Осенью 1914 года в гигантских сражениях на Восточном фронте столкнулись миллионы людей. В этот период борьба представляла собой серию высокоманевренных операций, в ходе которых перегруппировки людей и техники совершались на многокилометровые расстояния, тылы отставали от войск, не успевая снабжать их продовольствием и боеприпасами, а накал схваток отличался высокой степенью интенсивности. На данном этапе командование обеих сторон было уверено, что стоит приложить еще минимум усилий, и дело будет кончено — война выиграна. Все продолжали надеяться на блицкриг.
С октября в русские войска широким потоком стали вливаться резервисты, которых требовала несшая беспрецедентные в сравнении с прошлыми войнами потери Действующая армия. Наряду с перволинейными дивизиями в один ряд с ними становились второочередные дивизии — то есть заново сформированные с началом войны и потому обладавшие слабым кадром и нехваткой технических средств ведения боя. Однако и потери перволинейных дивизий пополнялись неважно подготовленными пополнениями. Участники войны в один голос утверждают, что резервисты осени 1914 года были худшими за всю войну. Причина этого объяснима — запасные пехотные батальоны не успели обучить призванных, как их уже забрал понесшие громадные потери фронт. Только за август месяц шесть русских армий, сконцентрированные в двух фронтах (группах армий) — Северо-Западном и Юго-Западном, потеряли полмиллиона человек.
Соответственно, к осени 1914 года относятся первые случаи массовых сдач в плен вопреки требованиям военного законодательства, то есть неранеными и до исчерпания всех средств сопротивления. Так, во время боев под Лодзью целиком добровольно сдался в плен батальон 87-го Нейшлотского полка. Участник событий, младший офицер военного времени Бакулин говорит по этому поводу уже после окончания Лодзинской операции: «Когда я сообщил людям, что мы отходим в резерв, все были рады. Невозможно людей так долго держать в окопах, это преступно. Начальство не хочет этого понять. Люди в окопах так устают физически и нравственно, так их заедает вошь, что нет ничего удивительного, что они, доведенные до отчаяния, сдаются в плен целым батальоном. Все это можно перечувствовать тогда, когда сам посидишь в окопе и испытаешь на себе, что это значит».[19]
87-й пехотный Нейшлотский полк являлся кадровым, он входил в состав 22-й пехотной дивизии (ген. С. Д. Марков) 1-го армейского корпуса. Но можно с большой долей уверенности утверждать, что большая часть его солдатского состава к этому времени уже являлась резервистами. Именно 1-й армейский корпус позволил 1-му германскому корпусу ген. Г. фон Франсуа прорваться в тыл центру 2-й русской армии ген. А. В. Самсонова в сражении под Танненбергом. Части корпуса отступили потому, что несли тяжелые потери от ударов германских тяжелых батарей, и комкор-1 ген. Л. К. Артамонов, сочтя, что потери велики, спас своих людей, но тем самым позволил погибнуть в «мешке» пяти дивизиям 13-го, 15-го и 23-го армейских корпусов. В ходе Варшавско-Ивангородской наступательной операции сентября-октября 1914 года 1-й корпус, как и прочие войска 2-й армии ген. С. М. Шейдемана, понес большие потери. Достаточно сказать, что уже к 1 октября корпус насчитывал 403 офицера и 25 267 солдат, при том что нормальная численность армейского корпуса — 48 700 чел.
В ходе Лодзинской оборонительной операции ноября-декабря 1914 года 2-я русская армия была окружена в Лодзи и вела бои почти в полном окружении. Физические силы людей были исчерпаны непрестанным натиском врага, моральные — подорваны подавляющим действием германских тяжелых гаубиц, противопоставить которым равное оружие русские не могли. 2-я армия выстояла и отстояла Лодзь. Кольцо окружения было прорвано, и противник отброшен в Восточную Пруссию. Но удивляться тому, что в плен сдался целый батальон, не приходится: свидетельство Бакулина показывает, что люди сдались в плен только потому, что были «доведены до отчаяния».
Или еще пример. Главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта ген. Н. В. Рузский 24 ноября 1914 года сообщил начальнику Штаба Верховного главнокомандующего ген. Н. Н. Янушкевичу, что за несколько дней в 10-й армии добровольно сдались в плен четыре роты 84-го пехотного полка, «что свидетельствует о слабой нравственной устойчивости второочередных частей». Речь здесь как раз не о второочередных соединениях, а именно о слабой подготовке резервов.
