Ознакомительная версия.
Следует сказать, что Рюрик Ростиславич вообще относился к религии без пиетета. С этим князем связан уникальный в истории русского православия случай.
В том же 1203 году, возвращаясь после разгрома Киева, Рюрик поссорился с союзником – своим зятем Романом Галицким. Тому давно уже надоела супруга, дочь Рюрика, а тут еще испортились отношения с тестем. Роман Галицкий отличался крутым нравом и решил семейную проблему капитальным образом: схватил смоленского князя, его супругу и дочь, да и приказал всех их постричь в монахи. Так он разом избавился от постылой жены, от тестя с тещей, а заодно от политического противника.
По всем канонам Рюрику после этого полагалось отказаться от борьбы за власть и до конца жизни сидеть в монастыре. Но два года спустя бывший зять погиб, и Рюрик Ростиславич всех поразил: несмотря на возраст (ему было за шестьдесят), немедленно скинул рясу и облачился в княжеский плащ. «Хотел расстричь и жену свою, которая вместо того немедленно приняла Схиму, осуждая его легкомыслие», – пишет по этому поводу Карамзин.
Кощунственный поступок Рюрика Смоленского произвел такое впечатление на соотечественников, что через три с половиной столетия об этом древнем событии поминает Иоанн Грозный в полемике с Курбским: «Тем же, которые дерзали расстричься, это на пользу не пошло – их ждала еще худшая гибель, духовная и телесная, как было с князем Рюриком Ростиславичем Смоленским, постриженным по приказу своего зятя Романа Галичского. А посмотри на благочестие его княгини: когда он захотел освободить ее от насильственного пострижения, она не пожелала преходящего царства, а предпочла вечное и приняла схиму; он же, расстригшись, пролил много христианской крови, разграбил святые церкви и монастыри, игуменов, попов и монахов истязал и в конце концов не удержал своего княжения, и даже имя его забыто». Как видно по этому пассажу – не забыто.
Высот могущества Смоленск достиг при племяннике святотатца Мстиславе Романовиче (ок. 1160–1223), который к концу жизни занял киевский «стол».
Мстислав Романович был самым старшим из князей, которые пошли биться с монголами на Калку, и сложил там голову. Но полтора десятилетия спустя опустошительный поход хана Батыя лишь частично затронул смоленские земли и пощадил их столицу, поэтому область избежала горькой участи, постигшей всю восточную Русь.
Признавая себя данниками Золотой Орды, здешние князья не только сохранили фактическую независимость своих владений, но еще и расширили их, а в четырнадцатом столетии даже стали именоваться «великими».
Смоленское княжество вполне могло бы стать колыбелью нового общерусского государства, но потерпело поражение в противоборстве с западным соседом, Литвой, и на рубеже XIV–XV веков было ею завоевано.
Наиболее убедительная попытка создать долговечное русское государство была предпринята на территории современной Западной Украины. Здесь проходил оживленный торговый путь в Европу, на котором выросли богатые города. Эта густонаселенная область не сразу вошла в состав Руси – процесс завершился только к середине XI века.
Особенность региона заключалась в том, что связи с Польшой, Венгрией и Литвой были для него не менее важны, чем отношения с Киевом, а с момента монгольского нашествия Галицко-Волынское княжество окончательно повернулось лицом к Западу, постаравшись как можно прочнее обособиться от Востока.
Ни одно большое государство не может возникнуть без крупной личности. Здесь, в разное время, действовали три сильных и энергичных правителя: Ярослав Осмомысл, Роман Мстиславич и Даниил Романович, причем последний относится к числу наиболее ярких фигур всей древнерусской истории.
Волынь, главным городом которой был Владимир-Волынский, и Галичская земля поначалу существовали как два отдельных княжества.
Галицией с 1084 г. правили Ростиславичи (потомки Ростислава Владимировича, внука Ярослава Мудрого), поделив между собой города и волости. В единое княжество эти мелкие владения слились в 1141 году. Значение Галича очень выросло при Ярославе Владимировиче Осмомысле (ок. 1135–1187).
Этот князь, по матери наполовину венгр (внук короля Калмана Книжника), оседлал торговый путь по Дунаю в Византию и Болгарию, покровительствуя купцам, ремесленникам и земледельцам. Его прозвище означает «Мыслящий за восьмерых». Автор «Слова о полку Игореве» пишет про Ярослава с восхищением:
Ты, галицкий князь Осмомысл Ярослав,
Высоко ты сидишь на престоле своем златокованом,
Подпер Угрские горы полками железными,
Заступил ты путь королю,
Затворил Дунаю ворота,
Бремена через облаки мечешь,
Рядишь суды до Дуная,
И угроза твоя по землям течет,
Ворота отворяешь к Киеву,
Стреляешь в султанов с златого престола отцовского
через дальние земли[12].
