Колонну, следовавшую между Демонской и Жестяницкой дорогами, составляли войска воевод князей Оболенских: Александра Васильевича (калужане, алексинцы, серпуховичи, хотуничи, москвичи, радонежцы, новоторжцы) и Бориса Михайловича Турени (можайцы, волочане, звенигородцы, ружане). Великокняжеский вассалитет проникает и в удел князя Бориса Волоцкого: среди его «волочан» и «ружан» есть дети боярские, непосредственно служащие великому князю.
В шестой колонне, двигавшейся по Яжелбицкой дороге, должен был следовать Федор Давыдович Хромой с частью двора великого князя и с коломничами, а также все прочие князья Оболенские во главе с Иваном Васильевичем Стригой. В походе, как видно, принимали участие и старые удельные князья со своими дворами, еще сохранившие остатки своих уделов (их дворы включались в отряды во главе с воеводами великого князя).
Итак, войско, двинутое на Новгород, было составлено из представителей чуть ли не всех частей Русской земли. Жители не менее двадцати шести уездов и городов шли в поход под знаменами великого князя — государя всея Руси. В своей основной массе войска состояли из конницы: детей боярских со своими боевыми послужильцами. Мобилизация и сосредоточение этих войск, организация их движения, снабжения, управления ими и связи между ними требовали непрерывной работы особого органа, оставившего видимые следы своей деятельности в записях, использованных летописцем. По сравнению с походом 1471 г. эти записи отличаются большей подробностью и точностью. Формы управления и делопроизводства развивались и совершенствовались, военное ведомство Русского государства решало все более сложные задачи.
Летописное известие от 23 октября 1477 г., содержащее подробную роспись служилых людей по отрядам во главе с перечисляемыми поименно воеводами, — фактически первая дошедшая до нас разрядная запись, не сохранившаяся, однако, в существующих разрядных книгах[32]. Из этой записи (как и из записей о походе 1469 г. судовой рати на Казань) видно, что первичная организационная единица русского войска — территориальный отряд (полк), состоявший из служилых людей одного уезда (города). По мере необходимости эти отряды сводились в более крупные тактические соединения во главе с воеводами великого князя. В отличие от территориальных полков двор великого князя не представляет собой отдельной организационной и тактической единицы: дети боярские от двора распределяются по разным отрядам. Видимо, эти наиболее близкие к великому князю, надежные в политическом отношении и, по всей вероятности, лучше всех вооруженные служилые люди придаются территориальным полкам для усиления их боевой устойчивости. Двор поставляет кадры для управления войсками и других ответственных функций.
27 октября великий князь прибыл в Волочек, где его встретил и бил челом в службу посадник Григорий Михайлович Тучин. На следующий день «приехал к великому князю… служити» житий человек Андреан Савельев. Стремление к личной коммендации охватывало все более широкие круги новгородских феодалов, распространяясь и на их средний слой. 2 ноября на стоянке в Турнах великий князь принял псковского гонца Харитона Качалова, который привез грамоту с извещением о страшном бедствии, обрушившемся на Псков. По словам псковского летописца, в результате пожара, бушевавшего почти целые сутки 10 октября, «погоре всего града за стены и до кола». Грамота псковичей особенно интересна своей титулатурой: «…посадник Псковской степенный и старые посадники и сынове посадничьи и бояре и купцы и житие люди» бьют челом «господину государю великому князю… царю всея Руси… своим государем, великим князем Рускым, царем отчина ваша добровольнии люди весь Псков челом бьем»13 (разрядка моя. — Ю. А.). Государь всея Руси впервые назван «царем» в официальном документе — на 70 лет раньше, чем этот титул, так и не привившийся в XV в., был официально принят в Москве. Употребление этого титула в грамоте псковских властей не случайно: в представлении псковичей Русская земля уже не совокупность княжеств, а единое государство, глава которого нуждается в соответствующем особом обозначении.
4 ноября к великокняжескому войску присоединились тверские полки во главе с воеводой князем Михаилом Федоровичем Микулинским; они были поставлены во втором эшелоне вслед за полком великого князя. Наконец, 8 ноября «на стану в Еглине» великий князь принял новгородских гонцов об «опасе», которых от самого Торжка три недели возили за ним. В своем обращении к нему гонцы «назвали великого князя государем», что особенно подчеркивает московский летописец. И великий князь «пожаловал, опас дал и свою опасную грамоту», чтобы «владыце и послом Новгородским приехати к себе и бити челом и отъехати добровольно». Первый шаг для переговоров с новгородскими властями был сделан.
