В середине декабря 1932 года Хедин все еще находился в США. Он задержался в Чикаго, потому что хотел дождаться окончания строительства храма. Он полагал, что, когда это чудо предстанет во всей красе, появятся спонсоры. Но увы, только Винсент Бендикс, дела которого шли под откос, обещал десять тысяч долларов.
В канун Рождества 1932 года Хедин стоял на палубе корабля. С пристани знаменитому брату махал на прощание рукой Карл Хедин. Билет Хедина оплатил Бендикс. Свен направлялся в Китай.
Пекин,
1 февраля 1933 года
Первого февраля 1933 года Хедин записал в дневнике: «Гитлер — рейхсканцлер». Он понятия не имел о том, кто такой Гитлер, и в письме домой просил разузнать, кто он, откуда и что все это значит. Без малого год Хедин прожил в США вдали от европейской политики.
В Китае за почти что два года его отсутствия многое изменилось. Японцы захватили большую часть Внутренней Монголии, заняли Ченгде и превратили Маньчжурию в формально независимое марионеточное государство под названием Маньчжоу-го. На трон они посадили Пу И, последнего императора Китая. Японским войскам оставалось дойти до Пекина двести километров. Обстановка в городе была напряженной и неопределенной. Пекинские музеи вывезли тысячи экспонатов в Нанкин, чтобы их не разграбили японцы.
Китайский друг Хедина профессор Лю Фу попросил у него два шведских флага. Он намеревался вывесить их над помещением в Национальном университете, где хранились находки шведско-китайской экспедиции.
— Чтобы издалека было видно, что это иностранная собственность, — объяснил профессор.
Приходилось опасаться не только японцев, но и местных бандитов. Характерные для Китая того времени целые разбойничьи армии делали обстановку в стране крайне нестабильной. Пекин не был застрахован от неожиданного вторжения одной из них.
В Синьцзяне полыхнуло восстание из-за недовольства губернатором Цзинем, постоянно закручивавшим гайки. Север и запад Китая — области работы экспедиции — были на грани катастрофы. Почти все группы свернули полевые работы. Паркер Чен вместе с Хёрнером пробирались в Пекин через кишащую бандами Внутреннюю Монголию. Не было никаких известий от Нильса Амбольта, исчезнувшего где-то в Тибете.
Девятнадцатого февраля Хедину исполнилось 68 лет. Утром его разбудил Эрик Норин с шампанским наготове. Вечером устроили банкет.
Прошло два месяца после прихода Гитлера к власти. За это время Хедин разговаривал со многими немцами и составил свое мнение о новом режиме. Как отметил Свен в дневнике 20 апреля, его немецкие знакомые высказывали большие сомнения насчет нацистов —»ничуть не меньшие, нежели в отношении евреев». В тот же вечер в письме сестрам в Стокгольм он рассказал о разговоре за ужином с немецкими друзьями о положении в Германии: «Платформа, с которой выступают новые лидеры, составлена из броских фраз и пустословия. Одни обещания, которые никогда не будут выполнены. А что произойдет, когда это станет ясно? — спрашиваю я. Когда не появятся ни армия, ни флот, не решится вопрос с польским коридором, когда никто и не подумает вернуть колонии. Тогда все эти массы переметнутся к коммунистам. А расовый аспект и объявление евреев чуждым народом — это вопрос не только пятисот шестидесяти пяти тысяч евреев в Германии, это вопрос мирового еврейства, евреев всего мира. А власть евреев велика, и они способны ужасно отомстить».
Хедин, казалось, видел признаки приближающейся войны, и его суждение насчет Гитлера в апреле 1933 года было весьма и весьма нелицеприятным: фразер и провокатор, наживающий Германии миллионы новых врагов — в первую очередь среди евреев.
В мае японцы оказались в пятнадцати километрах от Пекина. По ночам слышалась пулеметная стрельба.
Нильс Хёрнер и Паркер Чен благополучно вернулись в Пекин. Затем пришло долгожданное известие — телеграмма от шведского миссионера в Кашгаре: Нильс Амбольт находится в безопасности.
Экспедиция подошла к концу. За шесть лет было собрано множество ценнейшего материала, теперь его предстояло обрабатывать: чертить карты, исследовать геологические пробы, классифицировать и описывать археологические и палеонтологические находки, анализировать метеорологические наблюдения.
Во дворе штаб-квартиры экспедиции в Пекине стояли 65 больших ящиков, ожидавших разрешения на отправку.
