- Теперь к западу от Суматры, - сказал Денхам, напряженно разглядывая карту. - Да! К западу от Суматры.
- Мы выйдем из вод, которые мне знакомы, - сказал Энглехорн. - Я знаю восточную часть Индийского моря как свои пять пальцев. Но там я никогда не был.
- И куда мы направимся дальше? - нетерпеливо спросил Дрискол.
- На юго-запад, - отрезал Денхам.
- Юго-запад? Челюсти Энглехорна стали двигаться медленнее. - Но в этом направлении нет ничего... ничего на тысячи миль. Как быть с запасами провизии? Для нашей многочисленной команды нужны запасы еды. А вода? Топливо?
- Успокойтесь, шкипер, - рассмеялся Денхам, его плечи были развернуты, лицо сияло. - Нам не нужно будет так далеко плыть.
Он достал из кармана бумажник, открыл его, вынул массивный конверт, и извлек из него два сложенных листа бумаги. Развернув листы, он положил их на стол перед шкипером и помощником.
- Это тот остров, который нам нужен.
- О! Его координаты. - Энглехорн склонился над картой, затем выпрямился, - Мистер Дрискол, найдите его на большой карте.
- Вы не найдете этот остров ни на одной другой карте, маленькой или большой, шкипер. Все, что вам нужно, нарисовано здесь моим другом, шкипером норвежского судна.
- Это надувательство, - сказал Дрискол.
- Послушайте! - Денхам повернулся к ним, как будто хотел убедить не только словами, но и глазами. - Каноэ с туземцами, живущими на этом острове, было вынесено в открытое море. Когда норвежское судно наткнулось на него, только один из туземцев был жив. Он умер прежде, чем они пришли в порт, но успел кое-что рассказать. По его объяснениям, шкипер и составил карту местонахождения острова.
- А как об этом узнали вы? - спросил Дрискол. Энглехорн продолжал методично жевать.
- Это было два года назад, в Сингапуре. Я знаю норвежца уже несколько лет. Он был уверен, что этот остров заинтересует меня.
- Неужели этот норвежец поверил рассказу какого-то туземца? проворчал Энглехорн.
- Кого это волнует? Я поверил! А почему бы нет? Неужели вы думаете что такое детальное описание можно выдумать?
Карта, действительно, была очень подробной. На ней был изображен длинный песчаный полуостров, шириной в милю или чуть больше. Слева перед полуостровом был обозначен риф и извилистый проход. В другом направлении часть полуострова, покрытая редкой зеленью, резко заканчивалась обрывом. Эта пропасть, судя по отметкам норвежского шкипера, была в несколько сот футов глубиной, за ней простирались непроходимые леса, покрывающие всю остальную территорию острова. Примерно в центре этой густой растительности можно было увидеть гору, ее очертания на карте напоминали череп. Была еще одна деталь, наиболее любопытная и тревожащая. Через весь остров от одного берега до другого тянулась стена высотой с дюжину крупных людей. Она была неприступной, служа барьером на пути кого-то или чего-то, грозившего приходом из глубины острова.
- Стена! - пробормотал Энглехорн.
- И что за стена! - сказал Денхам. - Она построена так давно, что не одно поколение потомков строителей превратилось в прах. Живущие там давно забыли замечательную цивилизацию, воздвигшую стену, от которой зависит их спокойствие. Эта стена тверда и поныне, словно выстроена несколько лет назад.
Денхам сделал паузу, чтобы многозначительно кивнуть.
- Туземцы постоянно подправляют ее, чтобы не ослабла. Она им нужна.
- Зачем? - спросил Дрискол.
- Видимо за ней есть что-то... чего они боятся.
- Полагаю, стада каких-то животных, - пробормотал Энглехорн.
Денхам бросил косой взгляд на шкипера, его коричневые глаза засверкали; затем он сел и потянулся за нераспечатанной пачкой сигарет.
- Кто-нибудь из вас когда-нибудь слышал, - спросил он, - о... Конге?
Дрискол покачал головой. Энглехорн продолжал задумчиво двигать челюстями.
- Конг?... да. Это малайское суеверие. Это о нем? Бог, дьявол или что-то в этом роде?
- Вот именно, что-то, - согласился Денхам. - Это не человек и не животное. Какое-то чудовище. Мощное существо. Оно держит жителей острова в том же страхе, в каком держало предков тех, кто выстроил эту стену.
Энглехорн возобновил свое неустанное пережевывание. Дрискол по-прежнему не очень доверял услышанному.
- Я заверяю вас, что что-то есть на этом острове, - объявил Денхам. Что-то, чего не приходилось видеть ни одному белому человеку. В каждой легенде есть доля правды.
- Значит, - воскликнул Энглехорн, к которому пришло запоздалое прозрение, - вы хотите снять его.
- Что бы это ни было! Держу пари, смогу.
- А если, - сухо предположил Дрискол, - оно не захочет сниматься?
