У них есть закон либо обычай убивать мужчину или женщину, которых они застанут в явном прелюбодеянии; также, если девица с кем-нибудь предастся блуду, они убивают и мужчину, и женщину. Если кто-нибудь будет застигнут на земле их владения в грабеже или явном воровстве, то его убивают без всякого сожаления. Опять-таки, если кто-нибудь открывает их замысел, особенно когда они хотят идти на войну, то ему дается сто ударов по спине таких сильных, насколько может дать их крестьянин большой палкой. Если кто-то из низших классов оскорбляет кого-нибудь, то их старшие не щадят их, а подвергают тяжкому бичеванию. Нет никакого различия между сыном от наложницы и сыном от жены, но отец дает каждому из них что хочет, и если он из рода князей, то сын наложницы является князем, как и сын законной супруги. И если один татарин имеет много жен, то каждая из них сама по себе, имеет свое жилище и свое хозяйство; а муж один день пьет, ест и спит с одной, а другой день с другою. Все-таки одна из них считается старшей среди других, и он бывает с ней чаще, чем с другими. Хотя их так много, они нелегко ссорятся между собою.
Мужчины ничего вовсе не делают, за исключением стрел, а также иногда пекутся о стадах; но они охотятся и упражняются в стрельбе, ибо все они от мала до велика суть хорошие стрелки, и дети их, когда им два или три года от роду, сразу же начинают ездить верхом, и управляют лошадьми, и скачут на них, и им дается лук сообразно их возрасту, и они учатся пускать стрелы, ибо они очень ловки, а также смелы.
Девушки и женщины ездят верхом и ловко скачут на конях, как мужчины. Мы также видели, как они носили колчаны и луки. И как мужчины, так и женщины могут ездить верхом долго и упорно. Стремена у них очень короткие, лошадей они берегут, более того, они чрезвычайно заботятся обо всем своем имуществе. Жены их все делают: одежду из кожи, платья, башмаки, сапоги и другие изделия из кожи, также они правят повозками и чинят их, вьючат верблюдов и во всех своих делах очень проворны и энергичны. Все женщины носят штаны, а некоторые и стреляют, как мужчины.
В 40-х и 50-х годах XIII столетия эти люди обратили свой взор на Запад. Внук Чингисхана Бату в 1240–1241 годах совершал набеги и разграбил большую территорию Восточной Европы, вселив ужас в сердца многих европейцев. К счастью для Запада, Бату по политическим причинам был вынужден вернуться на Дальний Восток – в Каракорум, – прежде чем успел закрепить свои прежние успехи и вторгнуться в Центральную Европу. В 1245 году папа Иннокентий IV, впечатленный масштабами монгольской угрозы, отправил посла ко двору великого хана, чтобы договориться с ним о безопасности Запада. Папа также надеялся, что монголы созрели для перехода в христианство.
Булла папы Иннокентия IV императору татар
Видя, что не только люди, но и неразумные твари, нет, сами элементы, составляющие мироздание, объединены неким внутренним законом по способу духов небесных, которых Создатель разделил на хоры в прочной стабильности мирного порядка, не без причины вынуждены мы выразить в весьма сильных выражениях наше изумление. Вы, как мы наслышаны, захватили множество стран, принадлежащих и христианам, и другим народам, разоряете и опустошаете их и с неослабевающей яростью продолжаете протягивать свои уничтожающие длани к дальним странам, и, нарушая естественные связи, не щадите ни пол, ни возраст, разя всех без разбора карающим мечом. Поэтому мы, следуя примеру короля мира и желая, чтобы все люди жили в гармонии в страхе Божьем, предостерегаем, просим и заклинаем вас на будущее воздержаться от нападений такого рода, и особенно от гонений на христиан. После стольких тяжких преступлений вам следует умиротвориться, приняв подобающую кару гнева Господня, который вы, несомненно, вызвали такими преступлениями. В вас не должен вселять смелость тот факт, что, когда меч ваш разил других людей, всемогущий Господь до сего времени позволял разным народам склоняться перед вами. Когда-нибудь он воздержится от наказания за гордыню в этом мире, потому что, если люди откажутся смириться по собственной воле, он не только не станет откладывать наказание за грехи в этой жизни, но и отмстит в жизни будущей. По этой причине мы сочли необходимым отправить к вам нашего возлюбленного сына [Джованни дель Плано Карпини] и его спутников, подателей этого письма, людей замечательных своим религиозным духом, добродетельных и обогащенных знанием Священного Писания. Примите их с добром и относитесь с почестями, из почтения к Богу, как будто вы принимаете нас в их лицах. Обходитесь с ними честно в вопросах, которые они будут обсуждать с вами от нашего имени. Когда же вы будете иметь с ними плодотворную дискуссию относительно упомянутых выше дел, особенно тех, что имеют отношение к миру, уведомьте нас через тех самых монахов, что подвигло вас уничтожать другие народы и каковы ваши намерения на будущее. Позаботьтесь, чтобы их путешествие к вам и обратная дорога были безопасными, так чтобы они могли вернуться к нам, когда пожелают.
