Рассмотрим, чем поможет нам изучение указанных мест и открытие остатков сражения. Это хорошо изложено в издании Фруассара под редакцией Леттенхова.
Поле битвы. «Между Ле-Борд и Мопертюи». Бабине указывает, что оно находилось южнее железнодорожного моста, к западу от Мопертюи; в этом районе нашли сломанные мечи и другое боевое снаряжение.
Местонахождение англичан. «На холме в 500 метрах от Мопертюи».
Место водопоя. «Далее на...»; вероятно, в начале низины, где в небольшом пруду англичане поили лошадей.
В добавление к этому рядом с Мопертюи найдена серебряная монета Эдуарда III; невдалеке от того же места обнаружен карбункул – драгоценный камень французского короля.
Наконец, во времена Леттенхова «каждый все еще видел остатки инженерных сооружений, построенных англичанами» там же. Совокупный эффект всех этих идентификаций опрокидывает любые предположения; вывод неизбежен: сражение произошло в непосредственной близости от Ла-Кардинери.
Итак, становится понятно, что сражение проходило в основном впереди кустарника; естественно, схватка с отрядом короля происходила за ним. Следовательно, остатки сражения следует искать впереди палисада, что указывает: кустарник, скорее всего, был немного южнее Ла-Кардинери, то есть во втором месте, которое я предположил.
Есть и другие соображения, указывающие, что позиции находились в том же месте, – это касается утверждений ле Бейкера. Он описал невозделанный холм, огражденный кустарником и канавой; за кустарником – пашня, виноградник и частично вспаханная земля. Первая и третья колонны располагались позади кустарника, один конец его выходил к болотистой местности. По направлению к другому концу кустарника, невдалеке от болота, – большая брешь. Позиция, указанная мною к югу от Мопертюи, точно соответствует этому описанию, если предположить, что болото и есть моя низина. Сомнительны тут слова «широкая, глубокая долина». Это утверждение подходит для долины Муасона, но не для низины при Мопертюи. По моему мнению, однако, болото действительно и есть низина. Хотя низина углубляется по мере приближения к долине Муасона у Ле-Борд, она столь же глубока, как и сама долина. Летописец – сам он не присутствовал на месте сражения – заимствовал свой рассказ из свидетельств очевидцев и, не исключено, спутал главную долину с болотом. Даже это предположение не абсолютно верно. Ле Бейкер, говоря о «широкой, глубокой долине и болоте», возможно, посчитал, как и я, что долина – это долина Муасона, а болота – это низина. Но откуда тогда вытекал ручей? Теперь нет никакого ручья, но вероятно, что до того, как проводились дренажные работы, он здесь протекал – ведь в начале долины находился «резервуар». Решить этот вопрос может и альтернативное утверждение. Оба рассказчика говорили о болоте, или топи, и ле Бейкер неправильно предположил, что они говорили об одном и том же болоте, в то время как существовало их два – одно в долине Муасона, другое в низине.
Приняв мое предположение, установим местоположение кустарника довольно точно. Обращен он на северо-запад, левый край опирался на болото в низине, правый край – на возвышенности возле точки 138 (см. карту 16).
Г.В. Джордж говорит, что «теперь не существует никакого протяженного кустарника к востоку от леса Нуайе», но он есть к северо-западу от него. «Кустарники и канавы легко исчезают в плодородной почве», продолжает он, и, конечно, тот, кто посещает поле почти через шестьсот лет, едва найдет и идентифицирует знаменитый кустарник, но там обнаруживаются значительные части старой преграды, точно соответствующие ожиданиям. Местами кустарник исчез и заменен проволокой и новыми насаждениями; но линия, по которой он проходил, прослеживается и сейчас по тому следу, что идет параллельно новым кустарникам (сейчас это канава, которая, как мы знаем, проходила вдоль кустарника). И кустарник, и след начинаются левее дороги на Ге-де-л'Омм и на протяжении 500 ярдов идут на северо-восток, пересекая дорогу на Нуайе в 300 ярдах юго-восточнее Ла-Кардинери. Сейчас левее дороги на Ге-де-л'Омм нет никаких признаков кустарника; но если он существовал в этом районе, пройдем еще 200 ярдов вниз, к низине. Предположив, что он находился именно здесь, – где искать «знаменитую брешь»? Очевидно, там, где дорога переходила через кустарник. Сейчас мы знаем, что через него пролегали две дороги или тропинки, любая из них, возможно, и была брешью. Однако это не отвечает утверждению ле Бейкера, что брешь «удалена на значительное расстояние от болота». Исходя из этого, дорога на Ге-де-л'Омм нам не подходит, – остается дорога на Нуайе. Нижний проход в кустарнике, как мы знаем, забаррикадирован[149], верхний открыт. Это нам известно из записей ле Бейкера – Уорвик стоял возле нижней бреши, а Солсбери держался на расстоянии «полета камня» от своей бреши.
