Поначалу большевистские власти, не менее своих предшественников нуждавшиеся в твердой валюте, решили организовать изучение и разработку месторождения в лучших традициях военного коммунизма. Как вспоминал инженер В. А. Вознесенский, руководивший в то время разведочными работами, «рабочие откомандировывались в порядке трудовой повинности местным профессиональным союзом горнорабочих, которым была установлена норма выработки и оплата работ. Норма была дана такая, какая соответствовала дурному питанию рабочих, состоявших на государственном, весьма скудном пайке… Ввиду недостатка в рабочих непрерывности работ не удавалось достигнуть, и промежутки застоя оказывались гораздо больше, чем в работе… Во многих местах вода не давала возможности довести глубину шурфа до коренных пород… Попытка получить бур ни на ближайших асбестовых рудниках, ни в Екатеринбурге не привела к благоприятным результатам…»
Так велись работы в южной части месторождения.
Не лучше обстояли дела и на разведке в центральной части месторождения. «Работы, хотя и были признаны боевыми, даже ударными, как со стороны Уралгоркома, так и Райрудою, ввиду требования, предъявленного за границею на драгоценные камни и предположения начать добычу изумрудов в возможно непродолжительном времени, велись весьма вяло. Рабочих было откомандировано на них всего 12 человек, между тем приходилось силами тех же рабочих производить ремонт бараков, организовать выпечку хлеба, заготовлять дрова, ездить на рудники в Екатеринбург для получения инструментов, материалов и продовольствия. Все это, а в особенности последнее было сопряжено с большою затратою времени…»
Остается только поражаться энтузиазму геологов и горняков, сумевших в таких условиях и за столь короткий срок и составить точную и достаточно детальную карту практически всего района месторождения, и установить полосы распространения изумрудоносных сланцев в пределах ранее проводимых разработок, и найти неизвестные ранее места, где с уверенностью можно было закладывать совершенно новые выработки. И самое главное, удалось разобраться с геологической позицией изумрудных залежей во вмещающих их породах. Особенность, подмеченная еще Коковиным, удостоверенная позднее наблюдениями и опытом инженера
Михеева и теоретически объясненная А. Е. Ферсманом, была подтверждена новейшими исследованиями: изумруды появлялись здесь на свет именно в жилах пегматитов.
Теперь самым главным представлялось выработать правильную стратегию добычи и обработки изумрудов.
Разумную стратегию организации работ предлагал в своей записке геолог Ф. Кандыкин: прежде всего, утверждал он, «необходимо подготовить это поле детальной разведкой до начала работ на глубину хотя бы в 10 сажен от поверхности шахтами через 50 сажен по простиранию жил. По мере вскрытия жил производить возможно полное извлечение камней из добытых изумрудоносных пород… Эта работа большая, требующая и времени и… средств таких, какие непривычны для всех предшествующих на это дело затрат и едва ли посильны частным предпринимателям. Поэтому… представляется более осуществимым, если… за дело добычи и обработки изумрудов во всем его объеме примется государство, рассматривая это дело, как чеканку драгоценной монеты… При государственной обогатительной фабрике должна быть сорганизована гранильная мастерская, в которую необходимо привлечь и русских и иностранных первоклассных мастеров для постановки и гранения добываемых камней…»
Кандыкин предлагал не отказываться и от вольного старательства, полагая, что «для развития добычи изумрудов в новых местах… полезно привлечь частную инициативу… вольно-старательский труд в виде отдельных предпринимателей или небольших артелей».
Не то чтобы большевики вняли голосу разума и опыта — просто, следуя догматам своей марксистко-ленинской веры, они были безусловными противниками частной собственности. Так что предсказания геологов о том, что на глубине уральские недра не скудеют, сполна оправдываются. И это обстоятельство могло бы послужить приятным поводом для оптимизма при рассуждении о дальнейшей судьбе уральского месторождения, если б не…
Дело в том, что прочно встает на ноги мощная индустрия по производству синтетических изумрудов, способная выдавать кристаллы высоких ювелирных качеств. И, кроме того, на Западе открыты богатейшие залежи изумрудов.
