Ознакомительная версия.
Можно сказать, что идеи, обосновывающие пути выживания бурят, получили свое развитие в рамках этноцентристской идеологии. Этноцентризм и возникает как реакция на современные события и страх исчезновения (растворения) в новом мире. Поэтому разворачиваются идеи следования традиционным образцам и практикам. Пессимизм углубляется осознанием малыми этносами уровня своих возможностей (способности) к выживанию в мировом сообществе или в России. Этноцентристская идеология, будучи по существу несовременной, поскольку, как правило, базируется на традиционных представлениях и обращена к прошлому, является в то же время механизмом модернизации общества (т. е. изменения его в соответствии с современными требованиями с точки зрения ее сторонников), вдохновляя членов сообщества на «возрождение» (т. е. вос-создание себя). Идеологемы, легитимирующие этноцентризм, изыскиваются интеллектуальной, творческой и политической элитой в историческом прошлом:
Нет у бурят, кроме Бурятии, другой родины, готовой встать на защиту нашего народа, его прав, его интересов. Бурят-Монгольская Республика создавалась ради защиты бурят-монгольского этноса, ради сохранения и приумножения этого древнего монгольского этноса, коренного народа Прибайкалья. Этот титульный, государствообразующий народ, его государственность переживает недобрые времена (в политическом дискурсе допускается противоречие самому себе, выше в этой статье автор говорил о позитивности сегодняшней демократии, способствующей национальному возрождению. – Т.С.). Вспомним 1937 г., когда единая Бурят-Монголия была расчленена на пять частей. В результате был приостановлен процесс консолидации нации, приостановлено формирование единой национальной культуры, единой письменности, литературного языка. Буряты, оказавшиеся вне БМАССР, были лишены возможности участвовать в общенациональной жизни. Вспомним 1958 г., когда за спиной народа ликвидировали традиционное название Республики «Бурят-Монголия», название народа «бурят-монголы»46.
В рамках неотрадиционалистской этноцентристской эссенциалистской идеологии рождаются парадигмы политического дискурса, которые имеют во многом метафизический характер. Публикации представителей интеллектуальной элиты в последнее десятилетие создают особую феноменологическую реальность. Наиболее явно принципы национальной политики сформулированы в выступлении доктора филологических наук В.Ц. Найдакова (директора Института общественных наук). С одной стороны, В.Ц. Найдаков как будто разворачивает конституционный лозунг «мы – многонациональный народ»: «Республика Бурятия, выступающая как государство всех населяющих ее национальностей, в равной степени защищает интересы всех его граждан, в том числе и национально-культурные интересы»47. С другой стороны, в докладе одновременно прослеживается идея иерархизации народов, населяющих Бурятию: «О представителях большинства национальностей, населяющих республику, говорить как о народах республики Бурятия нет никаких оснований… все они являются частью своих народов, имеющих государственные образования в дальнем и ближнем зарубежье, или в составе Российской Федерации»48. Это относится и к русскому населению: «Родиной великого русского народа является государство Россия… Поэтому, когда мы говорим русский народ, мы имеем в виду все русское население России и других стран, а не ту или иную его часть, живущую на территории какого-либо субъекта Федерации»49. Несколько в ином положении находится бурятское население Республики Бурятия. Буряты – аборигенный, коренной народ, исконно обитающий окрест Байкала, на территории Прибайкалья и Забайкалья… И поскольку территория Республики Бурятия расположена в Забайкалье, буряты, составляющие лишь часть всего населения республики – государства в составе Российской Федерации, являются государствообразующим народом, титульной нацией, давшей название государству – республике… Но бурятское население РБ составляет генеральную диаспору нации – народ, живущий в своем государстве, которое является притягательным центром для всех бурят50.
Таким образом, в выступлении В.Ц. Найдакова формулируются идеи легитимации приоритетного права бурят. Эти идеи носят достаточно общий для бурятской науки характер. Так, например, при разработке Концепции национального строительства доктор философских наук Ю.Б. Рандалов и доктор исторических наук Г.Л. Санжиев писали в проекте: «Коренной народ республики – бурятский — в основном своем ядре сформировался в новую историческую общность – нацию советского типа со своими экономическими, социально-культурными и социально-психологическими качествами и признаками. Существенные качественные изменения произошли в социальной структуре русского населения республики, являющегося органической частью русской нации»51. Здесь формулируется иерархичность двух основных групп населения Бурятии – бурят (= нация — высшая стадия развития этноса) и русских (обозначено здесь как население – аморфный термин).
