На следующий день войска Рокоссовского вели оборонительные бои на том же рубеже: Луцк, Олыка, южнее Клевани с танками и мотопехотой 13-й и 14-й немецких дивизий. 26 июня мехкорпус нанес контрудар в направлении Дубно, прикрывая свой правый фланг 131-й дивизией, и немного потеснил противника. Задним числом маршал Рокоссовский писал: «У меня создалось впечатление, что командующий фронтом и его штаб в данном случае просто повторили директиву Генштаба, который конкретной обстановки мог и не знать. Мне думается, что в этом случае правильнее было бы взять на себя ответственность и поставить войскам задачу, исходя из положения, сложившегося к моменту получения директивы Генерального штаба».
Погибший в бою генерал Кирпонос не оставил воспоминаний, но мне думается, что он действительно «мог и не знать», что три его механизированных корпуса, имевших около 1400 танков, окажутся неспособны справиться с тремя дивизиями 3-го германского мотокорпуса. Теоретически они должны были раскатать их в блин.
В этом же направлении начал наступать 19-й механизированный корпус генерал-майора Н.В. Фекленко совместно с 36-м стрелковым генерал-майора П.В. Сысоева. Мехкорпус состоял из 40-й и 43-й танковых и 213-й механизированной дивизий — 453 танка, в том числе Т-34 и КВ.
Частям корпуса Фекленко предстояло преодолеть 300-километровое расстояние от места дислокации в районе Житомир — Винница до Ровно. Следует отметить, что маршрут выдвижения к границе был на практике основательно отработан еще в мирное время, но на этот раз сроки оказались сжатыми, и корпусная артиллерия безнадежно отстала. 213-я моторизованная дивизия полковника В.М. Осьминского была изъята из состава корпуса, передана в подчинение оперативной группе генерала М.Ф. Лукина и получила задачу выдвигаться на Острог в полосе 6-й армии.
К утру 26 июня только 43-я танковая дивизия полковника И.Г. Цибина (237 танков) заняла исходное положение для контрудара, остальные находились на марше. Но и эта дивизия не могла поддержать действия соседнего 9-го мехкорпуса, так как у танков кончилось горючее, а у артиллерии не было снарядов. Согласно плану развертывания, боеприпасы предполагалось получить с ровенских складов, но неприятельские бомбардировки сорвали своевременный их подвоз. Между тем из докладов разведывательного батальона Цибин знал, что в каких-то 10–15 км от него стоят и точно так же ожидают заправки полки 11-й танковой дивизии противника. 43-й разведбатальон под командованием капитана B.C. Архипова еще накануне вышел в тылы немецкой танковой дивизии, разгромил колонну бензозаправщиков и теперь скрытно вел наблюдение за скоплением техники в районе Хомутов. Даже танковый разведбат Красной Армии образца 1941 года был довольно мощным подвижным соединением. В его состав входила рота из 17 танков Т-34 и Т-26, две роты пулеметных и пушечных бронеавтомобилей, рота мотоциклистов и зенитная рота — 12 пулеметов ДШК и четыре 37-мм пушки, артбатарея из 6 орудий, смонтированных на грузовиках, а также отдельные взводы — управления, связи, саперный, комендантский и взвод ранцевых огнеметов. По тревоге разведбатальон усиливался дивизионом 122-мм гаубиц и саперной ротой.
Наконец, согласовав свои действия с командиром дивизии, батальон Архипова в 16.45 нанес внезапный артиллерийский удар в тыл 11-й дивизии 48-го мотокорпуса. Для немцев это оказалось настолько неожиданным, что их штаб послал радиограмму с требованием перестать бить по своим. В 17.00 в наступление перешла вся 43-я танковая дивизия, имея впереди тяжелые KB и средние Т-34. Зачеты-ре часа боя части полковника Цибина изрядно потрепали 11-ю танковую и отбросили ее на 30 км к западу, выйдя к Дубно. Правее 40-я танковая дивизия полковника М.В. Широбокова разбила колонну противника у Млинова. Однако немцы успели взорвать мосты через реку Иква, и с наступлением темноты советское наступление застопорилось. Дивизиям Фекленко было приказано вернуться к Ровно. Дело в том, что к этому времени 22-й мехкорпус был уже разгромлен противником, а корпус Рокоссовского не продвинулся ни на шаг.