Немного об искусственных изумрудах
Первую успешную попытку вырастить кристалл изумруда в лабораторных условиях предпринял в 1848 году естествоиспытатель Дж. Эбельмен, о чем он тут же сообщил на страницах парижских «Анналов химической физики». Но лишь через сто лет была освоена промышленная технология изготовления зеленых кристаллов, вследствие чего их стоимость стала существенно ниже стоимости природного камня.
Чтоб прийти к этому итогу, науке пришлось разгадать множество непростых ребусов, загаданных природой. Самый легкий из них — определение химического состава чудо-камня. Довольно быстро ученые установили, что изумруд — это бериллиево-алюминиевый силикат, содержащий примеси хрома, ванадия, тантала. И еще железа. Все эти примеси и определяют его замечательную зеленую травяную окраску со всеми ее оттенками. А образуется изумруд, во всяком случае, на Урале, в столбообразных геологических телах — жилах, возникающих в трещинах земной коры из остывающих в них расплавов особого вида горных пород — пегматитов. Струи этих расплавов, состоящие из газов и жидкости, под огромным давлением проникают в трещины коренных пород, и из них-то и выпадают и начинают расти драгоценные кристаллы. Удалось в конце концов установить, что образование изумрудов в растворах и расплавах происходит при температурах 200–500 градусов по Цельсию и давлениях 30–100 мегапаскалей (примерно от 300 до 1000 атмосфер).
Химический состав, температура, давление — это был как бы ключ к тайне рождения изумруда. Дело было за малым — найти дверь, что открывается тем ключом: воспроизвести в заводских условиях все открытые наукой закономерности. Лишь при массовом производстве стоимость искусственно полученного камня могла быть ниже стоимости природного изумруда. К тому же сама затея имела смысл только при условии, если удастся в точности воспроизвести и глубокую зеленую окраску, и прозрачность, и прочие чудесные свойства минерала.
Путь к успеху был не прост. Оказалось, что для выращивания изумруда в заводских условиях не годятся методы, успешно применяемые для получения других драгоценных камней. Оказалось, не хочет изумруд выпадать в осадок из пересыщенных растворов химических веществ, входящих в его состав. И тут нашли выход: придумали расплав-флюс (для него использовали молибдат лития), смешали с ним раствор бериллия, алюминия, кремния — основных компонентов изумруда, сконструировали специальную установку, и «процесс пошел». На все это как раз сто лет и понадобилось.
Сегодня искусственных изумрудов изготавливается уже немало. Мировые лидеры их выращивания — фирмы американца К. Ф. Чатема (Сан-Франциско) и француза П. Жильсона — поставляют на рынок десятки тысяч карат синтетических камней. Один только Жильсон производит ежегодно сто стограммовых кристаллов, из которых не менее 10 процентов — великолепные ювелирные экземпляры, не только сопоставимые с природными образцами, но нередко и превосходящие их по равномерности и густоте окраски, по разнообразию ее оттенков. А специалисты фирмы Чатема получают изумруды с любыми видами включений в тело кристалла, имитирующими природные образцы. Они добиваются получения желаемого оттенка зеленого цвета.
Ученые из наших отечественных лабораторий тоже разобрались с цветами уральских изумрудов. Оказалось, что оттенок легкой голубизны нашего камня объясняется привнесением в его кристаллическую решетку ионов двухвалентного железа, а желтоватый оттенок придается камню присутствием в его кристаллической решетке марганца и трехвалентного хрома.
В наши дни большинство синтетических драгоценных камней намного дешевле соответствующих природных аналогов. К примеру, один карат искусственных рубинов стоит 5–6 долларов, а один карат природного рубина может стоить на американском рынке от 1200 до 29 000 долларов (в зависимости от массы камня и его ювелирных свойств). С изумрудом так не получилось. Пока что искусственные изумруды стоят всего в 5–10 раз дешевле природных камней.
«Этот камень должен считаться поистине русским, так как ни одно месторождение в мире (Австралия, Северная Америка) не может сравниться с богатством этого поделочного материала на Урале».
Такой фразой академик Ферсман в книге «Драгоценные и цветные камни России» начинает описание малахита.