Главной проблемой галицких князей во все времена была сильная и своевольная аристократия, доставлявшая правителям не меньше хлопот, чем внешние противники. Хлебнул со своими боярами горя и Осмомысл, при всем его многоумии.
Один из эпизодов этой ожесточенной борьбы стоит особняком в древнерусской истории.
Ярослав был женат на дочери Юрия Долгорукого, однако супругу свою не жаловал, предпочитая ей фаворитку, некую Анастасию. Карамзин почему-то называет ее «злонравною женщиной», хотя никаких сведений о порочности Анастасии в летописях вроде бы не содержится.
Иметь любовницу, даже официальную, для государя – дело обыкновенное. Однако привязанность князя к Анастасии была настолько велика, что он вынудил жену и рожденного ею сына покинуть страну, а наследником вознамерился сделать своего бастарда Олега, которого за неимением законного отца называли «Настасьичем».
Это не бог весть какое злодеяние (русская история к тому времени знавала и много худшие) вызвало у галицких бояр негодование. Они устроили заговор и произвели настоящий переворот: взяли князя в плен, его верных слуг умертвили, а бедную Анастасию обвинили в колдовстве и сожгли на костре. Это единственный на Руси случай, чтоб женщину, да еще столь высокого положения, предавали сожжению по формально религиозным мотивам.
Осмомыслу пришлось принять все требования заговорщиков и согласиться на возвращение официальной супруги. Впоследствии он все-таки поступил по-своему и завещал престол Олегу, но бояре не дали «Настасьичу» править – он был отравлен.
В отличие от Галиции, Волынская область, ближе расположенная к Киеву, долго не имела автономии и была постоянной ареной войн между претендентами на великокняжеский титул. Первый шаг к обособлению Волыни был сделан после того, как великий князь Изяслав (1146–1154) выделил ее в «отчину» своему сыну Мстиславу.
Сын этого Мстислава, известный в истории под именем Романа Галицкого (ок. 1150–1205), и стал основателем нового государства, на время присоединив к своим владениям ослабленную боярскими неурядицами Волынь (в 1199 году).
В.Татищев так описывает Романа Галицкого: «…Вельми яр был во гневе; косен языком, когда осердится, не мог долго слова выговорить; много веселился с вельможами, но пьян никогда не бывал… Воин был храбрый и хитр на устроение полков».
Безудержней всего «ярость во гневе» князь обрушивал на боярскую оппозицию, с которой расправлялся способами, на Руси не виданными: четвертовал, закапывал живьем в землю. «Не передавивши пчел, меду не есть», – говаривал Роман. Этими крутыми мерами он превратил свою новообразованную страну в сильное, жестко централизованное государство.
Роман был удачливым полководцем, одержал множество побед над половцами, литовцами и поляками. Он сумел завоевать и Киев, подвергнув его полному разграблению.
Слава о галицко-волынском князе распространилась так широко, что римский папа Иннокентий III предложил Роману королевскую корону, если тот согласится принять католичество. По преданию, папский легат пообещал князю покровительство «меча Святого Петра». В ответ князь будто бы вынул из ножен свой собственный меч и ответствовал, что ни в каком ином клинке не нуждается.
Вероятно, при таком неукротимом честолюбии Роман Мстиславич построил бы еще более внушительную державу (кажется, он вынашивал грандиозные планы стать «царем в Русской земле»), но в 1205 году этот властитель пал в бою с поляками.
Созданная им страна немедленно рассыпалась, охваченная междоусобицей и атакованная венгерскими соседями. Однако потребность в существовании западнорусского государства, объединенного общими экономическими интересами, сохранилась.
После долгих неурядиц Галицко-Волынское княжество возродилось – уже на более крепкой и прочной основе – благодаря усилиям Романова сына Даниила (1201–1264).
Вся молодость этого князя прошла в борьбе за восстановление отцовской державы. Он пытался закрепиться то в галицкой, то в волынской ее части, был отовсюду изгоняем врагами, возвращался вновь, опять всё терял. В конце концов сумел подчинить все волынские земли и потом еще без малого двадцать лет сражался за обладание Галицией.
Ознакомительная версия.
