Симпсон слушал дядю со смешанным чувством страха и удивления. Это чувство усилилось после того, как он посмотрел на Хэнка. Проводник сидел, казалось, отрешившись от всего земного, ничего не видя и не слыша. Когда он начал говорить, было похоже, что голос принадлежит не ему, а идет откуда-то из-под земли.
- Это еще не все. Еще грят, он прыгает выше деревьев и сердится на звезды - мол, это они жгут его ноги. А прыгает он не один, а с добычей. Потом бросает ее с высоты и, уже убитую, ест. Добыча у него одна - лось. Так что он - пожиратель лосей! - засмеялся Хэнк неестественным смехом. ("Пожиратель лосей" в той местности означало грубое ругательство.)
Симпсон сначала удивлялся болтливости дяди и замогильному тону Хэнка, а потом ясно увидел, почему так себя ведут "бывалые, опытные люди". Они тоже боялись! Разговаривали, пытались даже смеяться, спать не ложились, как будто так и должно быть. А он уже отбоялся свое, прошел через испытание и выжил. Теперь он настоящий мужчина, на равных с дядей и Хэнком Дэвисом. Что стоит весь их опыт, когда они встретились с чем-то, не входящим в рамки привычного?
И вот три человека сидели, переговаривались, приглушая, против воли, голоса, стараясь отвлечься от мрачных мыслей и дурного расположения духа. Дикая Природа вырвала из их рядов первую жертву. Последнюю ли?
Наконец один из посидельцев, самый неугомонный, выкинул фортель, не в силах вынести безделья и последней, самой долгой с начала вечера паузы. Это был Хэнк. Он вскочил на ноги и заорал что есть мочи в сторону леса. Не мог, видимо, больше сдерживаться и хотел хоть что-нибудь сделать. Потом очнулся и, стыдясь своей выходки, попытался найти ей подобие разумного объяснения.
- Я эта... Дефо кричу. Кажись, он где-то рядом. Это была, понятное дело, несусветная чушь. Доктор так и хотел сразу сказать, но вдруг Симпсон вскочил на ноги и встал рядом с проводником. Это уже становилось опасным. Они, кажется, были готовы сейчас же бежать на помощь. В темноту, в холод, в неизвестность. Каскарт тоже поднялся с места, твердо намереваясь остановить безумцев.
Неизвестно, чем бы закончилось это столкновение, не прервись оно в самом начале новыми обстоятельствами. В ответ на вопль Хэнка раздался отчаянный крик: "О-о-о! Ноги! Жжет! Я упаду! О-о-о!"
Зовущий на помощь, дикий от боли крик шел сверху. Над верхушками деревьев прошелестело какое-то тело. Огромное, судя по порыву ветра, вызванного им.
Хваленое хладнокровие доктора Каскарта дало трещину и пошло ко дну. Он заметался, как мокрая курица под колесами автобуса, и кинулся "домой", к палатке. По дороге споткнулся, упал и замер, как будто замерз. Хэнк не делал излишних движений, а просто, побледнев как снег, тихо опустился на землю и сел в позе младенца, раскрыв рот и пустив слюни. Симпсону представилось, что сейчас он напустит лужу. Лишь он, самый молодой, сохранил присутствие духа, только ему это все было уже не в диковинку.
- Ну что,- сказал он,- не верили мне? Точно такой крик я и слышал. Даже слова те же.
А потом закричал, подняв голову вверх, стараясь угадать, в какой стороне находится источник шума:
- Дефо, прыгай! Мы здесь! Прыгай, милый! Мгновенно раздался шум чего-то падающего с высоты.
Это таинственное что-то стукалось о ствол, ломало ветки и через несколько секунд шлепнулось на землю.
- Это он! Его хранил Господь моими молитвами! - закричал быстро пришедший в себя Хэнк Дэвис, зачем-то, однако, поправив на поясе охотничий нож и тревожно прислушиваясь.
Легкие, тихие шаги казались им тяжелой поступью каменной статуи Командора. И Хэнк и доктор Каскарт сами превратились в подобие неподвижных каменных изваяний. Они все втроем сгрудились у огня и ждали худшего. Медленная поступь - слишком медленная, черт побери! - постепенно приближалась.
Глава 8
Вскоре в темноте можно было различить какой-то неясный силуэт. Фигура двигалась с остановками, неуклюже, как балаганная кукла, управляемая нитями из темной вышины. Последний раз существо остановилось - это были самые неприятные мгновения - в нескольких футах от светлого круга, отбрасываемого костром. Затем вошло в освещенную зону, и оказалось, что это человек, исчезнувший Дефо.
Бурных объятий не было. Три пары глаз уставились в молчании на вновь прибывшего, силясь взглядом проникнуть сквозь внешнюю оболочку Неведомого, которое, несомненно, плотно окружало теперь Джозефа Дефо.
