"Это невозможно! - мысленно воскликнул он, дивясь ее разуму. - Я и не знал, что жители Анариса так высоко интеллектуально развиты".
Прекратив оказывать давление на сознание юной красавицы (так как больший натиск мог нанести вред ее разумному существованию), ученый прибегнул к другому пути разузнать информацию. - Если ты не скажешь свое имя, Тиштрий никогда больше не прилетит сюда. - Он сделал шаг по направлению к морю, но девушка, не желая сердить мнимое божество, попыталась смягчить его гнев следующими строками:
Не уходи, о Тиштрий!
Лучистый, благодатный,
Могучий и бессмертный,
Хранящий семя вод,
По славе высочайшей,
От Внука Вод снишедший.
В сиянии летящий,
Блестящий и счастливый,
Могущественный Тиштрий
Целительным бывает,
Когда он почитаем,
Доволен и любим.
Скажу свое я имя
Тебе, блестящий Тиштрий,
Чтобы доволен был
Молящейся тебе.
Мне имя - Зуммуриада,
Чужим я - Гюлистан.
Оннес удовлетворился ответом красавицы. Зуммуриада же, дав ему желанный ответ, собралась уйти. И ученый, вопреки своему желанию, не стал задерживать ее на побережье. - А завтра ты придешь? - спросил он. - Зачем? - Потому что Тиштрий просит тебя, - решив использовать в своих интересах имя божества, промолвил тот.
Зеленоглазая красавица, ничего не ответив, зашагала в сторону города. Оннес остался стоять на берегу. Он смотрел ей вслед до тех пор, пока она не превратилась в темную, едва заметную точку, и не исчезла с поля зрения. Простояв там еще несколько минут, ученый с Шатры направился к морю. Перевоплотившись в одного из морских обитателей, он поплыл к подводной базе.
Голос и образ очаровательной жительницы надземного мира в тот день, да и в последующие тоже, не покидали пришельца с далекой планеты. Более трех месяцев он приходил в вечерние часы на ту часть берега, где повстречал прекрасную деву, но она так и не появилась там. Когда переживания Оннеса достигли апогея, ему захотелось самому пуститься на поиски Зуммуриады, но сделать этого он не мог. Он и так отступил от устава Галактического Научного Центра Шатры, заговорив с ней, и пойти еще на большие нарушения Оннес не осмелился.
Г л а в а 26
ИСС. НОЯБРЬ 333 ГОДА ДО Н. Э. Не следовало сдаваться на деле, если на словах был героем. Цицерон
Еще во время болезни, узнав о выступлении войск противника из Месопотамии и продвижении Дария в Сирию, Александр выслал Пармениона со значительной частью македонской армии остановить врага на дороге в Киликию. Пройдя города Исс и Мириандр, старый полководец дошел до Байланского перевала и выставил здесь заслон, забыв при этом о втором переходе через гору Аман, где находились Аманские ворота, которые также назывались Львиным проходом.
После смерти Мемнона Александра больше не тревожила война на Эгейском море. Он знал, что новому командующему без наемников не справиться с задачей. После успешного завоевания македонянами опорных пунктов персов в Карии, угроза с тыла перестала существовать, а значит, атаку надлежало продолжить с большей активностью. По огромному войску, которое собрал Дарий, македонскому царю стало ясно, что его противник не уклоняется от битвы, а сам навязывает ее. Многочисленная армия Дария, которая в два-три раза превышала войско Александра, перейдя Евфрат, подошла к подножью Амана и вступила в город Сохи. Сюда же прибыл и огромный обоз "Великого царя" и его придворных, которые не представляли себе военного похода без жен и детей, евнухов и слуг.
Обнаружив, что Байланский перевал занят македонянами, Дарий решил дать бой именно на этой широкой равнине, где численное преимущество его войска могло способствовать одержанию победы, несмотря на выучку воинов противника.
Однако прошла неделя, а Александр все еще не выходил на поле рати. Великий царь, я ведь предупреждал, что он не явится на битву, - уверенно проговорил Атропат, сатрап Мидии. - Он болен и, вероятно, смертельно. Полагаю, это не ты организовал? - с надменным подозрением взглянул Дарий на него, но так как сатрап промолчал, царь продолжил: - Надеюсь, этот македонский мальчишка не вздумал обратиться в бегство? Напрасно, что ли мы собрали войско и прибыли сюда? - возмущенно всплеснул он руками. - Этого, царь, можете не опасаться, - вмешался в разговор Аминта, знатный македонянин, бежавший из родины в Персиду. - Я знаю нрав Александра. Он не станет уклоняться от боя. Возможно, он действительно серьезно болен. - В таком случае, я сам нападу на него в Киликии. Войско, оставшееся там, малочисленно, да к тому же без предводителя, поэтому нам не составит труда покончить с этим зазнавшимся выскочкой. - Начальник разведки сообщил, что Львиный проход не занят противником, - осведомил царя визирь Набарзан. Замечательно! Именно оттуда мы и доберемся до Киликии. - Но царь, если я верно осведомлен, это горная страна, и коннице там негде будет развернуться, - возразил Аминта, являющийся одним из четырех полководцев, стоящих во главе наемников. - Не лучше ли подождать Александра здесь? - У нас есть кардаки*, и я уверен в их умении. Не будем же терять время. Завтра же трогаемся в путь! Я так решил!