19 ноября «на стану» в Палинах великого князя встретили новгородские бояре Иван Васильевич Микифоров и Лука Клементьев. Московская летопись не говорит о целях их приезда — били ли они челом в службу, по примеру своих предшественников, или являлись официальными новгородскими послами. Разрядная книга пространной редакции, приводя текст, аналогичный летописному, о приезде этих бояр в отличие от летописи добавляет: «…а сказали, что наугородцы не хотят здати Новогорода». Во всяком случае, «на том же стану на Палинах князь велики полки уряди, учинил, которому где быти». Подробное «уряжение» отразилось и в летописи, и (впервые!) в дошедших до нас разрядных книгах14. Изготовленные к походу и бою войска были разделены на полки: Передовой, Правой руки, Левой руки и собственный великокняжеский (Большой). Во главе каждого полка были поставлены воеводы и перечислены первичные территориальные отряды (всего 27), причем впервые упомянуты новоторжцы — жители бывшей Новгородской волости. Эти первичные отряды по одному или группами объединялись под командой воевод, подчиненных соответствующим полковым воеводам. Перед нами трехступенчатая организация: территориальный отряд — группа их — полк. Созданные таким образом «полки» — высшие тактические единицы и одновременно основные составные части походно-боевого порядка русского войска.
Со стана в Палинах началось движение войск непосредственно под Новгород. Ближайшая задача, поставленная перед войсками, — «Городище и монастыри отнимати, чтобы не пожгли». По данным Псковской летописи, эта задача была возложена на конные татарские отряды царевича Данияра: московское командование учитывало опыт кампании 1471 г., когда новгородцы пожгли все посады вокруг своего города, в том числе Городище, Антоньев и Юрьев монастыри. На этот раз им этого сделать не удалось: «изгонная рать» захватила посады и монастыри, не дав их «ожечи».
Передовой полк Данилы Холмского, Федора Хромого и Ивана Стриги Оболенского, усиленный отрядами из полка Правой руки (дмитровцы и кашинцы во главе с Никитичами Бороздиными) и Большого полка (суздальцы и юрьевцы во главе с Семеном Ряполовским и отряд переяславцев, непосредственно подчиненный Холмскому), выдвигался к Бронничю (25 км от Новгорода), где должен был ожидать дальнейших распоряжений («ждати вести») великого князя. Другие воеводы были отправлены на Възвад и Ужин (южный берег Ильмени), «такоже вести ожидая»15.
21 ноября ставка великого князя находилась в Тухоле (50 км от Новгорода, что примерно соответствует двум пешим переходам). Отсюда было послано приказание псковичам идти на Новгород «ратью с пушками, и с пищалями, и самострелы, с всею приправою, с чем к городу приступати». Псковичи должны были встать на устье Шелони, где ожидать дальнейших распоряжений. По данным Псковской летописи, князь Василий Васильевич Шуйский, только что назначенный во Псков, отправился в поход сразу после своего посажения на стол, во вторник 25 ноября, а вся псковская рать выступила в течение следующих двух дней. Гонец великого князя встретил псковичей 28 ноября уже на новгородском рубеже; 2 декабря они были на назначенном им месте на Ильмене16.
Против боярского Новгорода стягивались силы всей Русской земли. Однако, располагая подавляющим военным превосходством, московское правительство не спешило развертывать боевые действия против самого города. Войска, двигавшиеся со всех сторон к Новгороду, были своего рода средством морального давления — грандиозной демонстрацией силы[33]. Они должны были обеспечить благоприятную обстановку для мирных переговоров с господой, заставить ее капитулировать, приняв условия великого князя. 23 ноября на восточном берегу озера, в Сытине, к великому князю явилась новгородская депутация во главе с архиепископом17.
Начались мирные переговоры18. Выступая от имени всего новгородского духовенства (архимандриты, игумены и «вся седмь соборов») и называя великого князя «государем», архиепископ Феофил прежде всего обратился с просьбой о прекращении военных действий: «…мечь бы свой унял и огнь утолил, и кровь бы христианьская не лилась». Этой просьбе сопутствовала другая — об отпуске в Новгород бояр, осужденных во время прошлого приезда великого князя.