- Ну что? Ты звал меня, Хэнк? - едва слышным, измученным голосом проговорил Дефо, потом добавил: - Я словно побывал в аду, вы верите?
И тихо засмеялся, после чего спокойно повернулся, как будто ничего не случилось, к другим охотникам.
Это возымело неожиданные последствия. Бледный как смерть Хэнк Дэвис кинулся на спасшегося с кулаками, выкрикивая какие-то ругательства. От полноты чувств он перешел на другой, наверное, более выразительный язык, похожий на индейский. Симпсон мельком подумал почему-то, что им повезло с Хэнком и очень хорошо, что он здесь. Но дядя, похоже, не разделял этой неизвестно откуда взявшейся мысли. Доктор Каскарт оттолкнул своего многолетнего спутника, защитил новоприбывшего и принялся хлопотать около него: дал одеяло закутать ноги, согрел фляжку виски, наложил еду в трясущуюся вместе со слабыми руками тарелку.
Симпсон стоял и не знал, что делать. Он не мог очнуться от пронзительного взгляда Джозефа Дефо, проникшего в его душу и словно обжегшего что-то в самой ее глубине. Он стоял в оцепенении, наблюдая происходящее, как сквозь замутненное стекло. Только запах, тот самый запах, заставил его отважиться на вопрос, который, как потом оказалось, мучил их всех.
- Дефо! Это... действительно... ты? Прежде чем кто-либо успел раскрыть рот, послышался возглас доктора:
- Ну к чему приставать с вопросами? Разве вы не видите, что человек не в себе от голода и усталости? Уймитесь хоть на минуту! Дайте ему поесть спокойно!
Это было сказано Каскартом, чтобы заглушить вновь возникшее беспокойство, чтобы успокоить всех, но главное - себя! Между тем, суетливо кружась вокруг пострадавшего, он все время зажимал нос, спасаясь от странного запаха.
Тот, кто сидел, закутав ноги в одеяло, мало походил на прежнего Дефо. Как шестидесятилетний старик похож на свою фотографию, сделанную в юности, даже еще меньше. Как маскарадная маска, отражение в кривом зеркале или шарж, грубая карикатура. В подрагивающих отблесках костра лицо канадца, казалось, больше напоминало звериную морду. Сами пропорции как будто изменились: голова сплюснулась, рот стал длиннее, губы - короче, обнажились желтые острые зубы. Кожа перестала быть просто обветренной, она посерела, покрылась множеством язв, обросла жесткой, частой щетиной. И голос, и манеры были неестественными, снова приходил на память балаган с его отвратительной, вульгарной игрой, рассчитанной на самый невзыскательный вкус черни. Когда много лет спустя доктор Каскарт пытался подобрать слова, чтобы передать свои ощущения, он говорил, что так мог вести себя человек, побывавший в верхних слоях атмосферы с настолько разреженным воздухом и малым давлением, что чуть не разорвался на куски, но чудом уцелел и никак не может прийти в норму.
Пока психолог с богословом метались, ошарашенные, и не знали, что и думать, невежественный обитатель лесов Хэнк шестым чувством угадал что-то и заплакал. Не утирая слез, он подошел вплотную к Дефо и отчаянно, с болью закричал:
- Ты не Дефо! Дефо я знал двадцать лет! Ты врешь, подонок! - Проводник с яростью уставился на самозванца, словно желая сжечь его неистовым взглядом. - Клянуся своим первым медведем, пусть я... провалюсь под землю, если это не так!
Словно играя роль в мелодраме, он бесконечно повторял на разные лады одно и то же. Жутко было его слушать, еще более жутко было на него смотреть, потому что в его словах угадывалась не просто правда, а Страшная Правда. Эхо разносило крики далеко за пределы их лагеря. Одно мгновение всем показалось, что Хэнк кинется с ножом на сидящую сгорбленную фигуру: его рука потянулась к ножнам после особенно бурного всплеска проклятий, но дело тем и кончилось. Излив силу в словах, он зарыдал и рухнул лицом на землю.
Доктор Каскарт, как глава экспедиции, взял команду на себя и решительно приказал прекратить истерику. Потом, вместе с племянником встав напротив сидящего, твердо выговаривая слова, произнес:
- Дефо! Ты видишь, что происходит? Объясни, пожалуйста, что с тобой было? Хоть немного. Чтобы нам легче было тебе помочь.
Сначала он хотел говорить и действительно говорил тоном командира, но лишь до того момента, когда склоненная над тарелкой голова поднялась и посмотрела на людей взглядом, в котором не было ничего человеческого. Дьявол мог бы посмотреть так, если бы Бог позволил ему разгуливать по земле без опаски. Доктор отшатнулся и чуть не упал.
- После, господа, после...- раздался, как из-под земли, спокойный, тихий голос.