Денхам улыбнулся и довольно потер ладонью о ладонь.
- Если не захочет? - сказал он. - А зачем, по-вашему, я запасся этими газовыми бомбами?
Он отвернулся и посмотрел на юго-запад. Дрискол, думавший об участии в этом всем Анны, тоже устремил свой взгляд туда, его глаза возбужденно блестели. Энглехорн, медленно жуя, внимательно рассматривал разложенную на столе карту, затем он взял линейку и стал наносить координаты острова на большую карту.
Глава пятая
Высоко над выжженной солнцем и облупленной палубой "Вандары", Дрискол открыл люк смотровой вышки и пролез в него. Встав на колени, он протянул руку Анне. Его коричневая ладонь осторожно сжала нежную белоснежную ручку.
Здесь они могли ощутить легкое дуновение ветерка. Анна откинула свои золотистые локоны назад, чтобы подставить лицо и шею этому приятному бризу. Дрискол одобрительно кивнул, вытерев свой взмокший лоб.
С высоты океан казался еще более синим, чем с палубы. Он простирался настолько, насколько хватало глаз.
Единственные признаки жизни на этом огромном пространстве были видны в небе, над головой. Альбатросы кружились далеко, там, где голубизна неба сливалась с темной синевой океана. На фоне полуденного солнца они напоминали маленькие, сверкающие аэропланы.
- Как красиво! - восхитилась Анна. - Почему ты раньше не проводил меня сюда? Я чувствую себя здесь, как исследователь океана,
- Ты права, - усмехнулся Дрискол. - Исследователь это тот, кто первый. В данный момент ты и есть первооткрыватель. Ты первая женщина, забравшаяся в это воронье гнездо.
- И мы плывем на остров, где мы будем первыми белыми, ступившими на него. Это ужасно волнительно. Как ты думаешь, мы скоро приплывем? - Анна вопросительно посмотрела на него.
- Ну, если остров действительно существует, - ответил Дрискол, улыбаясь ее нетерпению, - мы должны обнаружить его в течение следующих суток.
- Мистер Денхам так много работает, никак не может успокоиться. Кажется, он вовсе не ложился спать всю прошлую ночь.
- Меня все это тоже очень волнует, - ответил Дрискол, - посмотрев на юго-запад.
Анна взглянула на него укоризненно.
- Тебя? Но ведь ты даже не веришь, что остров существует.
- Я надеюсь, что нет, - помрачнел Дрискол.
- И это говоришь ты, кто удрал из дома в поисках приключений! Фи, мистер помощник!
Анна его поддразнивала. Если бы она хоть немного догадывалась о причинах его нежелания видеть этот остров! Дрискол хмуро посмотрел на нее.
- Как ты думаешь, почему меня это беспокоит, Анна? Тебе не приходило в голову, что из-за тебя? Денхам слишком любит риск. Чего он хочет от тебя?
- Он много сделал для меня, Джек, и я выполню все, что он потребует. Ты знаешь, я согласилась сниматься.
- Знаю, Анна. И знаю также, что когда съемки в самом разгаре, Денхам забывает обо всем, пока не получит задуманного. Да, он никогда не просил нас делать того, в чем не участвовал бы сам, но ведь это мы, мужчины. Теперь, когда на борту ты, все меняется.
- Тебе не надо беспокоиться.
- Я ничего не могу с собой поделать. Если с тобой что-нибудь случится!.. Анна, посмотри на меня!
Однако Анна отвернулась совсем, и Дрискол видел лишь ее ухо, с зачесанными за него золотыми локонами,
- Анна, я люблю тебя!
Она стояла все так же отвернувшись, но ее ухо порозовело. Дрискол взял ее за плечи и медленно повернул к себе.
Словно страшась смотреть на него, Анна по-прежнему не поворачивала головы. Затем она высвободила руку, чтобы поприветствовать Игнате, появившегося возле них.
- Джек! Он снова перегрыз веревку.
- Анна! Посмотри на меня!
Но Анна играла с дико верещавшим Игнате. Он взобрался к ней на плечо и обвил лапами шею.
- Мне кажется, он ревнует к тебе, Джек.
Дрискол грубо снял обезьяну с ее плеча.
- Анна, - сказал он. - У нас так мало времени. Пожалуйста, Анна, я боюсь за тебя, я боюсь за тебя и люблю тебя.
Наконец она посмотрела на него и, отбросив притворство, шагнула в его объятия. Дрискол целовал ее волосы, ее ухо, с зачесанными волосами, ее губы, которые улыбались.
Солнце опускалось. Сверкавшее голубизной чистое небо, начинало розоветь на западе, оно становилось изумрудным и нефритовым, с оттенками красновато-коричневого, персикового и -желтого цветов.
На фоне этого разноцветного сияния гордо пролетел альбатрос и скрылся из виду. И вскоре к самым бортам корабля подобралось нечто, похожее на дымку. *
