Ознакомительная версия.
Многочисленные народы, населявшие упомянутую местность, равным образом вселяли трепет в душу географа. Страбон пишет: «Как говорят, амазонки живут в горах над Албанией. Надежные авторы утверждают, однако, что они живут у подножия Кавказских гор. Находясь у себя дома, они заняты тем, что собственными руками пашут, занимаются садоводством, пасут скот и, в особенности, объезжают коней. Сильнейшие среди них уделяют много времени верховой охоте и военным упражнениям». В его время люди, населявшие южную сторону Кавказа, являлись пиратами, не оставлявшими своим соседям и мгновения покоя; разделенные на небольшие племена, подчинявшиеся тиранам, они жили разбоем.
Страбон также упоминает «совершенно варварские» племена Кавказа, почитавшие Мать-землю, а также приносившие и поедавшие человеческие жертвоприношения, хотя при этом не употреблявшие для подобных целей женщин. Очевидно, в данном вопросе почитатели земли руководствовались в первую очередь принципом сохранения рода. Подобные наклонности вполне объясняют ту честь, которую они оказывали своим старикам: их удавливали ближайшие родственники. Мужчин также съедали, а женщин возвращали в лоно великой Матери-Земли. Аналогичный подход к основному принципу природы отличал албанцев и иберов, которых многие считают ближайшими соседями амазонок. Дело в том, что эти народы, почитавшие в первую очередь двух богов — Солнце (Юпитера), вероятно являвшегося «Неизвестным Богом», Богом Создателем, и Луну, особое почитание предназначали последней, как более близкой. Возле Иберии располагался храм Луны, где жрец бледной богини почитался следом за царем, и властвовал над многочисленными и людными тропами на священной земле вокруг святилища. Многие из храмовых служителей и других людей занимались пророчествами. Тех из них, кто превращался в буйных одержимых и отправлялся в лес в одиночестве, захватывали жрецы, помещали в священные оковы и целый год содержали в роскоши. Потом такого человека выводили к святилищу и ставили перед ним вместе с остальными жертвами. Служитель лунной богини, появлявшийся из толпы со священным копьем, наносил жертвам удар в сердце, в то время как стоявший перед святилищем жрец произносил предсказания, руководствуясь характером падения и истечения крови. После этого труп уносили в специально предназначенное место, бросая под ноги собравшегося народа, который получал, таким образом, возможность очиститься кровью освященного козла отпущения.
Геродот утверждает, что тавры приносили в жертву всех потерпевших кораблекрушение, а также всех греков, которых случай привел в их гавани, причем человеческие жертвоприношения совершались богине-девственнице. Жертву поражали по голове дубинкой, после чего голова отрезалась и прибивалась к дереву, а тело сбрасывали с крутых утесов. Захваченных в войне пленников обезглавливали, а головы их выставляли на высоких шестах вокруг домов. Геродот добавляет: «Головы помещались так высоко, чтобы весь дом находился под их покровительством», именно такой аргумент используют в настоящее время охотники за головами с Борнео и прочие дикие племена. Самые ранние указания на это можно видеть в древней «Аргонавтике», приписываемой Орфею, но почти наверняка записанной Ономакритом из Афин, жившим в 520–465 до н. э. В этой поэме мы читаем об опасных и свирепых народах, живших вокруг Меотийского озера и далее к югу, к числу которых принадлежали и кровожадные тавры, приносившие Артемиде жуткие жертвоприношения в виде чаши с человеческой кровью. Ужасные вещи рассказывают и о скифах. Они поклонялись солнцу и луне, а также младшим богам природных стихий — воздуха, огня и воды, — принося им жертвоприношения. Уздечки их боевых коней украшали скальпы, снятые с павших врагов. Могучий и загадочный народ хеттов также пришел с Кавказа, и вне сомнения находился в родстве со скифами. Хетты почитали богиню сил природы, подобную Ашторет, и оставленные ими в Малой Азии памятники свидетельствуют о том, что они приносили в жертву людей при исполнении собственных религиозных обрядов, имели гвардии из жрецов и жриц, а также практиковали весенние оргии. Хетты, возможно, и являлись подлинными основателями Эфеса. Они пользовались двулезвийными топорами, носили короткие рубахи и высокие сапоги с загнутыми вверх носками. Удобная для хождения по снегу обувь свидетельствует о северном происхождении. Любопытно, что Плиний пишет об обитателях Кавказских высокогорий, носивших сапоги из сыромятной кожи с загнутыми вверх носками, чтобы ходить по снегу. В подобной обуви амазонки часто изображаются на керамике, она аналогична монгольской обуви, до сих пор носимой в Китае.