______________ * Кардаки - азиатские пехотинцы, составляющие лучшую часть персидской армии.
Аминта не стал долее возражать, памятуя о расправе над греком Харидемом и упрямом нраве "царя царей". Никакие доводы не могли изменить решение Дария.
Отправив обоз в Дамаск, персидское войско снялось с лагеря и направилось в Киликию. Александр, уже оправившись от болезни, также снялся с места. Узнав в Малле о расположении войск противника, он пошел главной дорогой к Байланскому перевалу. Пройдя Львиный проход, Дарий узнал, что врага уже нет в Киликии. Греческие стратеги советовали царю тотчас вернуться в прежде занимаемый лагерь, однако тот, не прислушавшись к их словам, решил двинуться к побережью Мириандра, откуда совсем недавно прошли войска Александра, желая напасть на них с тыла. Захватив город Исс, Дарий, уверенный в собственных силах, продолжил путь по прибрежной дороге вдоль залива с таким же названием. Александр же, дойдя до Мириандра и узнав, что враг находится позади него, возрадовался приятному дару судьбы. Противник оказался в таком месте, где не смог бы должным образом воспользоваться численным превосходством своих войск.
Узкая прибрежная дорога, с одной стороны которой раскинулись чарующие склоны гор, служила для македонского царя гарантией того, что враг не обойдет его с тыла. Дарий же, найдя самое широкое место между берегом и горами, расположил войска за рекой Пинар. Александр разместился на ночлег на противоположном берегу реки.
Ночью в каждом из лагерей продумывался план будущей атаки. - Слева мы расположим кардаков, - решил "царь царей", - к ним будут примыкать греки, а морскую линию со своей кавалерией возьмешь на себя ты, Набарзан. Теперь-то вы будете в более надежных доспехах, и их копья не сослужат им службу, как в прошлый раз. Именно от тебя, Набарзан, и твоего умения руководить будет зависеть исход битвы. - Дарий умолк, призадумавшись. - Думаю, будет лучше, если мы в горах выставим отряд пехотинцев. В нужный момент они нападут на фланг македонцев. Их неожиданное появление застанет врага врасплох. Надо потеснить их с флангов и с тыла, и тогда уже за дело возьмутся наемники. Замечательный план! Мы не подведем! - воскликнул Аминта, и его поддержали трое других военачальников, стоящих во главе греческих наемников. - Атропат, ты возглавишь конную гвардию моих телохранителей, - решил Дарий, и сатрап склонил голову в знак благодарности за оказанное ему доверие.
Военный совет закончился, и сатрап Мидии направился в свой шатер.
Атропат был талантливым и выдающимся человеком, с военной выправкой и приятной наружностью. Имен у этого человека было несколько. В семье его звали не так, как друзья. Лишь при персидском дворе он был известен как Атропат. Он был светским лицом, но принадлежал к жреческой касте и поддерживал с жрецами тесную связь. Поэтому, возможно, ему дали имя Атропат - хранитель огня. Ему было лет сорок-сорок пять, он пребывал в расцвете сил, полный энтузиазма и решительности, идей и планов, энергичный и ловкий воин, расчетливый и тонкий политик. Он был царем в своей сатрапии и влиятельным человеком при персидском дворе.
Вот и в тот вечер его высокое положение было публично подчеркнуто "Великим царем".
Атропат знал, что македонский царь будет искать поединка с Дарием, а этого, учитывая его слабую военную подготовку, нельзя было допустить. Поэтому сатрап намеревался собрать отряд из отборных, воинственных и сильных молодцов. У Дария были и свои телохранители, но Атропат больше полагался на испытанных людей из собственной свиты. Но его личной охраны было слишком мало для организации защиты "царя царей". Необходимо было набрать еще воинов - и немедленно!
Войдя в свой шатер, он позвал к себе стоящего на посту воина. - Что решили на совете? Какую позицию мы будем занимать? - с нетерпением спросил высокий и крепкий молодой человек со смолисто-черными волосами. - Самую лучшую, ту, которая ближе к царю, - ответил сатрап. - Что? Мы будем в личной гвардии этого мерзкого перса? - с неприязнью воскликнул воин. - Тише, Бахрам. Если тебя кто-то услышит, то нам обоим не поздоровится. - Но ведь вы обещали, что мы будем сражаться. А нас пристроили нянями к этому... - Молчи! Ни слова больше! - повысил голос Атропат. Он прошел к столу и, сняв с себя тяжелый пояс с мечом, положил на его поверхность. - Наша задача будет намного сложней, чем у сражающихся в первых рядах, - вполголоса промолвил он. - Искандер*, круша все на своем пути, будет стремиться завязать поединок с Дараяваушем. Вот тогда-то мы и должны показать свою силу. Либо мы убьем Искандера, либо он убьет царя. - Значит, нам выпала честь скрестить оружие с самим царем-завоевателем? Это даже лучше, чем я предполагал, - довольно проговорил Бахрам, сын Феридуна. - Но для того, чтобы наш план увенчался успехом, нам нужны сильные, ловкие, зоркие, цепкие и быстрые в своих действиях молодые люди. - Предоставьте это мне! Я знаю почти каждого в этой армии, и мне не сложно будет подобрать нужных кандидатов.
