Олег Романько - Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941–1945

Ознакомительная версия.

Несмотря на свой радикализм, Гитлер поддержал такие принципы немецкой восточной политики. Более того, уже после прихода к власти, в начале 1934 года, он заявил на одном из совещаний, что целью германской политики на Востоке должен быть «альянс с Украиной, Поволжьем, Грузией и т. п. Но не альянс равных партнеров, а союз вассальных государств без отдельной армии, политики и экономики»[44].

События 1938 – 1940 годов показали, что такой ход событий вполне возможен. Именно в эти годы были созданы протекторат Чехии и Моравии, генерал-губернаторство в Польше и марионеточные правительства в Словакии и Норвегии. Поэтому, когда 22 июля 1940 года на совещании в Генштабе сухопутных войск обсуждался вопрос о будущей войне против СССР, Гитлер поставил перед своими генералами следующие политические задачи: «Украинское государство, Федерация Балтийских государств, Белоруссия…»[45]

Поначалу это заявление можно было понимать как угодно, вплоть до того, что Гитлер планировал создание этих независимых государств. Однако уже неделю спустя, 31 июля, он дал более ясно понять, что подразумевает под «независимостью» для этих регионов. Начальник Генштаба сухопутных войск генерал-полковник Ф. Гальдер так передал слова фюрера: «Окончательно Украина, Белоруссия, Прибалтика – нам…»[46] То есть подразумевалось, что после победы эти территории будут зависимыми от Германии государствами.

Из документов известно, что следующие четыре месяца Гитлер вообще не касался проблемы организации «восточных территорий». И только 5 декабря он вновь вернулся к этой теме, определив будущую роль западных окраин СССР. Как бы развивая свои июльские планы, фюрер высказался в том смысле, что Украина, Прибалтика и Белоруссия должны стать «буферными государствами Великой Германии»[47].

В начале 1941 года начальник штаба оперативного руководства Верховного командования вермахта (ОКВ) генерал А. Йодль подал на рассмотрение Гитлеру проект так называемых «Инструкций по особым вопросам», которые прилагались к Директиве № 21 (план «Барбаросса»). В начале марта фюрер вернул этот документ в ОКВ, снабдив его следующими дополнениями и комментариями: «Предстоящая кампания есть нечто большее, чем просто вооруженный конфликт. Это столкновение двух различных идеологий. Ввиду масштаба вовлекаемой в эту войну территории она не закончится просто разгромом вооруженных сил противника. Вся территория должна быть разделена на отдельные государства, каждое со своим собственным правительством, с которым мы затем сможем заключить мир. Формирование этих правительств требует большого политического умения и должно основываться на хорошо продуманных принципах… Сегодня социалистическую идею в России уже невозможно истребить. С точки зрения внутренних условий образование новых государств должно исходить из этого принципа. Большевистско-еврейская интеллигенция должна быть уничтожена, так как до сего дня она является «угнетателем»… Наша цель – построить как можно скорее и используя минимум военной силы социалистические государства, которые будут зависеть от нас. Задача эта настолько трудная, что ее нельзя доверить армии»[48].

Эти указания Гитлера, которые определяли компетенцию вермахта в политической сфере, легли в основу окончательных «Инструкций» к плану «Барбаросса», подписанных начальником ОКВ генерал-фельдмаршалом В. Кейтелем 13 марта 1941 года. О политическом устройстве оккупированных территорий СССР в них, в частности, говорилось следующее: «Как только зона боевых действий достигнет достаточной глубины, будет установлена тыловая граница. Оккупированная территория в тылу зоны боевых действий будет иметь собственное политическое управление. Она будет разделена по этнографическому признаку и в соответствии с разграничительными линиями групп армий. Сначала она будет состоять из «Севера» (Прибалтика), «Центра» (Белоруссия), «Юга» (Украина). На этих территориях политическое управление будет передано рейхскомиссарам, которые получат соответствующие указания от фюрера»[49].

Известно, что и этот вариант еще не окончательно удовлетворил Гитлера. Поэтому после ознакомления с ним 17 марта 1941 года он снова отметил: «Мы должны создать свободные от коммунизма республики. Насажденная Сталиным интеллигенция должна быть уничтожена. Руководящий аппарат русского государства должен быть сломан»[50]. Необходимо подчеркнуть, что здесь Гитлер зашел наиболее далеко в своем планировании будущего устройства «восточных территорий». Последующие события показали, что он значительно охладел к идее буферного альянса из вассальных государств – бывших западных республик СССР.

