Первый вуз в регионе - переведенный в годы империалистической войны в г.Пермь Тартусский (Дерптский) университет. В Бельгии грамотность составляла в те годы 998 человек на 1000 (исключая, естественно, лиц дошкольного возраста); в Германии - 980; в Англии - 816; Франции - 930; Австралии - 816; Австрии - 644; Венгрии - 524; Аргентине - 495; Италии - 440; Португалии - 214; России - 210-220 (в том числе в Финляндии - 988; Польше - 305; на Кавказе - 124; Средней Азии - 53).
В зарубежных странах была создана сеть высших и средних специальных учебных заведений. При населении вдвое меньше российского в США в вузах обучалось 258 тысяч студентов. В Англии было 18 университетов, 225 художественных заведений, в Германии - 22 университета; во Франции 14 университетов и 17 других вузов, 510 лицеев и коллеждей (200 тысяч учащихся). В России было 8 университетов с высшим международным авторитетом, но при одном художественном вузе, при преобладании военных и духовных учебных заведений (245 семинарий, Академия с 39 тысячами учащихся).
Такому уровню образования, сосредоточенности учебных, особенно высших, заведений в центре (исключая Тифлисский и Тамбовский университеты), соответствовала и нищенская сеть учреждений культуры. В стране было 200 клубов, в основном для знати, капиталистов; 280 библиотек; музеи, цирки, театры имелись только в 199 пунктах; типографии и фотографии - в 684 городах. На всю страну было 1,5 тысячи киноустановок. Разовый тираж газет составлял 3 млн. экземпляров, ежегодный тираж журналов и подобной периодики составлял 117 млн. Практически не существовало детских яслей и садов (на 5,4 тыс. детей). По тиражам периодических изданий на душу населения Россия находилась далеко за чертой 20 передовых стран. На 1000 жителей в США (в годовом исчислении) тираж их составил 21435 экземпляров; в Дании - 4183; в Швеции - 3050; Норвегии - 3023; в Германии - 2988; в Швейцарии - 2759; в Австралии - 2666; в Новой Зеландии - 2458; в Голландии - 2126; в Бельгии - 2079; во Франции - 1663; в Австрии - 859; в Венгрии - 672; в Португалии - 533; в Сербии - 425; в Англии - 428. В России - лишь 300 экземпляров.
Явно преувеличивается в вопросах культуры и просвещения роль дворянства и духовенства. Действительно, многие выдающиеся деятели науки, культуры, просвещения были выходцами из дворян и духовенства, ибо они могли учиться в платных вузах, имели возможность выписывать литературу, в том числе и зарубежную, выезжать в Европу (ежегодно до 3 млн. россиян перед мировой войной выезжали на учебу, путешествовали, жили за рубежом), они имели доступ к печати, содержали огромные библиотеки в своих поместьях и дворцах! Но еще генерал Брусилов, выражая мнение многих тогдашних интеллигентов, говорил о своекорыстии, невежестве, консерватизме и мистических умонастроениях этой группы лиц - "прогнившей аристократии, задержавшейся у власти на 100 лет больше, чем надо". Вспомним хотя бы книгу князя Юсупова о придворной среде (об убийстве Распутина).
Конечно, бедственное положение большой части народа, произвол царизма, его бюрократического аппарата вызывал сопротивление во всех слоях России, в том числе и образованных. Вновь создаваемые партии пытались ограничить самовластие, улучшить хотя бы частично участь трудящихся. Вспомним теорию "малых дел" земской интеллигенции, просветительскую работу учителей, врачей, не говоря уже о писателях.
Но, в отличие от западных стран, процесс организации правозащитных формирований только начался. Что касается рабочих организаций, то если в Германии и Англии профессиональные союзы объединяли по 2,5 млн., в США более 2-х млн., во Франции - 1 млн., в Италии - 400 тысяч, даже в небольшой Швеции - 240 тысяч, Швейцарии - 135 тысяч, в Дании - 110 тысяч, в Голландии и Норвегии - по 50 тысяч, то в России - всего 130 тысяч (3,6 проц. лиц наемного труда). Наиболее организованными были печатники - 43 проц., металлисты - 8,2 проц., пищевики - 7,2 проц., кожевники - 7,1 проц., текстильщики - 3,9 проц., шахтеры - 1 проц..
