Пожалуй, больше других преуспела в описании любовных приключений некая Нина Алексеева, бывшая артистка одного из ансамблей песни и пляски Москвы. Ей уже давно за 70, но неуемной энергии автора можно позавидовать. Вот уже несколько лет старушка охотно выступает перед самой разной аудиторией, охотно дает интервью и даже собирается издать книгу воспоминаний о Лаврентии Павловиче Берия, с которым якобы была близка. Можно только догадываться, на чем именно собирается акцентировать внимание читающей публики новоявленная писательница. Во всяком случае никаких сомнений на сей счет после опубликованных на разных языках ее воспоминаний в периодике не появляется. На мой взгляд, Нина Васильевна просто решила заработать на хлеб в столь трудное время. Ну, посудите сами, можно ли без известного скепсиса относиться, скажем, к таким «фактам»:
«И вы знаете, я, конечно, с ним сблизилась, с Лаврентием Павловичем. Никаких, конечно, насилия с его стороны не было. Вначале мы сели за стол. Чего только там не было! …Если уж говорить откровенно, он был сильный мужчина. Очень сильный, без всяких патологии. Такому мужчине, наверное, было мало одной женщины, надо было очень много женщин… Когда он в первый раз овладел мной, и с такой, вы знаете, страстью, я чувствовала, что, конечно, ему нравлюсь. У моего дома стали часто появляться правительственные машины, этот Саркисов заходил к нам в квартиру… Я видела его отношение ко мне, очень милое. Но у меня к нему не было страсти. Он мне как-то даже сказал: „Ты холодная, ну почему ты такая красивая и такая холодная…“ А потом, обстановка его дома на улице Качалова мне не нравилась. Знаете, дом очень красивый с виду, но изнутри, знаете, такое невзрачное впечатление, я не могу сказать, что здесь жил Берия. Двуспальная кровать орехового дерева огромная. Помню, когда Саркисов привез меня вторично или в третий раз, я ждала Лаврентия Павловича очень долго. Вышла ко мне женщина в белом халате, очень милая, любезная, и говорит: „Вы не волнуйтесь, он должен приехать“. По левую сторону коридора, отлично помню, была библиотека. Посмотрела там книги – один сплошной Сталин. Думаю, неужели он не интересуется классикой?»
Воздержусь от комментариев. Чего стоит хотя бы описание домашней библиотеки в нашем доме. В таком случае, простите, куда же подевалась приличная библиотека самого Лаврентия Павловича, книги кандидата сельскохозяйственных наук Нины Теймуразовны Берия, доктора физико-математических наук Серго Берия? В подвальном помещении, заполненном мифическим «циклоном»? Разве можно поверить, что хозяин дома, изощряясь в любовных похождениях, устраивал годами ночные оргии в собственной спальне на виду у жены, сына, невестки и остальных домочадцев.
Я бы никогда не коснулся столь пикантной темы, если бы не многочисленные публикации, где по-прежнему главным действующим лицом вновь и вновь оказывается ветеран сцены госпожа Алексеева. Последняя публикация ее «дневниковых» записей, опубликованная одной из ведущих российских газет, просто умиляет. Если раньше Нина Васильевна не могла (?) поведать массовому читателю некоторые детали, то теперь, надо полагать, вполне откровенна. По ее утверждению, отец возил любовницу в Кунцево, на дачу Сталина. Кстати, знакомство с вождем особого впечатления на Алексееву не произвело. Что ж, бывает. Обнадеживает другое. Судя по всему, очередной цикл «любовь вождей» вполне может быть продолжен. Кто знает, какие тайны кроются за стенами Кунцевской дачи. Вероятно, Нина Васильевна в будущем не применет рассказать и об этом…
Любопытна реакция одного из читателей, возмущенных публикацией на страницах популярной газеты интервью с Алексеевой под хлестким заголовком «Раба любви Лаврентия Берия». Что же вызвало неприятие читателя? Сам факт появления в печати очередной сказки о «монстре»? Да ничего подобного! «Зачем показывать молодежи, что зверь Берия был не так уж страшен?» На фоне поднадоевших порядком россказней о высматривающем у своего дома красивых женщин зампреде и вездесущем полковнике Саркисове эта публикация, надо полагать, выглядит бледнее…
Я читал письмо возмущенного читателя и думал: до чего же живучи вбитые в нас когда-то стереотипы. Неужели сами мы не ведаем, что творим. Давно уже нет в живых людей, использовавших эту ложь для оболванивания масс, нет уже и ЦК с его официальными рупорами и глашатаями неправды, а автомобиль легендарного полковника все колесит улицами первопрестольной, распугивая очаровательных москвичек. Ей-богу же смешно! Но и грустно – тоже. Ну, какой еще народ позволил бы в течение сорока лет держать себя за простака, чья наивность поистине беспредельна…
Я еще раз повторяю, вся жизнь отца проходила на глазах семьи. Срывы, наверное, были, у каждого человека есть какие-то слабости, но такие похождения – вздор. Если уж на то пошло, могу рассказать о девушке, которая действительно была любовницей отца, но никогда об этом никому не рассказывала.