В конце марта 1941 года вопрос о будущем политическом устройстве Советского Союза был поднят на качественно иной уровень. Следует сказать, что за те полмесяца, которые прошли с утверждения «Инструкций» к Директиве № 21, точка зрения Гитлера на обустройство «восточных территорий» приобрела более радикальный оттенок. Он не отказался от идеи административно-политического деления «восточного пространства». Однако теперь фюрер считал, что это не должны быть пусть и вассальные Германии, но независимые государства (даже, если их независимость будет только фикцией). Всю оккупированную территорию СССР следовало поделить на административные единицы, которые напрямую и полностью будут подчиняться Германии. То есть предполагалось создать что-то вроде «древневосточных сатрапий, но на новый лад». По мнению А. Даллина, которому принадлежит взятая в кавычки фраза, такая эволюция во взглядах Гитлера произошла из-за изменений политической и военной обстановки, имевшей место в течение этого года. В 1939 и начале 1940 года он мог вполне искренне говорить о создании независимых Украины, Белоруссии и Прибалтики, чтобы таким образом воздействовать на английскую, французскую и советскую дипломатию, а также оказывать контрвоздействие на политику польского эмигрантского правительства. Теперь такие игры Гитлеру нужны не были: как известно, с лета 1940 года нацистская Германия была хозяином всего Европейского континента[51].

Свою новую точку зрения Гитлер высказал 30 марта 1941 года на совещании германского военно-политического руководства, в ходе которого цели войны против СССР были определены окончательно. С военной точки зрения они должны были заключаться в достижении линии Архангельск – Астрахань, а в политическом плане следовало сделать так, чтобы «никакая организованная сила не могла противостоять немцам по эту сторону Урала». В заключение своего выступления Гитлер выразился более конкретно: «Наши задачи в отношении России – разгромить ее вооруженные силы, уничтожить государство»[52]. Для управления же захваченными советскими территориями фюрер предлагал создать «протектораты»: в Прибалтике, на Украине и в Белоруссии. Слово «протекторат» здесь взято в кавычки намеренно. Конечно, это не должны были быть протектораты как в Чехии и Моравии. Скорее речь шла только о политической ширме[53].

Это мартовское совещание знаменательно еще и тем, что на нем все вопросы будущего административно-политического планирования на «восточных территориях» были переданы в ведомство Розенберга. Теперь только он и его подчиненные могли заниматься этим. Уже 2 апреля 1941 года Розенберг представил первый меморандум, в котором полностью отразил свои политические взгляды и концепцию решения национального вопроса в СССР. В целом он предлагал разделить его на семь регионов:

• Великороссия с центром в Москве;

• Белоруссия с Минском или Смоленском в качестве столицы;

• «Балтенланд» (Эстония, Латвия и Литва);

• Украина и Крым с центром в Киеве;

• Донская область с Ростовом-на-Дону в качестве столицы;

• Кавказский регион;

• Туркестан (российская Центральная Азия).

Согласно концепции, изложенной в этом документе, Россия (или, вернее, то, что от нее оставалось) должна была быть отрезана от остального мира кольцом нерусских государств. Однако это было еще не все: по замыслу Розенберга, она еще и теряла целый ряд территорий с русским населением. Так, Курск, Воронеж и Крым отходили к Украине, а Ростов-на-Дону и Нижняя Волга – к Донской области. В будущей России «полностью уничтожалась еврейско-большевистская администрация», а сама она «должна была быть подвергнута интенсивной экономической эксплуатации» со стороны Германии. Кроме того, это территориальное образование получало статус гораздо ниже, чем даже у окружавших его «государств», чтобы служить своего рода «приемником» для всех «нежелательных элементов с их территорий»[54].

Розенберг в целом согласился с предыдущими планами Гитлера о выделении Белоруссии в самостоятельную административную единицу. Тем не менее следует отметить, что он был очень низкого мнения относительно национальной «спелости» белорусского народа и поэтому долго не решался сформировать свою окончательную позицию по белорусскому вопросу. Розенберг отмечал в своем меморандуме, что эта советская республика «очень отстает в культурной и хозяйственной сферах», в связи с чем «пробуждение ее национальной жизни и создание полноценного государственного механизма может оказаться весьма трудным делом». Однако ее самостоятельное существование могло быть оправдано хотя бы уже тем, что ослабляло Россию. С этой целью территорию Белоруссии планировалось увеличить за счет западнорусских областей с центром в Смоленске[55].

Ознакомительная версия.