Имевшиеся в округе склады с боеприпасами, горючим, продовольствием в основном были расположены в приграничных районах и хорошо известны противнику, поэтому его авиация с началом боевых действий смогла многие из них вывести из строя, разрушив и подъездные пути. Недостаток автотранспорта, бензозаправщиков, цистерн, прошедшие в Молдавии грозовые дожди развезли дороги, что привело к перебоям в обеспечении войск боеприпасами и ГСМ, вывозу раненых. Положение усугублялось и тем обстоятельством, что все дороги, ведущие на восток, были забиты огромными толпами уходившего от линии фронта населения, затрудняя передвижение войск.
Да и продолжавшаяся переброска соединений с Южного на другие фронты значительно ослабляла его боевые возможности. Вот и 4 июля генерал Тюленев получил приказ Ставки Главного Командования отправить на Западный фронт 16-й механизированный корпус (его предполагалось использовать для нанесения удара в составе конно-механизированной группы по правому флангу группы армий «Центр»), но в связи с осложнением в районе Бердичева он был там введен в бой.
Была передана в состав Юго-Западного фронта и сосредоточившаяся в районе Жмеринки 147-я стрелковая дивизия.
Сложная обстановка, сложившаяся 5 июля 1941 года в полосе обороны 18-й армии, где противник занял Черновцы, а его танковые части прорвались в район Гусятина и Волочиска, угрожая выходом с севера к Каменец-Подольску, вынудили Генеральный штаб передать в распоряжение генерала Тюленева 196-ю Днепропетровскую стрелковую дивизию[244] (командир — генерал-майор К. Е. Куликов, начальник штаба — майор В. М. Шатилов).
Вот этой дивизии командующий фронтом приказал, не ожидая полного сосредоточения своих частей, выступить в район Лучинец и занять оборону на рубеже Копай-Город, Татарески, Погорелое, обратив особое внимание на создание противотанковой обороны[245].
В этот день продолжались бои и на других участках Южного фронта, где части XXX армейского корпуса, отбив контратаки советских войск, продолжали продвигаться в направлении Сороки, направив передовые отряды для захвата переправ через Днестр. И уже около 5 часов небольшая группа танков противника была обнаружена у а Климауци (юго-западнее Могилев-Подольска). В этом направлении, прикрывая левый фланг своей ударной группировки, успешно продвигался румынский кавалерийский корпус (5-я и 6-я кавалерийские бригады), встречая только незначительное сопротивление спешивших к переправам советских подразделений.
Утром 239-я германская и 8-я румынская пехотные дивизии нанесли удар по стыку оборонявшихся на широком фронте частей 2-го механизированного и 48-го стрелкового корпусов и, прорвав их оборону, двинулись в направлении Бельцы. Ожесточенный бой разгорелся в районе Ракария, где части 176-й стрелковой дивизии с трудом сдерживали натиск противника.
Осложнилась обстановка в полосе обороны 95-й стрелковой дивизии. Ее 90-й стрелковый полк, узнав о продвижении частей противника в направлении Ниспорены и опасаясь за свои открытые фланги, начал беспорядочный отход, который остановили только направленные в его распоряжение штабные командиры, заставив подразделения занять оборону.
В это время командованию дивизии поступили данные о том, что и на левом фланге части 15-й румынской пехотной дивизии форсировали Прут в районе Хуши и прорвали оборону 161-го стрелкового полка, который отошел от границы на 10 км. Не выдержав натиска противника, на новые рубежи отошли и другие части 35-го стрелкового корпуса.
И причина недостатков в боевых действиях частей и соединений, как отмечал один из участников Великой Отечественной войны[246], заключалась во многом в отсутствии у бойцов и командиров должного стремления вырвать инициативу из рук врага. Неудачи прошедших боевых действий способствовали возникшему к этому времени у советских воинов мнению о превосходстве боевых качеств германских войск, что затрудняло проведение боевых операций.
К исходу дня немецко-румынские части в полосе обороны 9-й армии вышли на рубеж Лопатник, Едины-Тырг, Мошень, Ракария, Стурзешти, Чолаку, Радени, Братулени, проводя подготовку к дальнейшему наступлению.
