- Ты не пьешь вина, и я не пью вина. Зачем мне пить, когда ты не пьешь?
Опередив Мишу, Олег поднял фужер:
- С этим маленьким бокалом, но с большим чувством... Я хочу выпить за память, Миша. Я помню, как двенадцать лет и десять месяцев назад ты разыскал меня в Ростове пьяного, грязного, вонючего. Я помню, как ты привез меня к себе. Я помню, как я лежал на диване, а ты, скрипя зубами, носил мне кувшины с вином. Я помню, как однажды, проснувшись среди ночи, я увидел вас с Тамарой. Ты смотрел на меня, а Тамара плакала. Я помню твой взгляд и Тамарины слезы. Я помню, что подумал тогда о вас и о себе. Я помню, как умирал, а ты сидел рядом и гладил меня по голове, лишая меня возможности просить о выпивке. За память, Миша. И за дружбу, твою дружбу, которая спасает.
Они чокнулись и выпили воду до дна.
Консерватор Олег Александрович Норов любил старину. Эта гостиница была построена в начале века в стиле модерн.
- Хорошо, - сказал Олег, разглядывая замысловатое антре отеля.
Миша не ответил, потому что смотрел на черную "Волгу", которая остановилась впритык к его "Москвичу". Из "Волги" вышел молодой человек в строгом костюме и шляпе, подошел к Олегу и осведомился:
- Олег Александрович?
Олег кивком подтвердил, что он Олег Александрович. Тогда молодой человек вынул из кармана незапечатанный конверт:
- Велено вам вручить.
Олег, не заглядывая в конверт, осведомился:
- Что это?
- Авиационный билет на первый завтрашний рейс в Москву. Вам.
Олег вынул из кармана билет и клочок бумаги, на котором было написано грубым почерком: "Счастливого пути, Олег. Гриша".
- Передайте Грише, что он ошибся. Я уезжаю послезавтра. У меня в этом городе на завтра запланирован ряд серьезных мероприятий. Кроме того, я хочу посмотреть матч.
- Я передам, - серьезно ответил молодой человек.
- И еще, - не давая ему уйти, добавил Олег, - я хотел бы повидать Гришу.
- Я передам, - серьезно ответил молодой человек.
- И еще, - ощерился в улыбке Олег, - передайте ему три слова: "Ай да Эдик!"
- Я передам, - серьезно ответил молодой человек и направился к черной "Волге".
Олег и Миша проследили за тем, как исчезла во тьме черная "Волга".
- Пойдем по городу погуляем, - предложил Олег, - я его почти забыл.
Они спустились по проспекту, свернули направо и вышли на мост через реку. Посредине моста они остановились и стали глядеть на воду.
- Нас ведут, - сообщил Миша.
- А ты как думал? Они же начали.
- А мы?
- А мы возвращаемся в гостиницу.
До часу ночи Олег, валяясь на громадной кровати, увлеченно читал по-английски истрепанный том Микки Спилейна "Я сам - суд присяжных". В час, с сожалением отложив Спилейна, выбрался из кровати, цепляясь (иначе и не вылезешь), за извилистую, стиля модерн, спинку, погасил торшер, настольную лампу, люстру с висюльками и в темноте уселся в кресло - ждать.
Потрескивала прямо под его окном неоновая буква, слабо освещая номер малоприятной неживой голубизной.
Олег сидел и ждал. В коридоре протяжно ударили напольные часы полвторого. Наконец пробило два. Олег подошел к двери, прислушался. Тихо было в гостинице, совсем тихо. И тотчас в дверь поскреблись.
- Кто там? - негромко спросил Олег.
- Я, Олег Александрович, - шепотом, откликнулись из коридора.
Не включая электричество, Олег открыл дверь.
База была отгорожена монументальным забором от пылких поклонников команды, и проникнуть на ее территорию можно было только через калитку, у которой стоял страж в шикарных усах, необъятной кепке и почему-то с красной повязкой на рукаве. Когда вылезшие из машины Олег и Миша направились к калитке, страж, как Раймонда, встал на их пути и крикнул гортанно:
- Не пущу!
- Почему? - тоже закричал Миша.
- Потому что запрещено!
- Ты меня знаешь?!
- Я вас знаю, Михаил Илларионович!
- Тогда пропусти!
- Не пущу!
Из уважения к Олегу ругались по-русски. А от жилого здания уже бежал, размахивая руками, маленький, с выпученными глазами, человечек, пронзительно шипевший:
- Тише, тише!
- Что тише? Почему нас не пускают?! - кричал на него Миша.
Человечек уже подбежал к ним:
- Команда отдыхает, команда на карантине перед сегодняшним матчем, и к ней не пускают никого, дорогой Михаил Илларионович, - вежливо объяснил человечек.
- Нам твоя команда не нужна, - невежливо сказал Миша. - Нам тренер нужен.
- Теодора Георгиевича на базе нет, - с плохо скрываемым торжеством сообщил человечек.
- Это как же так?! - пришло время удивляться Олегу. - Перед таким матчем - и не с командой?!
- Теодора Георгиевича срочно вызвали в комиссию народного контроля, а оттуда он поедет на совещание в Спорткомитет.
