее не Иван Кольцо. В Посольском приказе и записях Чудова монастыря, получившего вклады казаков, были зафиксированы имена атаманов посольства: Александр Иванов по прозвищу Черкас и Савва Волдыря. И Строгановым о своих победах Ермак не докладывал. Казаки уже не считали их начальством, служба промышленникам для них кончилась. К Строгановым станица вообще не заезжала. Возвращаться прежней дорогой было очень неудобно, ведь это значило 1200 км грести против течения. Местные жители сообщили казакам более легкий обратный путь, вниз по Иртышу и Оби, а «через Камень прошли Собью же рекой в Пусто-озеро».
Тем временем казаки Ермака «гуляли» по Сибири, «приводя под государеву руку» племена. Свою базу они перенесли из тесного Кашлыка на Карачин остров в устье Тобола. Отсюда на лошадях и стругах совершили походы по Иртышу, Тавде. Одни племена присягали добровольно. Другие, хоть и вышли из-под власти Кучума, но и казакам покоряться не желали. Их приходилось подчинять с боями. В схватках погибали казаки, пал атаман Никита Пан. Но одерживались победы. На Вагае удалось еще раз разгромить и взять в плен Маметкула.
Ознакомительная версия.
