Основным вооружением стрелковых соединений Красной Армии того времени по прежнему была знаменитая «трехлинейка» — 7,62-мм винтовка Мосина образца 1891 года, прошедшая модернизацию в 1930 году. Следует отметить, что помимо нее в армии было большое количество 7,62-мм автоматических винтовок ABC и самозарядных винтовок СВТ. К июню 1941 года их насчитывалось в войсках более миллиона.
Пистолетов-пулеметов калибра 7,62-мм моделей ППД и ППШ (из-за изменявшейся концепции на их применение) было немного. К июню 1941 года в РККА насчитывалось около 90 тыс. экземпляров, в сд — в основном у комсостава и разведчиков.
Основными типами пулеметов в Красной Армии были 7,62-мм ручной пулемет Дегтярев-пехотный образца 1927 года (ДП) и 7,62-мм станковый пулемет системы Максима образца 1910–1930 годов. Они не обладали высокой скорострельностью, но были весьма надежны и неприхотливы в обслуживании. Осенью 1940 года оба этих пулемета были сняты с серийного производства и заменены 7,62-мм «единым» пулеметом ДС (Дегтярев — станковый). До начала войны в войска западных военных округов поступило около 10 тыс. пулеметов этой конструкции, впоследствии снятых с вооружения из-за сложностей эксплуатации. «Максимы» и ДП были вновь восстановлены на производстве и провоевали всю войну.
В качестве оружия самообороны и для комсостава использовался 7,62-мм револьвер системы Нагана образца 1895 года, модернизированный в 1930–1931 годах, а также 7,62-мм пистолет TT (Тула — Токарев) образца 1933 года. Главными достоинствами «Нагана» были простота и надежность, поэтому он выпускался одновременно с пистолетом ТТ. В 1938 году было изготовлено 98 тыс. револьверов, в 1941 году — 118453 единицы. Мощный пистолет TT был эффективнее «Нагана», но имел свои недостатки. Прежде всего он был малопригоден для применения в бронетанковых войсках, так как из-за своей формы не позволял вести стрельбу через спецщели в танке и бронемашине. Танкисты пользовались им очень неохотно, предпочитая в качестве оружия самообороны револьвер «Наган». Кроме того у TT иногда из рукоятки самопроизвольно выскакивал магазин. Но эквивалентной замены TT не было и производство его наращивалось. В 1938 году было произведено 87022 пистолета, в 1941 году — 120903 единицы.
К основным гранатам, которыми вооружались советские бойцы и командиры, относились три образца: ручная граната РГД-33 системы Дьяконова образца 1933 года; ручная граната Ф-1 (оборонительная), изобретенная конструктором Лемоном в начале XX века (поэтому и название — «лимонка»), и ручная противотанковая граната РПГ-40 образца 1940 года. Правда, еще эпизодически использовалась ружейная осколочная граната Дьяконова образца 1930 года (калибр 40,6 мм). Но из-за несовершенства конструкции, сложности и дороговизны производства ее выпуск был прекращен, и она была снята с вооружения.
В целом пехота Красной Армии, в том числе и 4-й армии, была неплохо вооружена и уступала аналогичным соединениям вермахта только по ряду незначительных параметров (связь, использование отдельных видов автоматического оружия), а по некоторым и превосходила. Проблема заключалась в другом. Опытные военнослужащие, прошедшие финскую кампанию, уже уволились в запас. Состав же новобранцев прибывших им на смену, различался этнической пестротой (в пехоту обычно отправляли самых слабообразованных призывников) и отсутствием боевого опыта. Тем более, что с 1939 по 1941 годы военнослужащие 4А, размещенной на новом месте дислокации, больше занимались строительством, нежели боевой подготовкой. С первыми боями выявились и этнопсихологические проблемы: русский боец (а русские, как правило, составляли большинство во всех соединениях РККА) природно храбр (может быть, даже более, чем немец), вынослив и неприхотлив, но гораздо менее организован, чем германский солдат. Там, где в вермахте достаточно было и ефрейтора, в Красной Армии обычно требовался лейтенант. Меньше организованности — больше потери. Другой аспект проблемы был еще «тоньше»: СССР своей родиной во всех смыслах (как территорию и образ жизни) считали не все народы, проживающие на пространствах Советского Союза, а многие из них (народов) или не очень понимали суть противоборства или, особенно на начальном этапе, вообще видели в немцах освободителей от коммунизма и колониализма.
