Другим подвигом стрелка И был уничтожение чудовища, называемого цзочи, или «Зубы-лезвия». Комментатор эпохи Хань, Гао Ю, писал: «Зубы-лезвия — имя животного. Зубы у него длиной в три чи и похожи на острия. Опускаются ниже подбородка. Он держит дротик и щит». О том, что замечательный зверь пользовался щитом и дротиком, сообщает и «Каталог». Возможно именно этот, не вполне типичный для животных, факт и заставил Го Пу, писателя третьего — четвертого веков н.э., объявить цзочи человеком — правда, имеющим зубы «точно лезвия, длиной в 5 — 6 чи». В сегодняшнем Китае чи равен трети метра, раньше это значение варьировалось, но не слишком сильно. Так или иначе, существо, имеющее зубы по крайней мере в полтора метра длиной, трудно назвать человеком. Но кем бы ни был злосчастный цзочи, щит ему не помог, и он пал от руки великого стрелка.
На берегах реки Сюншуй стрелок И уничтожил свирепого цзюина — девятиглавого зверя, извергавшего из своих девяти пастей огонь и воду сразу. Возле Озера зеленого холма он убил гигантскую птицу дафын — взмахи ее крыльев поднимали ветер, опустошавший окрестности. Особо опасным противником стрелка оказался башэ, удав из озера Дун-тинху, — этот зверь опрокидывал плавающие по озеру лодки и пожирал рыбаков. Мог он поживиться и проходившим мимо слоном — башэ переваривал такую добычу три года, после чего выплевывал кости. Кости эти помогали от болей в сердце и животе, но все же вреда от гигантского удава было гораздо больше, чем пользы. Стрелок И отправился на охоту за зловредным змеем на лодке и едва не погиб от поднятых чудовищем волн. Он выпустил в башэ несколько стрел, но зверь был настолько живуч, что добивать его пришлось мечом. Останки чудовища вытащили из воды; позднее из них образовался холм, который и по сей день можно видеть на окраине города Юэян.
И наконец, последним подвигом стрелка И стало убийство громадного кабана, опустошавшего окрестности Тутового леса. Сам по себе кабан, конечно, не может быть признан в должной мере мифическим животным, но этот зверь, называемый фынли, не только портил посевы (что типично для любой свиньи), но и пожирал домашний скот и даже людей (что дает ему право появиться на страницах настоящей книги). Впрочем, злокозненный фынли недолго бесчинствовал на Центральной равнине — стрелок И ранил его и поймал живьем к радости окрестных жителей.
* * *
Одними из самых значимых животных китайской мифологии были драконы. При этом надо отметить, что распространены они были не так уж и широко. «Каталог гор и морей», например, перечисляя животных, реальных и мифических, обитающих в каждой местности, драконов упоминает достаточно редко, причем только водных, — о некоторых реках сообщается, что в них «много драконов». Гораздо чаще в «Каталоге» фигурируют духи, имеющие либо туловище, либо голову дракона. И конечно, здесь названы поименно некоторые особо выдающиеся драконы, сыгравшие важную роль в становлении китайской государственности и культуры. Роль эта была настолько велика, что драконы, несмотря на их ограниченное распространение в Поднебесной, стали поистине символом Китая. И если рассмотреть тех мифозоев, которые названы в мифах и исторических хрониках персонально, именно драконы, пожалуй, действительно являются самыми многочисленными.
О. М. Иванова-Казас, уделившая немало внимания изучению и сравнительному анализу различных видов драконов, отмечает, что азиатские драконы, в отличие от европейских, характеризуются по большей части мирным характером и полезностью для человека. Исследовательница отдельно рассматривает особенности китайских драконов, и авторы настоящей книги, не будучи биологами, предпочли достаточно надолго предоставить слово этому крупнейшему специалисту в области драконологии. О. М. Иванова-Казас пишет:
«У китайских драконов представлены разные морфологические типы, но наиболее типичной является ящерица с очень длинным змеевидным телом и четырьмя когтистыми лапами; ее самая интересная деталь — голова, которая похожа на голову какого-то фантастического зверя с разинутой клыкастой пастью, большими выпученными глазами, с раздутыми ноздрями или носом, похожим на пятачок свиньи, а иногда и с рогами; обычно на голове имеются также какие-то нитевидные придатки, как у “рыбы сом с большим усом”; такие же придатки, к тому же еще и разветвленные, бывают и на других частях тела; таким образом, это ящерица с головой неизвестного зверя. Крылья у китайских драконов бывают очень маленькие, так сказать, символические (но без перьев…).