Теперь мы видим, как указанная нами местность сходится с разведывательным сообщением маршала Рибомона как раз перед сражением. По его данным, английская позиция начинается от нынешнего железнодорожного моста. Местность между позициями, сообщал он, покрыта виноградником и частично вспаханной землей. (Полностью сходится с заявлением ле Бейкера.) Виноградник обычно растет на южном склоне, – вероятно, почва на этой стороне низины действительно была покрыта им, а вдалеке – пашня, перед кустарником, а впереди него – кустарник, через который шла дорога[150]. Правее его (английский левый фланг) – «небольшая гора», на которой Уорвик видел нескольких лошадей. Это Бёрнон, где земля опускалась с трех сторон и местность со стороны французов казалась холмом («гора» на самом деле небольшой холм). Левее – небольшая равнина, – очевидно, плоская вершина холма возле точки 138. Она укреплена, и на ней выстроено что-то вроде лагеря, окруженного повозками, для защиты этого фланга, наиболее уязвимого из двух. Без сомнения, этот фланг соприкасался с краем леса Нуайе.
Таким образом, сообщение Рибомона полностью сходится с нашим определением местности, где находился кустарник. Это подтверждается и другими хроникерами, верно и с точки зрения военной вероятности. Короче говоря, полагаю, все еще различимые остатки кустарника и есть тот знаменитый кустарник Пуатье.
Выше упоминалось, что принц Уэльский большую роль отводил поддержанию боевого духа армии. В связи с этим ле Бейкер подробно сообщал о двух речах принца перед сражением: первая обращена ко всей армии, вторая – к лучникам. В соответствии с нормами своего века летописец использует прямую речь. Очевидно, речь принца передана не буквально, но считаю, она не заслуживает того, чтобы игнорироваться историками. Ле Бейкер не писал панегирика, как герольд, – он трезвый историк; насколько известно, ни разу преднамеренно не исказил правды. Почему тогда многие не соглашаются, что ле Бейкер получил из разных источников сведения о том, что сказал принц и какое воздействие оказали его слова на английских солдат? Нет сомнений, что он действительно обращался к своей армии. Виллани, Фруассар и «Панегирик» все свидетельствуют об этом факте, а последний источник почти полностью сходится в описании с ле Бейкером. Кроме того, у Виллани есть два отрывка, почти полностью копирующие заявление ле Бейкера. Фруассар добавляет интересную деталь: принц приказал передать свои слова через командиров всем солдатам. Очевидно, не мог обратиться ко всей армии лично; тот факт, что он посчитал обязательным, чтобы его слова дошли до каждого, показывает: возлагал большие надежды на свою речь. Кто усомнится, что она внесла вклад в замечательную победу, что последовала за ней? По праву ее можно признать столь же знаменитой, как речь, вложенная Шекспиром в уста Генриха V накануне Азенкура.
Глава 13
ПОСЛЕДНЯЯ КАМПАНИЯ ЭДУАРДА
23 марта 1357 года в Бордо подписано двухлетнее перемирие. Но для несчастной, разоренной Франции мир так и не наступил. Фактически последующие два года стали одними из самых ужасных в ее истории. Это произошло по нескольким причинам. Война в Бретани продолжалась, как и прежде; Наваррская война также не прекращалась; расформированные части, известные позже как «свободные компании»[151], бродили по всей Франции, осаждали замки, разоряли и грабили, и не существовало ни сильной центральной власти, ни армии, чтобы положить конец разбою[152]; Франция, лишенная короля, при слабом правительстве дофина – мальчика погрузилась в хаос; крестьяне противостояли знати, поля оставались невозделанными, королевские приказы бездействовали.
Наваррская война продолжалась в значительной степени благодаря английским солдатам. В июне 1347 года король Наваррский (не зря названный Злым за свое предательство по отношению к королям Франции и Англии) получил свободу и Наваррская война вспыхнула снова; в конечном счете почти вся Нижняя Нормандия – от Шербура до Сены – контролировалась бандами наваррских и английских солдат. Но с точки зрения военного интереса за эти два года произошло только одно событие – осада Рена; к ней мы и перейдем.