Лион, 13 марта 1245 года
Великий хан явно не был впечатлен обвинениями папы римского. Все, что получил Иннокентий, – следующий ответ.
Ответ Гуюк-Хана папе Иннокентию IV
Мы, силою вечного неба, хан великого народа.
Наш приказ:
Эта версия послана великому папе, чтобы он ее знал и понял на [мусульманском] языке. Петиция совета, имевшего место в землях императора [для нашей поддержки], была услышана от ваших посланников.
И если он дойдет до вас, тогда ты, который есть великий папа, приходи вместе со своими князьями сам к нашей особе, чтобы служить нам. В то самое время мы откроем вам все приказы Ясы.
Ты также сказал, что если я приму крещение, то это будет хорошо. Мы эту твою просьбу не поняли. Ты также послал мне такие слова: «Я удивлен, что вы взяли всю землю венгров и христиан. Скажи нам, в чем их вина?» И эти твои слова мы тоже не поняли. Вечный Бог убил и уничтожил эти земли и эти народы, они не послушались ни Чингисхана, ни великого кагана, ни приказа Бога. Как и твои слова, они показали себя высокомерными и убили наших послов, которых мы отправили. Как человек может взять и убить по собственной воле, вопреки приказу Бога?
Хотя ты говоришь, что я должен стать дрожащим несторианином-христианином, поклоняться Богу и быть аскетом, каким образом ты знаешь, что Бог отпускает грехи и по своей благости жалует милосердие? Как можешь ты знать, что слова, которые ты произносишь, одобрены Богом? Силою Бога все земли, начиная от тех, где восходит солнце, и кончая теми, где оно заходит, подчинены мне. Без приказа Бога так не могло быть.
Ныне вы должны сказать чистосердечно: «Мы станем вашими подданными, мы будем служить вам». Ты сам во главе королей, все без исключения, придите предложить нам службу и покорность. С этого времени мы будем считать вас покорившимися.
И если вы не последуете приказу Бога и воспротивитесь нашим приказам, то станете моими врагами. Вот что вам следует знать. А если вы поступите иначе, то разве мы знаем, что будет, одному Богу это известно.
В последние дни джумада второго в году года 644-го [334] .
Печать
Мы, силой вечного Тенгри [335] , хан великого монгольского народа – наш приказ. Если он дойдет до людей, которые подчинятся, пусть они боятся его.
Учитывая, что монгольский хан резко и высокомерно отверг предложения папы, было большой удачей, что монгольская угроза континентальной Европе после 1242 года быстро уменьшилась. Но спустя десятилетие монголы снова вышли в поход, на этот раз на Ближнем Востоке. Военная доблесть монгольских орд была в высшей степени впечатляющей. На Востоке, не меньше чем на Западе, их успехи были удивительными и практически повсеместными. Частично они объяснялись традиционной дисциплиной. Представители папы при дворе великого хана писали о военных действиях монголов следующее.
Военные методы монголов
[336]
Чингисхан приказал, чтобы армия была организована таким образом: во главе десяти человек был поставлен один (по-нашему он называется десятником); а во главе десяти десятников был поставлен один, который называется сотником, а во главе десяти сотников был поставлен один, который называется тысячником, а во главе десяти тысячников был поставлен один, и это число называется у них тьма. Во главе же всего войска ставят двух вождей или трех, но так, что один осуществляет верховное командование.
Когда же войска находятся на войне, то если из десяти человек бежит один, или двое, или трое, или даже больше, то все они умерщвляются, и если бегут все десять, а не бегут другие сто, то все умерщвляются. Говоря кратко, если они не отступают сообща, то все бегущие умерщвляются. Точно так же, если один, или двое, или больше смело вступают в бой, тогда остальные из десяти умерщвляются, если они не идут следом, а если один или больше из десяти попадает в плен, другие же товарищи их не освобождают, то они также умерщвляются.