Непредвиденные расходы из-за колебаний и падений курса валют, розыски Амбольта и прочее потребовали дополнительно сто тысяч крон. Хедин взял ссуду в Немецко-Азиатском банке. Выплатить ее он надеялся за счет шведских налогоплательщиков.
Несмотря на нехватку средств, Хедин задумал совершить автомобильную поездку по Великому шелковому пути к Лобнору и новообразовавшейся Курук-дарье. Это путешествие стало бы не только блестящим завершением шведско-китайской экспедиции, но и венцом его исследовательской работы.
Находчивый Хедин обратился к китайскому правительству с письмом, в котором предложил построить автомобильную дорогу в Синьцзян, для чего, разумеется, необходимо было провести рекогносцировку. Эту миссию Хедин предлагал возложить на себя и своих помощников.
Нанкин,
7 августа 1933 года
Утром 7 августа 1933 года Хедин приехал в Нанкин и встретился с министром иностранных дел Ло Венкаем.
— Я прочитал ваш отчет, вы совершенно правы: дорога нужна. Сколько это будет стоить?
— Тридцать пять — сорок тысяч долларов.
Министр удивился:
— Так мало?
— Я не включил жалованье. С зарплатой пятьдесят пять.
— Правительство возьмет на себя все расходы.
Месяцем ранее на приеме в немецком представительстве в Пекине Свен пространно побеседовал с заместителем министра иностранных дел Китая Лю Чингче.
Разговор зашел о положении в раздираемом войной Синьцзяне, который был практически отрезан от страны. Бывший губернатор Цзинь сбежал в Нанкин, и там его арестовали, обвинив в тайных связях с русскими. Новым губернатором провинции стал ШенгТупан.
Лю Чингче хотел услышать мнение Хедина. Суждение Свена было решительным. Если не принять срочных мер, то Китай потеряет Синцзян, как уже потерял Тибет, Внешнюю Монголию и Маньчжурию.
— И что, по вашему мнению, нужно делать?
— В первую очередь построить первоклассную автомобильную дорогу между Синьцзяном и остальным Китаем. Вторым шагом будет строительство железной дороги. Вы сможете в любой момент в случае необходимости перебросить в провинцию военные части. Хоть целую армию.
Хедин напомнил о природных ресурсах Синьцзяна — золоте и нефти и о крайне незначительных объемах торговли с прочими частями Китая из-за плохих коммуникаций, в то время как торговля с Россией, на западе провинции, где есть дороги, процветает.
— Надеюсь, — медовым голосом закруглил беседу Свен, — ваше превосходительство понимает, что я не ищу выгод для себя. Я готов приступить к делу немедленно, поскольку никто знает, что будет в Синьцзяне через месяц или три.
— Вы правы. Дело не терпит. Напишите служебную записку на мое имя.
И Хедин передал Лю Чингче карту с наметками предполагавшейся трассы.
Пекин,
31 августа 1933 года
Тридцать первого августа Хедину зажгли «зеленый свет». Он даже получил официальную должность советника Министерства железнодорожных сообщений. Были заказаны четыре «форда»: три грузовика и одна легковушка, — Хедин надеялся, что Генри Форд обратит внимание на такую рекламу его автомобилей.
По соглашению с китайским правительством Свен мог взять с собой четверых шведских помощников, и он выбрал Дэвида Хуммеля, Фольке Бергмана, Георга Сёдербома и сына миссионера Эффе Хилла, который слыл отличным механиком. Китайскую сторону представляли два инженера-дорожника Кунг Цзе, Ю Ирвинг и давний сотрудник Хедина Паркер Чен.
Хедин постарался привлечь к своему предприятию максимальное внимание. В частности, он сделал нетривиальный ход: послал президенту США Франклину Рузвельту серию экспедиционных почтовых марок. Вскоре пришла телеграмма: «Удачи вам в новой важной экспедиции. Только вы сможете привести ее к успеху. Тысяча благодарностей за очень интересные памятные марки. Обязательно навестите меня после возвращения. Буду ждать ваших рассказов. Рузвельт».
Денег на экспедицию он просил не только у китайцев. Шведский премьер-министр Линдман ему ответил: «Сделаю все, что смогу».
Шестнадцатого октября Хедин записал в дневнике: «Ровно сорок лет с начала моей первой экспедиции в 1893 году».
Как оказалось, не один он помнил об этой дате. С удивлением Свен прочитал телеграмму из Германии: «От всего сердца желаю удачи великому и бесстрашному исследователю. Поздравляю с сорокалетним юбилеем научной деятельности. Рейхсканцлер Адольф Гитлер».