Китайские драконы были обоеполыми животными. Самки откладывали на берегах рек яйца, похожие на крупные камни (иногда драгоценные). Эмбриональное развитие продолжалось несколько столетий. Вылупление из яиц молоди сопровождалось бурей с дождем и громом. Новорожденные драконы выглядели как маленькие змейки, еще не имеющие крыльев. Чешуя у них была мягкая и постепенно (в течение целого года) затвердевала. Рост драконов продолжался 1500 лет, потом 500 лет требовалось, чтобы у них развились рога, еще 1000 — для развития крыльев. Очень вероятно, что различия в строении разных китайских драконов имеют возрастной характер.
При всем своем могуществе китайские драконы боялись некоторых вещей — железа, пчелиного воска, тигров и даже сороконожек. Считая драконов священными животными, китайцы, однако, не стеснялись использовать части их тела, которые считались целебными, и изготовляли из них различные лекарства. Так, из растертых в порошок костей делали лекарства от желчных камней, паралича ног и болезней беременных женщин, из зубов — средства для лечения душевнобольных, а из мозга и печени — для лечения дизентерии. Слюна драконов употреблялась для изготовления красителей и духов, жир, который горел очень ярко, использовали в светильниках».
Многие китайские императоры имели своих ручных драконов, ко многим драконы являлись в качестве предзнаменований. Эта традиция шла из глубины веков: известно, что к прародителю всех китайцев и их первому властителю Фу-си вышел из вод Хуанхэ дракон, спина которого была украшена замечательными рисунками — эти рисунки стали основой для составления восьми триграмм.
Сыма Цянь описывает явление дракона Желтому императору и его двору: «Хуан-ди из меди, добытой на горе Шоу-шань, отлил треножник у подножия горы Цзиншань. Когда треножник был готов, появился дракон, который свесил усы вниз, чтобы поднять Хуан-ди. Хуан-ди взобрался на спину дракона, за ним поднялись и сели на спину дракона сановники и обитательницы женского дворца — всего более семидесяти человек, после чего дракон стал подниматься». Знаменательное событие не обошлось без конфуза — мелкие чиновники, которым не удалось взобраться на спину животного, стали хватать улетающего дракона за усы и оборвали их. Впрочем, это никак не испугало его сородичей, которые продолжали с завидной регулярностью являться к императорскому двору.
Был свой дракон и у упоминавшегося уже Юя, основателя династии Ся. Согласно некоторым, достаточно солидным, источникам, Юй и сам был в определенном смысле драконом. Но кроме того, он пользовался услугами ручного дракона Ин-луна, который прокладывал водоотводные русла во время мелиоративной деятельности Юя. Ему помогали его сородичи. Юань Кэ пишет: «Юй, борясь с наводнением, дошел до Горы шаманов — Ушань и до Тройного ущелья — Санься. Один из драконов, прокладывавших водные пути, ошибся, неправильно проложил русло и прорубил ущелье. Оно оказалось совершенно ненужным. Юй рассердился и на горном обрыве казнил бестолкового дракона в назидание другим. До настоящего времени в уезде Ушань сохранились названия Цокайся — “Неправильно проложенное ущелье” и Чжаньлунтай — “Терраса, где был казнен дракон”».
Но казнь дракона была в Китае все-таки редкостью — обычно к этим животным относились с почтением, а их появление считалось важным и, как правило, счастливым предзнаменованием. Очень часто цвет очередного дракона соответствовал той стихии, под покровительством которой находилась правящая династия. Сыма Цянь приводит слова своего предшественника, жившего при династии Цинь: «Хуан-ди пользовался покровительством стихии земли, при нем появились Желтый дракон и земляной червь. Дом Ся пользовался покровительством стихии дерева, тогда Синий дракон остановился в пригороде столицы, травы и деревья пышно расцвели… Ныне Цинь сменило Чжоу, наступило время стихии воды. В прошлом циньский Вэнь-гун, выехав на охоту, поймал Черного дракона, и это было знамением господства стихии воды».
Когда династию Цинь сменила династия Хань, один из чиновников, Гунсунь Чэнь, подал новому государю доклад, в котором предвещал появление Желтого дракона, знаменующего стихию земли. Чиновник рекомендовал заранее «изменить месяц начала года, сменить цвета казенной одежды и выше всего поставить желтый цвет». Проект не нашел поддержки при дворе, но очень скоро скептики были посрамлены: «Через три года (в 165 г. — прим. перев.) в Чэнцзи показался Желтый дракон». Дракон этот «не нанес вреда народу», из чего сделали вывод, что «год будет урожайным». А дальновидный Гунсунь Чэнь был назначен «на должность боши — ученого мужа, чтобы он вместе с остальными учеными составил проект изменения календаря, цвета придворной одежды и других дел».