«Особой кастой» Вооруженных сил СССР были пограничные войска НКВД. В оперативном подчинении командующего 4-й армией был 17-й (Брестский) погранотряд под командованием майора А.П. Кузнецова. Пять его комендатур объединяли целых 20 застав, охранявших государственную границу по реке Буг протяженностью 182 км. Штаб отряда, рота связи и комендантский взвод общей численностью 70 человек находились в самом городе Бресте. Автотранспортная рота, саперный взвод отряда, штаб 3-й комендатуры, 9-я застава размещались в крепости, там же была и окружная школа шоферов Белорусского погранокруга. Накануне войны в крепости проходили сборы пограничников-кавалеристов. Руководителем сборов был назначен лейтенант Г.С. Жданов. В отличие от многонациональной Красной Армии погранвойска комплектовались преимущественно славянским более образованным призывным контингентом, а упор в боевой подготовке был сосредоточен на повышении индивидуальной выучки каждого бойца.
Возвращаясь к оценке системы обороны 4А, необходимо сказать, что для строительства полевых позиций вся приграничная полоса была разбита на батальонные районы, которые оборудовались последовательно: вначале — подлежащие занятию войсками по тревоге, а в последующем и другие — в зависимости от их важности. С мая 1941 года на строительстве оборонительных сооружений в приграничной полосе работали по одному стрелковому батальону от каждого стрелкового полка дивизий.
Позиции, которые строились в виде опорных пунктов и батальонных узлов, состояли из деревоземляных и частично из бутовых сооружений, а также из окопов и незначительного количества заграждений. Окопы строились преимущественно в виде раздельных прямоугольных ячеек на одного-двух человек без ходов сообщения и без маскировки; противотанковые заграждения создавались только на отдельных участках в виде противотанковых рвов и надолбов, которые достаточно легко могли быть обойдены германскими танками. Противопехотные заграждения не минировались, так как не хватало мин. Командных и наблюдательных пунктов имелось незначительное количество.
Лучше других были оборудованы полевые позиции в полосе 6-й стрелковой дивизии, несколько слабее — в полосе 75-й стрелковой дивизии и совсем плохо — в полосе 42-й стрелковой дивизии, так как ее стрелковые батальоны ежемесячно меняли районы строительства укреплений.
Работа по полевому усилению Брестского укрепленного района и оборудованию полевых позиций на левом крыле 4-й армии и полосе 75-й стрелковой дивизии с начала июня 1941 года производилась ускоренными темпами. По приказу округа на оборонительные работы привлекалось уже по два батальона от каждого стрелкового полка дивизии.
Согласно окружным и армейским планам войска Брестского района № 4, расположенные на государственной границе и в непосредственной близости от нее, с объявлением боевой тревоги немедленно занимали оборону, намеченную по плану. Это касалось прежде всего 6-й и 75-й стрелковых дивизий. Сроки подъема по тревоге и занятия оборонительных позиций для 6 сд устанавливались в 6–9 часов, для 75 сд — 4-10 часов. Для остальных стрелковых соединений 4А эти нормативы варьировались в пределах от 30 часов (42 сд) до трех суток (100 сд).
Первым и основным рубежом обороны в полосе армии являлся Брестский укрепленный район, первая позиция которого строилась на восточном берегу реки Западный Буг и воспроизводила начертание ее русла. В июне 1941 года велось строительство сооружений только на первой позиции укрепленного района. В глубине этого района строительство сооружений еще не начиналось.
Полоса предполья, вследствие того, что сооружения строились на берегу реки, не создавалась, за исключением участка в районе Дрогичина, где по условиям местности долговременные огневые точки строились на некотором удалении от берега.
Всего в укрепленном районе к 21 июня было забетонировано 128 ДОТов. Некоторые из забетонированных сооружений имели арматуру, и в них монтировалось вооружение, присланное из Мозырьского укрепленного района. К началу войны в боевой готовности (с гарнизонами, оружием боеприпасами, но без технических средств связи) имелись только 23 долговременные огневые точки: 8 — в районе Бреста, главным образом в районе крепости, 3 — южнее Бреста, 6 — в районе Дрогичина и 6 — в районе Семятиче.
Из трех пулеметно-артиллерийских батальонов численностью по 350–400 человек проводилось развертывание пяти батальонов по 1500 человек каждый. Рядовой состав для их формирования только начал прибывать, а командный состав поступал из артиллерийских частей округа, в частности 66 командиров и лиц начальствующего состава из 4-й армии. Прибывший на укомплектование формируемых батальонов необученный личный состав включался пока в состав 16, 17-го и 18-го пулеметно-артиллерийских батальонов. Оружие и даже обмундирование на вновь прибывших еще не поступило.
