Хотя благодаря Славинецкому Никон, вернее, Алексей Михайлович в баталии и победил, ее финал не внушал оптимизма, ибо, невзирая ни на что, 14 (24) августа 1660 г. собор настоятельно порекомендовал без всяких ссылок на церковные уставы избрать нового патриарха. И вердикт этот вместе со всеми подписал Епифаний Славинецкий. Что ж ученый муж опять передумал? Или прикладывал руку поневоле, остерегаясь не угодить общественному мнению России? Тем не менее партию выиграл царь. Серьезных оснований для отрешения Никона собор не предъявил.
Потому Алексей Михайлович организацию выборов заморозил на срок, выгодный ему. А вот судьбу самого Никона совещание высшего духовенства прояснило. Шанс помириться с государем Воскресенский строитель летом 1660 г. утратил окончательно, ибо теперь хозяин Кремля в помощи святейшего не нуждался и мог откладывать избрание преемника Никона столько, сколько потребуется. Продолжительность тайм-аута, в свою очередь, зависела от финала русско-польской войны. Мирный договор с включением как минимум Левобережья в состав России означал выдвижение в патриархи сторонника обрядовой реформы и утверждение в России троеперстия. Потеря «черкасе» неминуемо влекла за собой и торжество Неронова. Первосвятителем по высочайшей воле избрали бы кандидата от «боголюбцев», который и реабилитировал бы двоеперстие.
Понимал ли, на каком распутье стояла страна в 1660 г., чернец Григорий. Безусловно. Однако не в Алексее Михайловиче видел того, кто ожидал, чем завершится военная драма. Иначе бы не обременил царя в сентябре 1660 г., когда Никон вновь обосновался в любимом Воскресенском, верноподданнической челобитной, умолявшей «даждь нам учителя и пастыря, могущаго укрепити благочестие… кроткаго и смиреннаго сердцем… подражающаго своего владыку Господа нашего Исуса Христа… верна и непостыдна… гнев Божий утолити могущаго… примирити нас к Богу могуща… победителя страстем». Мольбу сопровождая солидный перечень мотивов и ссылок на церковные авторитеты в доказательство непозволительности дальнейшего промедления с избранием нового патриарха. Государь в ответ промолчал{65}. Неронов не удивился тому, подозревая вмешательство недоброжелателя, то есть Ртищева. Бедный Федор Михайлович, возможно, и не предполагал, какие тучи сгущаются над его головой. Между прочим, к счастью для России. Ведь если бы лидер «боголюбцев» понял, что ошибается, тучи, боюсь, нависли бы над головой другой…
* * *
В 1661 г. борьба за посох патриарха московского приутихла. И враги, и друзья, и временные союзники Никона, все осознавали, где в ту пору решалось будущее церковной реформы. На просторах Белой и Малой Руси. Неронов ничего не предпринимал, внимательно отслеживая новости с украинской передовой. Склонять воевод к измене себе дороже. Оттого главный расчет строился на неопытность и запальчивость нового правящего тандема. Основания для того имелись. Русско-шведское перемирие за два года так и не трансформировалось в надежный мир, высвобождающий немалые военные силы для переброски на польский фронт. Шведофоб А.Л. Ордин-Нащокин с 27 октября (6 ноября) 1659 г. в Пюхестекюлэ, с 30 марта (9 апреля) 1660 г. в Кардиссе (оба под Дсрптом) тщетно выбивал из Б. Горна Ингерманландский край, а, по крайней мере, Ивангород и Ямбург. Партнер на пересмотр Столбовского трактата не склонился. На том с 3(13) апреля 1660г. процесс и заглох.
В отличие от русских поляки проявили гибкость и, согласившись на довоенное статус-кво, подписали в Оливе 23 апреля (3 мая) 1660 г. мирный договор со Швецией. Солдаты, сражавшиеся в Ливонии и Пруссии, не мешкая, зашагали на восток. 18 (28) июня при Полонке (под Ляховичами) подкрепленная резервами польско-литовская армия разгромила войска князя И.А. Хованского, зимой смелым рейдом овладевшие Гродно и Брестом, после чего осадила Борисов и Могилев, с налету взяла Мстиславль и Кричев. Контрударом из Смоленска полки Ю.А. Долгорукова прервали победное шествие поляков и, во взаимодействии с отошедшими 26 июня (6 июля) к Полоцку частями Хованского, в середине октября вынудили неприятеля ретироваться от Могилева. Однако стратегическая инициатива отныне в Белоруссии принадлежала Речи Посполитой. Поход на Варшаву, как средство убеждения шляхтичей к миру, так и не состоялся.