Во всех цитатах, приведенных выше, обращает на себя внимание то, что Россия, русские или русскоязычные (не буряты) выступают как нечто внешнее (чужое) по отношению к Бурятии и бурятам, что, безусловно, согласуется с эссенциалистскими этноцентристскими установками мобилизованной этничности. При этом следует отметить, что в Бурятии не отмечается деструктивных тенденций и публикации не носят агрессивного характера.
Отделение себя от России (Москва – сердце России, Кремль – сердце Москвы) может происходить и через манифестацию принадлежности к монгольской общности, к которой буряты не только себя относят, но и включают в свой пантеон культурных героев, например, Чингис-хана. Замечательным примером могут служить экспрессивно-романтические поэтические тексты, примером которых является публикация Октябрины Ешеевой:
…Люблю смотреть картины, где есть лошади… Возможно, говорит какая-то далекая память, гены ушедших чингисидов…
Заметим, что речь идет не вообще о кочевниках, а именно о чингисидах. Далее автор приводит анонимное стихотворение, написанное чиновником – государственным служащим, и рассуждает:
Гордится русский – в нем течет,
Быть может, кровь от Грозного Ивана.
А мне, возможно, и везет,
Что простоя – потомок Чингисхана…
Но все-таки, почему мы восхищаемся чингисидами, нам нравится тот великий напор, экспрессия, энергия, сила и мощь? А вот на картинах азиаты сегодня – вполне тихие, мирные, спокойные, очень скромные люди… В этой связи почему-то вспомнилась однажды виденная мною картина московского бурята Петра Яндане. По сути, это был автопортрет, названный «Чингисхан». Вроде обычное скуластое азиатское лицо с раскосыми глазами, каких у нас много, рыжеватые до плеч волосы… Но, вглядевшись в картину, увидела в зеленоватых хищных глазах золотые маковки куполов церквей, объятые оранжевым пламенем52.
Зависимость России от Монголии (Россия – восприемница монгольской культуры) отмечается в публикациях Юрия Убеева. Так, в одной из них читаем:
Флаги и гербы в известной мере отражают состояние общества, государства, а если копнуть глубже, то фазу этногенеза или степень этнического напряжения. Возьмем времена Чингисхана, когда 400-тысячный народ-государство, народ-войско покорил миллионы людей, или 80% населения и территории Евразии. Лидер монголов был одержим идеей создания единого царства, где торжествовали бы закон и справедливость, свобода совести и веротерпимость. Видимо, поэтому цвет знамени был белый, синтетически включавший все цвета радуги. На уровне глубинного подсознания это коррелирует с громадным этническим разнообразием созданной монголами империи. Россия унаследовала от монголов: белый хан – белый царь, белая гвардия, а также Гэсэр – цезарь-царь53.
В контексте современного политического дискурса национально-культурного возрождения, где заметное место занимает идея бурят-монгольской общности, особенно остро встает вопрос отношения к России. Современный бурятский поэт Есугэй Сындуев (Есугэй – имя отца Чингисхана, настоящее имя поэта – Сергей Баторович) в предисловии к своей поэме «Люди Длинной Воли. Легенда о хонгодорах» (одно из бурятских племен) написал:
Вот и ЮНЕСКО, символически подводя итоги последних десяти веков цивилизации, назвало Человеком Тысячелетия не кого-то, а Великого северного монгола Чингисхана. То есть человечество в лице ЮНЕСКО констатирует, что за минувшую тысячу лет во всем мире ни один государственный, политический, военный, религиозный, научный или культурный деятель не внес в развитие цивилизации большего вклада, чем Чингис хан. Это факт. Факт уже бесспорный и человечеством осознанный… Автор преклоняется перед научным и творческим подвижничеством названных им людей (Ш.Б. Чимитдоржиев, С.Д. Бабуев, А.А. Бальбуров. – Т.С.). Как и перед подвижничеством многих Людей Длинной Воли, кто, продираясь сквозь запреты и рогатки, вырываясь из рамок предвзятости и политического заказа, несет миру правду об истинной роли и истинном месте монгольского этноса в истории цивилизации. Несет правду о наших предках. О Людях Длинной Воли54.
Ознакомительная версия.