Я был уже взрослым человеком, но отношения с отцом оставались у нас на редкость доверительные. Как-то зовет к себе. «Надо, – сказал, – с тобой поговорить. Я хочу, чтобы ты знал: у меня есть дочь. Маленький человечек, который мне не безразличен. Хочу, чтобы ты об этом знал. В жизни, – сказал, – всякое может случиться, и ты всегда помни, что у тебя теперь есть сестра. Давай только не будем говорить об этом маме…»
Мама умерла, так и не узнав о той женщине. Просьбу отца я выполнил.
А женщину ту я видел. Было ей тогда лет 20, может, немного больше. Довольно скромная молодая женщина. Жизнь у нее, правда, не сложилась. Вышла замуж, родился второй ребенок. Муж погиб. Снова вышла замуж… Отец ее был служащим, мать – учительница. А сейчас у моей сводной сестры самой, естественно, дети.
Одно время она была замужем за сыном члена Политбюро Виктора Гришина. Когда Гришин узнал, что его сын собирается жениться на дочери Берия, решил посоветоваться с Брежневым. Насколько знаю, Леонид Ильич отреагировал так:
– Хорошо, а какое это имеет отношение к твоему сыну? И что ты делаешь вид, будто не знаешь, что все это дутое дело…
К слову, мне не раз приходилось встречаться с Брежневым на заседаниях Совета обороны, других совещаниях, где обсуждались вопросы, связанные с моей работой по созданию новых видов вооружения, но никогда о том, что случилось с моим отцом, мы не говорили… Леонид Ильич эту тему просто не затрагивал, делая вид, что Гегечкори это Гегечкори, а об остальном – он не имеет ни малейшего представления.
Сам он к делу отца причастен не был. Да что Брежнев – даже не все члены Президиума ЦК КПСС знали о том, что готовится его убийство. Постфактум уже они вынуждены были избрать для себя оптимальный вариант, исходя из своего многолетнего партийного опыта – примкнуть к более сильным. Правда, дальнейший ход событий показал, что ни о каком единстве в верхах политической власти и после смерти моего отца речь не шла. Вспомните антихрущевское выступление Молотова, Кагановича и других и последовавшую над ними расправу Хрущева, затем вынуждены были уйти Маленков, Булганин, т.е. люди, расправившиеся в свое время вместе с Хрущевым с моим отцом. Позднее уберут и самого Хрущева. Борьба за власть не прекращалась в Кремле никогда, как никогда не прекращалась компрометация новыми вождями вчерашних соратников. По этим законам Старая площадь жила до последнего дня существования КПСС…
Все последующие руководители прекрасно знали цену хрущевским «разоблачениям». Знали, но разрушать легенду не хотели, так как неизбежно пришлось бы рассказать народу куда более серьезные вещи.
Скажу совершенно откровенно: монахом отец не был. Это был нормальный человек, которого не обошли в жизни ни большая любовь, ни вполне понятные, думаю, едва ли не каждому мужчине увлечения. Нечто подобное произошло с отцом в Грузии, когда он увлекся одной красивой женщиной. Здесь дело кончилось семейным скандалом. Мама собиралась уйти, но отец, естественно, попросил прощения, и все обошлось. Можете представить реакцию моей матери, если бы все, что пишут сегодня об отце, было хотя бы частицей правды. Женщина-грузинка! Она могла со Сталиным спорить, что ей стоило хлопнуть дверью и уйти от такого мужа…
А к тем показаниям, которые выбивали у Саркисова и других, отношение у меня совершенно однозначное. И ему, и другим обещали «скостить» срок, если будут говорить то, чего от них ждали. Обманули, конечно. Они нужны были на определенном этапе. Подписал – тюрьма. И что, к примеру, мог сказать в той ситуации начальник охраны? Что охранял агента империалистических разведок и врага народа и партии? Велели говорить, что возил в дом Берия женщин сомнительного поведения, он и повторил. Все это вполне понятно. В те времена, наверное, просто не могло быть иначе.
Возможно, кто-то дал такие показания и из женщин, признавших себя на следствии любовницами отца. Что такое конспиративные квартиры, знает любой оперативник, работающий в органах государственной безопасности, милиции, разведке. Как правило, содержательницами таких квартир были женщины, немало женщин было, что тоже вполне понятно, и среди агентуры, работающей, в частности, с иностранцами. Как руководитель объединенного Министерства внутренних дел, куда вошли незадолго до смерти отца и политическая разведка, и контрразведка, отец наверняка бывал в таких квартирах, где встречался с агентами. Так что при желании, наверное, в тот злополучный список можно занести еще великое множество фамилий, включая иностранные…