Вообще, политическая активность масс, несмотря на события 1905-1906 годов, многочисленные крестьянские бунты, национальные движения окраин, была невысокой. Политические партии скорее только обозначились во время выборов в Государственную Думу. Многие жители империи до событий "Кровавого января" 1905 года придерживались верноподданических настроений, питали иллюзии в отношении целей политических движений, особенно партий, отразивших в своих названиях вряд ли свои истинные замыслы (Партия народной свободы, конституционные демократы и т.д.). Поэтому представления об их социальной базе могут быть искаженными. Вот как разложились голоса "выборщиков" Третьей Государственной Думы (терминология и классификация С.Зака). Правые и умеренные правые, имевшие в Думе 122 места, вели за собой голоса 1113 выборщиков от крупных землевладельцев (помещики, кулаки), 327 крестьян, 229 горожан (мещан), 1 рабочего. Октябристы имели 131 место и представляли 376 голосов землевладельцев, 130 горожан, 10 крестьян. Кадеты - 51 место - вели за собой 397 горожан, 126 землевладельцев, 43 крестьян и двух рабочих. Монархисты имели голоса 573 землевладельцев, 119 крестьян, 56 горожан, 10 рабочих. Прогрессисты - 38 мест - 178 горожан, 79 землевладельцев, 39 крестьян, 3 рабочих. За социал-демократами - 15 мест - шли "выборщики" - 73 рабочих, 66 горожан, 28 землевладельцев.
Такая расстановка сил сохранялась до начала первой мировой войны, резко изменившей ситуацию в связи с миллионными жертвами, бездарным ведением военных действий, начавшимся голодом. Поведение крестьян изменила и продразверстка, введенная царским правительством (большевики только продолжили ее).
Политический режим самодержавия начал испытывать первые подземные толчки еще в 1904-1905 годах в связи с поражением России в русско-японской войне и революцией 1905 года. Никакого либерального правления Николая II никогда не было. Это при нем расстреляли рабочих перед Зимним Дворцом (не революционеров, а верноподданных), это при нем произошли ленские события. Известный русский писатель-либерал, будущий эмигрант Афитсатров в 1905 году написал памфлет "Кровавый царь" (задолго до большевиков). Знаменательно, что после расстрела Николая Романова, бывшего царя, писатель переиздал свой памфлет за рубежом. "Мученическая" смерть Романовых вовсе не изменила отношения к бывшему императору со стороны многих эмигрантов. Были написаны такие строки: "Повальному обыску была подвергнута вся страна. Обыскивали железнодорожные поезда, церкви, школы, университеты... и даже суды и психиатрические больницы. Никто не был застрахован от ареста и высылки. Заключенных подвергали жестоким истязаниям и пыткам... Приговоры объявлялись под нечеловеческие вопли невинного осужденного. Приговаривали к смертной казни несовершеннолетних, казнили беременных женщин". И это - тоже о времени царя-либерала, хотя возможно, кое-кто подумал, что это о другом времени. Эти строки о 1905-1909 годах, когда репрессиям подверглось около 1,5 млн. человек, о времени, в котором, по словам В.Г.Короленко, смертные приговоры стали "бытовым явлением".
Такова правда о России дореволюционной. Скажем словами поэта: "Тут не убавить, не прибавить, так это было на Земле". Эта правда воспроизведена вовсе не для того, чтобы оправдать неправоту сталинщины, а для того, чтобы дать более или менее четкую вторую половину картины, а она не была светлой. Именно оттуда мы начали движение к Октябрю, надеясь, что народу удастся вырвать Россию из отсталости и азиатчины. Что-то было сделано верно (в 20-30 годы), были допущены грубейшие ошибки и преступления, но накануне II мировой войны страна действительно стала второй мировой державой, что сыграло свою роль в победе над фашизмом. Это она - Россия - первая вышла в космос, использовала его в мирных целях. Быть патриотом - значит не забывать ничего о своей стране - ни плохого, ни хорошего. Это тем более важно сегодня - в условиях нового краха России, который, судя по всему, затянется не на год и не на два. И если искать пути выхода, то надо сказать прямо и честно: в прошлом России решений для нас сегодня нет. Надо искать другие решения.