84-й пехотный Ширванский Его Величества полк входил в состав 21-й пехотной дивизии (ген. С. Бек Садык Мемендаров) 3-го Кавказского корпуса ген. В. А. Ирманова — одного из лучших в русской армии. В частности, за бои под крепостью Ивангородом начдив-21 был награжден орденом Св. Георгия 3-й степени и георгиевским оружием, украшенным бриллиантами. 84-й пехотный Ширванский полк имел своим шефом самого царя. Телеграмма императора Николая II от 10 октября благодарила героические части 3-го Кавказского корпуса: «Сердечное спасибо моим дорогим Ширванцам после тринадцатидневного горячего боя с трудным противником в день 26-летней годовщины моего назначения Шефом полка. Радуюсь несказанно, что упорство врага сломлено доблестью испытанных старых Кавказских полков Ширванцев и Самурцев».[20] Такой полк по определению не мог иметь добровольных сдач в плен.
Однако же ларчик открывается просто. В октябрьских боях на Козеницком плацдарме (под Ивангородом) 3-й Кавказский корпус понес громадные потери. Что же касается самого 84-го пехотного Ширванского полка, то в ходе боев был тяжело ранен и взят в плен командир полка, убиты все командиры батальонов, всего же офицерский состав полка потерял более половины офицеров. К ноябрю 84-й полк подошел в чрезвычайно ослабленном кадровом отношении, что и позволило совершиться таким неприглядным инцидентам, как добровольная сдача в плен нескольких рот прославленного русского полка.
Действительно, нехватка офицерского состава или гибель офицеров в бою вполне могли стать причиной сдач в плен. Не известно почти ни одного случая, чтобы добровольно сдалась часть (большие соединения по примеру 13-го армейского корпуса под Танненбергом, крепости Новогеоргиевск и Ковно в 1915 году — это другое дело), при которой был бы офицер. Иногда сдававшиеся солдаты «сдавали» в плен и своего командира, предварительно обезоружив его, но такие случаи единичны и такой офицер наверняка был некадровым, иначе сумел бы удержать вверенных ему бойцов от пагубного шага.
Конечно, люди попадали в плен в бою, но это отнюдь не предполагает добровольности. Иногда, как о том говорилось выше, недобросовестные и некомпетентные командиры сами сдавали в плен большие массы солдат и офицеров. Однако в львиной доле случаев части дрались, пока в них были офицеры и жаждавшие борьбы солдаты (чаще — унтер-офицеры), а затем многое зависело от конкретной ситуации. Участником Первой мировой войны выделяется три основные причины добровольной сдачи русских солдат в плен:
«1) Неимоверное форсирование темпа операций в 1914 г., когда солдаты, доведенные до предела человеческих сил, нередко теряли способность сопротивляться или даже отступить, впавшие в пассивность сдавались;
2) В 1915 г. апокалипсическая мощь германских бомбардировок: оглушенные, полузасыпанные в обвалившихся окопах люди не могли уйти; при огневом истреблении целых батальонов нельзя было вынести раненых, и они попадали в плен;
3) Количество офицеров в действующей армии было недостаточным (больной вопрос нашего войска на протяжении всей войны!), вследствие чего более слабые духом солдаты, не чувствуя над собой офицерской командной воли, сдавались в трудных обстоятельствах».[21]
О Великом Отступлении еще будет сказано. Что же касается кампании 1914 года, то достаточно сказать, что второочередные дивизии в начале войны не имели носимого запаса сухарей и организованных тыловых служб. Брошенные прямо в «мясорубки» боев, когда обозы перемешивались и не успевали своевременно к своим боевым соединениям, измученные и изголодавшиеся солдаты впадали в апатию и сдавались. Но кто виновен в том, что люди не были в надлежащей степени обеспечены пайком? Разве они сами, в отношении которых командование, не озаботившееся снабжением второочередных дивизий до войны, применяло репрессалии? Впрочем, как показано, глубокой осенью 1914 года большая часть кадровых дивизий, сильно «разбавленная» резервистами, мало чем отличалась от второочередных соединений, также давая примеры добровольных сдач в плен.
На войне успех одного предполагает неудачу другой стороны. Как в Галиции августа месяца, вдохновленные видом колонн австрийских военнопленных, русские армии рвались в бой, так в конце 1914 года немцы были воодушевлены самими фактами пленения русских. Соотношение потерь пленными между русскими и непосредственно германцами в ходе войны было глобальное: девять к одному. Сто шестьдесят тысяч к полутора миллионам.