Небрежное замечание Страбона о том, какими делами занимаются женщины, «находясь дома», имеет едва ли не саркастическое звучание, поскольку может показаться, что они крайне редко обращались к подобным мирным занятиям: в соответствии с общим хором древних писателей, походы амазонок были настолько же далекими, насколько просторной являлась область их влияния. Утверждают, что между появлением амазонок и периодом их высшей активности в Малой Азии на деле прошло три столетия беспрестанных войн, после чего давление воинственных женщин на греков сделалось столь нестерпимым, что Беллерофон (считавшийся потомком Гелиоса, бога солнца, и Посейдона, бога морей), сразу же после убийства Химеры, был отправлен царем Ликии отражать их натиск. Герой справился и с этим крайне трудным заданием, на время заградив путь амазонкам.
Однако ход событий показал, что неотвратимое наступление варваров было лишь прервано. После ухода Беллерофона, плотины, преграждавшей путь беспокойным волнам степного прилива, не стало. Угроза нападения амазонок вновь сделалась первостепенной. Греция подверглась такому натиску, что воинственные царицы и дела их приобрели выдающееся значение. Одним из двенадцати подвигов, выполненных Гераклом по поручению царя Микен Эврис-фея, стало чрезвычайно опасное деяние, заключавшееся в похищении пояса предводительницы амазонок. — пояса, имевшего среди женщин-воительниц чрезвычайное символическое значение и оттого наиболее священного для них предмета. Подвиг этот стал началом великих событий. По мнению большинства авторов, Геракла в этом походе сопровождал царь афинский Тесей, а также цвет греческой молодежи, вместе с большим флотам великолепных кораблей. Переплыв Эгейское море, они прошли через Босфор и Черное море, и без препятствий дошли до устья самого Фермодона. Они сумели пройти вверх по реке до Фемискиры, прежде чем Антиопа, царица, ведавшая охраной дома, успела подготовиться к сопротивлению или вызвать свою сестру и соправительницу Оритию, находившуюся в дальнем военном походе. Геракл отправил вестников к Антиопе, и со всеми церемониями потребовал отдать ему пояс царицы, что, в сущности, было эквивалентно требованию капитуляции, и естественно получил немедленный отказ. Обе стороны принялись готовиться к битве. Греки приступили к стенам и пошли на штурм. Ослабленный гарнизон амазонок защищал свою столицу с великим упорством и совершил кровавую вылазку под руководством царицы. Самые свирепые битвы кипели вокруг Геракла и Тесея. Геракл, неуязвимый под своей львиной шкурой, совершил удивительные деяния, убив собственной рукой одиннадцать предводительниц амазонок, которые в своей безупречной доблести по очереди нападали на него. В самом деле, Диодор Сицилийский сообщает нам, что Геракл вызывал их на поединок. Аэлла Быстроногая пала от его руки, обратившись в бегство; Фи-липпида была убита первым ударом. Протоя, сразившая в поединках множество мужчин, не оказалась удачливее; еще несколько амазонок, спутниц Артемиды-охотницы, потерпели поражение, и души их отправились в Аид. Геракл казался неуязвимым. В итоге победа осталась за греками, отнюдь не ставшими медлить с грабежом, в чем признаются их собственные авторы. Взято было множество пленниц и ценностей. Сам Геракл захватил Меналиппу, сестру обеих цариц, в то время как четвертая сестра, Ипполита, досталась Тесею. Геракл, памятуя о цели похода, выменял свою прекрасную полонянку на пояс Антиопы. Тесей же, покорившись вспыхнувшей в нем любви к прекрасной Ипполите, взял ее в жены и решил увезти с собой. Некоторые авторы, в частности Диодор, утверждают, что Геракл отпустил Меналиппу и, захватив Антиопу, снял с нее пояс и отдал Тесею, который увез ее в Афины, где она стала матерью Ипполиты. Аполлодор Афинский добавляет к этой истории нотку сверхъестественного. В соответствии с ним Ипполита носила пояс Ареса, который намеревалась отдать Гераклу. Однако Гера, приняв облик одной из воительниц, явилась посреди амазонок и заставила их возобновить сопротивление грекам явившимся по ее словам, чтобы похитить их царицу. Тем не менее супруга Зевса не сумела воспрепятствовать победе греков. Геракл, не удовлетворившись приобретением пояса царицы, также увез с собой ее доспехи, в том числе и двухстороннюю боевую секиру, знак власти, о котором мы еще услышим потом. Погрузив разнообразные трофеи на корабли, греки поспешно отчалили от берегов и направились под парусами обратно.
Ознакомительная версия.