Оценив сложившуюся на фронте обстановку, Военный совет Южного фронта 6 июля 1941 года обратился в Ставку за разрешением на отвод своих войск за Днестр, где, заняв частями оборону по линии укрепленных районов, рассчитывал задержать дальнейшее продвижение противника на восток. И мне думается, что это было наиболее правильное решение для армий Южного фронта. Планомерно отойдя за широкий водный рубеж и заняв оборону по линии сильных укрепленных районов, усилив их полевыми частями и проведя необходимую перегруппировку, можно было организовать устойчивую оборону.
Но Ставка медлила с решением этого вопроса, так как значительная часть войск соседнего Юго-Западного фронта еще находилась в движении к заданным рубежам обороны и преждевременный отвод соединений Южного фронта за Днестр мог привести к удару немецко-румынских армий в направлении Винницы, куда уже устремились передовые части 17-й полевой армии.
Положение отходивших войск усугубляло и то обстоятельство, что возникшие проблемы со связью между штабами 12-й и 18-й армий не позволяли согласовывать боевые действия их соединений. А именно сложившаяся к этому времени обстановка на стыке Юго-Западного и Южного фронтов требовала четкого управления и организации тесного взаимодействия. И тогда командующий 12-й армией генерал-майор Понеделин 6 июля обратился к командующим двумя фронтами со следующим предложением[247]:
КОМАНДУЮЩЕМУ ЮЖНЫМ ФРОНТОМ
КОПИЯ: КОМАНДУЮЩЕМУ ЮГО-ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ
КОМАНДУЮЩЕМУ 18-Й АРМИЕЙ
Положение на стыке Юго-Западного и Южного фронтов мне представляется в следующем виде:
1. Противник, готовя главный удар на Новоград Волынский, Киев, одновременно готовит вспомогательный удар из района Тарнополь на Волочиск, Проскуров, Винница, очевидно взаимодействуя с ударом, наносимым на могилев-подольском направлении.
Тарнопольской группе войск противостоит слабая 26-я армия, войска которой к тому же находятся в случайной группировке, действуют без взаимной связи и без надлежащего управления, что вынудило меня часть войск этой армии, окончательно потерявших связь со своей армией, подчинить себе.
Указанная группировка противника не может интересовать Южный фронт, так как в случае успеха она выходит не только в тыл 12-й армии, но и в глубокий тыл Южного фронта.
Считаю необходимым поставить вопрос о необходимой перегруппировке войск в районе Проскуров за счет правого фланга Южного фронта, а именно: для указанной цели передать в распоряжение 12-й армии 16-й механизированный корпус и 189-ю стрелковую дивизию, освобождающуюся после выхода наших войск на р. Прут.
В составе 12-й армии, после разделения, остались только три горнострелковые дивизии и одно корпусное управление.
Командующий 12-й армией генерал-майор Понеделин Член Военного совета бригадный комиссар Куликов Начальник штаба 12-й армии генерал-майор Арушанян.
В этом документе отражено и мнение командующего 18-й армией: «Считаю целесообразным включить 12-ю армию в состав Южного фронта и обязать к тесному взаимодействию с 18-й армией, так как его изолированное положение и, видимо, неуправляемость Юго-Западным фронтом заставляют командующего 12-й армией заниматься отвлеченными предположениями».
Как видим, в этом документе правильно определены возможные планы противника. Конечно, вопрос о переподчинении войск еще требует своего анализа, но то, что необходимо было провести их срочную перегруппировку, — это бесспорно. Да и стыки фронтов и армий необходимо было срочно укрепить, но никакого решения по этому вопросу командованием взаимодействующих фронтов принято не было. И Генеральный штаб Красной армии совершенно упустил этот вопрос из поля своего зрения. Подходившие к линии фронта новые соединения располагались равномерно по всей линии обороны, не сосредотачиваясь на уже определившихся направлениях главных ударов противника. Да и у генералов Понеделина и Смирнова отношения в дальнейшем, видно, не наладились, что и сказалось на взаимодействии их войск.
А главная угроза Юго-Западному и Южному фронтам действительно надвигалась с севера, где вели успешное наступление соединения 1-й танковой группы и 17-й полевой армии вермахта. Надо отдать должное противнику, который очень грамотно использовал при ведении боевых действий характер местности. Направляя свои удары в междуречье рек, текущих в основном в северном и южном направлениях, он препятствовал дивизиям Красной армии созданием на водных рубежах устойчивой обороны, обходя ее с флангов.