Они сели в "Москвич" и поехали. Серый "жигуленок", стоявший все это время в отдалении, тотчас тронулся вслед за ними.
- В открытую ведут, - глядя в зеркальце, понял Миша.
- А зачем им теперь стесняться? - парировал Олег.
Опять повороты, скалы, деревья, верстовые столбы. И гостиница.
Выйдя из машины, Олег через открытое оконце пожал Мише руку:
- До скорой встречи, старый хрыч!
Он обедал в полупустом гостиничном ресторане. Рано обедал, потому что не завтракал. Прикончив харчо, он поднял глаза и увидел рядом с собой знакомого молодого человека в строгом костюме, который на этот раз шляпу держал в руке.
- Разрешите? - спросил молодой человек, отодвигая от стола свободный стул.
- Валяй, - разрешил Олег, откинулся на стуле и, рассматривая молодого человека, промокнул бумажной салфеткой губы.
Молодой человек присел на стул:
- Вы хотели встретиться с Григорием Давыдовичем. В четыре часа за вами приедут.
- У тебя все? - спросил Олег.
- У меня все, - ответил, подчеркнув "меня", молодой человек.
- Тогда пошел вон, - негромко предложил Олег.
Ровно в четыре Олег был в черной "Волге". На заднем сиденье. Сидевший рядом с шофером все тот же молодой человек, обернувшись к нему, заботливо предложил:
- Устраивайтесь поудобнее, Олег Александрович.
Олег покосился на своего соседа по сиденью - квадратного паренька с гордо демонстрируемыми крутыми плечами - и фразой из старого анекдота поблагодарил всех:
- Спасибо за компанию.
Знакомый молодой человек жаждал вести светскую беседу:
- Как вам нравится наш город, Олег Александрович?
- Смею надеяться, что город пока что не ваш, - ворчливо заметил Олег. Молодой человек охотно захохотал, а отхохотавшись, оценил Олегову реплику:
- Приятно беседовать с остроумным человеком. И я уверен, что общение с вами доставит радость и Григорию Давыдовичу.
- Доставит, доставит, - пообещал Олег.
Черная "Волга" выбралась за город. Олег с интересом глянул в окошко:
- Мы что, к Мише едем?
Молодой человек, опять с удовольствием похохотав, подтвердил:
- А куда же еще? Посидим "У футболиста", поболтаем по-свойски, а потом все вместе на футбол.
На стеклянной двери ресторана опять висела надпись не по-русски.
- Что здесь написано? - спросил Олег.
- Закрыто по техническим причинам, - перевел молодой человек и распахнул дверь. - Прошу.
Олег шагнул в ресторан. Квадратный из машины и еще один, что выскочил из-за двери, схватили его за руки, а молодой человек в строгом костюме уверенно сунул руку Олегу за пазуху, выдернул из-под пиджака "вальтер".
- Здравствуй, Олежек, - поприветствовал его со своего любимого места Человек-гора.
Он и впрямь превратился в гору, бывший боксер-тяжеловес Гриша, даже слегка смахивал на Казбек. Маленькая головка, необъятные покатые плечи, расходящиеся, как склоны, локтями поставленные на стол руки.
- Ай да Эдик! - сказал Олег и увидел сидевших в противоположном от Человека-горы углу Мишу и Тамару. - Миша, эти мерзавцы чем-нибудь обидели вас?
За Мишу ответила Тамара:
- Они здесь хозяйничают с самого утра, как только Миша к тебе поехал, Алик.
- Молчи, женщина! - прикрикнул на Тамару Человек-гора и предложил Олегу: - Иди ко мне за стол, Олежек. Говорить будем.
Олег пошел к столу, а трое остались у дверей. Человек-гора сидел спиной к окну. Олег устроился слева от него и боком, так, чтобы и солнце из окна не слепило, и было видно, что делает троица у дверей.
- Кушать будешь? - заботливо поинтересовался у Олега Человек-гора.
- Иди ты, Гриша, знаешь куда, - тоскливо отозвался Олег.
- Какой грубый! - удивился Гриша. - Не хочешь, так говори культурно: не хочу кушать. И зачем меня посылаешь - ведь сам хотел встретиться со мной?
- Я хотел встретиться с тобой наедине, чтобы поговорить о жизни.
- Так говори.
- Я хотел спросить у тебя, Гриша, как ты, знаменитый в прошлом спортсмен, сейчас превращаешь спорт в дешевую распродажу, лишаешь людей истинного удовольствия от спортивной борьбы, неправедными деньгами растлеваешь мальчишек, которые могли бы стать футбольными звездами и приносить радость миллионам?
- Сколько громких слов и нервных вопросов! - оценил Олегов монолог Гриша. - Не вмещаются они в тупую голову неученого бывшего борца! Очень умный ты, Олежек, и умно говоришь. Но я на все это имею простой ответ. Когда я боролся и завоевывал медали, я был всем нужен и все восхищались мной. Когда я перестал бороться и завоевывать медали, я стал никому не нужен и все отвернулись от меня. Я был бедный, я ходил по кабакам и показывал дешевые фокусы, чтобы пьяные жирные скоты из жалости покормили и напоили меня. В один прекрасный день я понял наконец, что мне недоплатили по моим спортивным счетам, и решил взять недоплаченные деньги. Я беру свое, Олежек.