Ситуация на Украине развивалась еще более катастрофически. Устремившемуся на Львов В.Б. Шереметеву под Межибожем путь преградили коронные хоругви и крымская конница. Воевода сманеврировал к Любару, где противник и настиг русских. Весь сентябрь «обоз» Шереметева отражал вражеские атаки, ожидая помощи от казаков гетмана Ю. Хмельницкого и шаг за шагом отходя к Чуднову. Там-то 18 (28) сентября поляки благодаря многотысячной татарской орде и сумели зажать в плотном кольце рать воеводы. Даже «Черкассы», подоспевшие 23 сентября (3 октября), не преодолели сей заслон, также угодили в окружение и, понеся серьезные потери в бою 27 сентября (7 октября), окопались в трех милях от блокированного союзника, в селе Слободище.
Стоит напомнить, что сражение разгорелось на территории Правобережной Украины, где идее автономии в рамках Польши сочувствовало большинство. Юрий Богданович, похоже, слишком поздно заметил, как из предводителя запорожского войска превратился в заложника полковников Правобережья. Они ловко обыграли себе на пользу то равновесие, которое возникло после неудачных штурмов поляками русского и украинского таборов. Пока гетман 30 сентября (10 октября) отправлял гонца в Москву, взывая о подмоге, почитатели Выговского в украинском стане — генеральный обозный Тимофей Шкуратепко (Носач), полковники Григорий Гуляницкий и Григорий Лесницкий — прозондировали мнения крымского царевича (нурадын-султана) о татарском нейтралитете, коронного гетмана С. Потоцкого о реанимации Гадячской конституции. Первый выйти из игры не думал, второй идею сделки одобрил. Поставив Хмельницкого перед свершившимся фактом, старшина 7(17) октября 1660 г. добилась от него подписания бумаги по шаблону 1658 г. Потоцкий исключил из кондиций один пункт — триединство польской монархии. Украина Великим княжеством Русским не становилась.
Присяга «черкасе» польскому королю обрекла русских на голодную смерть, ибо их прорыв 4 (14) октября на соединение с казаками провалился. Оттого В.Б. Шереметеву выпало испить ту же чашу, что и боярину Шеину под Смоленском в 1633 г. 23 октября (2 ноября) он капитулировал. Гетман Потоцкий пообещал отпустить всех, конечно же, без оружия в Путивль, если русские войска будут выведены из Киева, Переяславля, Нежина и Чернигова. Командиры четырех гарнизонов подчиняться Шереметеву и не собирались. Впрочем, первыми слово нарушили победители. Татары, невзирая на протесты шляхтичей и даже попытки сопротивления, напролом вломились в русский лагерь и разобрали солдат по рукам — 23 октября (2 ноября) украинцев, не признавших Слободищевский сговор, 24 октября (3 ноября) россиян. Панская стража сумела спасти от басурманской неволи офицерский корпус во главе с Шереметевым, который на годы очутился в польском плену.
Как видим, Украина к ноябрю 1660 г. вновь отпала от России. Впрочем, весть эта недолго радовала Григория Неронова. 7 (17) декабря в Москве ознакомились с официальной реакцией Левобережья на события под Слободищами. Шурин Богдана Хмельницкого, Яким Самко, наместник Белоцерковский, с 15 (25) октября в Переяславле координировал мобилизацию казаков, настроенных пророссийски. Сюда стекались депутации от городов, возмущенных изменой заднепровцев. Здесь в соборной церкви они и подтвердили «верное и вечное подданство» северных полков московскому царю, избрав наказным гетманом, заместителем главного гетмана, Якима Самко. А очередное введение в конце ноября 1660 г. корпуса Г. Г. Ромодановского на сочувствующую России половину Украины, воспрепятствовало вторжению туда польско-татарской коалиции.
В результате, «чудновская» трагедия закончилась не столь плачевно, как казалось вначале: часть «черкасе» — переяславская — не покорилась Речи Посполитой. Кульминация битвы за нее переносилась на кампанию 1661 г. Так что Алексею Михайловичу надлежало поторопиться с исправлением роковой оплошности кампании прошедшей. А именно не жадничать в Кардиссе на переговорах со шведами, пожертвовать завоеванными в 1656 г. крепостями. К счастью, царь едва ли не в последний момент смирился с неизбежностью ничьи в войне с прибалтийским соседом. 22 ноября (2 декабря) 1660 г. он направил в Стокгольм особого курьера к новому королю Швеции Карлу XI с предложением возобновить Кардисский конгресс ради скорейшего заключения прочного мира. Шведы нисколько не возражали, и 23 марта (2 апреля) финальный раунд консультаций начался. На нем русской делегацией руководил не идейно предубежденный А.Л. Ордин-Нащокин, а исполнительный И.С. Прозоровский, что свидетельствовало о готовности Кремля на нулевой вариант в конфликте, надоевшем обоим народам. На постепенное оглашение и снятие каждой из сторон дежурного списка претензий, для партнера неприемлемых, ушло без малого три месяца. 21 июня (1 июля) 1661 г. трактат на основе Столбовского акта, наконец, провозгласил прекращение странной войны, а Россию… обрек на внутрицерковный раскол.