Командующий 5-й армией генерал Потапов не только не сумел объединить усилия предоставленных в его распоряжение трех корпусов, но почти не имел связи с каждым из них. «Связь корпуса с 5-й армией чаще всего отсутствовала, связь с соседями то и дело прерывалась… Всю информацию пришлось добывать самим».
Командование фронта, видя, что контрудары не приносят желаемого результата, решило прекратить дальнейшие атаки в районе Дубно и перейти к обороне. Замысел состоял в том, чтобы силами 31-го, 36-го и 37-го стрелковых корпусов, подходивших из тыла, занять рубеж рек Стоход и Стырь, далее — Дубно, Кременец, Золочев. Механизированные корпуса отвести за линию обороны и подготовить их к переходу в общее контрнаступление. Это решение Ставка не поддержала. Она приказала генералу Кирпоносу возобновить атаки на прежних направлениях. Принятая поздно вечером телеграмма из Москвы требовала «ни дня не давать покоя агрессору». Выполняя это распоряжение, штаб фронта поставил задачи войскам: наступление намечалось на 9 часов 27 июня.
Однако немцы, подтянув из района Луцка 14-ю танковую и 25-ю моторизованную дивизии, сами атаковали, и к 29 июня остатки 9-го и 29-го мехкорпусов с тяжелыми боями отступили на рубеж реки Горынь.
Если координация действий мехкорпусов с севера была возложена на генерала Потапова, то совместные действия с юга должен был организовать штаб фронта. Согласно приказу генерала Кирпоноса, с этой целью создавалась «подвижная группа фронта» в составе двух механизированных корпусов. 15-му приказывалось нанести главный удар в направлении Радехов утром 26 июня, а 8-й должен был наступать из района Броды на Берестечко. Но и здесь все «гладко было на бумаге».
Корпус генерала Карпезо вел боевые действия с 23 июня. Его части понесли уже большие потери и были растянуты на широком фронте. Утратив свои ударные способности, 15-й мехкорпус сам теперь отражал непрерывные контратаки пехоты (!) противника. Попытки Карпезо перейти в новое наступление силами одной дивизии одновременно с выдвигавшимся справа 8-м мехкорпусом успеха не имели.
8-й механизированный корпус, которым командовал генерал-лейтенант Д.И. Рябышев, считался хорошо укомплектованным и обученным, имел 932 танка, из них 70 КВ и 100 Т-34, а также 48 пятибашенных Т-35, 141 орудие и 30 тысяч человек личного состава. Его развертывание осуществлялось довольно своеобразно. С началом войны соединения корпуса, в соответствии с планом развертывания, вышли в район Самбора, затем Рябышев получил распоряжение выдвинуться в район восточнее Львова и перейти в подчинение командующего 6-й армией. В полдень 23 июня корпус вышел в назначенное место и получил от генерала Музыченко приказ утром следующего дня перейти в наступление, совместно с 6-м стрелковым корпусом отбросить врага за государственную границу. Однако вечером того же дня последовал новый приказ командования ЮЗФ: войскам 8-го мехкорпуса к исходу 24 июня сосредоточиться в районе Броды и утром 25-го нанести удар по германской танковой группировке в направлении Броды — Берестечко.
«…Странно складывалась судьба нашего корпуса в первые дни войны, — вспоминал бывший его комиссар Н.К. Попель. — Другие приграничные соединения, истекая кровью, пытались сдержать напор врага, а мы, словно бы выбирая получше место для удара, метались в заколдованном треугольнике Стрый — Перемышль — Львов. Воздушная разведка противника, проявлявшая к нам повышенный интерес, была, видимо, сбита с толку. Да и сами мы с трудом постигали смысл своего маневра».
Вконец сбив с толку разведку противника, совершив в течение четырех дней почти 500-километровый «сверхфорсированный» марш, без соблюдения элементарных уставных требований обслуживания материальной части и отдыха личного состава, корпус к концу дня 25 июня сосредоточился в районе Броды (по уставным нормативам обычным маршем для танков считалось 60 км в сутки, форсированный — 80 км). При этом его танковые дивизии заняли исходный район, имея не более 50% боевых машин и артиллерии. Остальная часть корпуса, в том числе механизированная дивизия, отстала. Половина материальной части осталась брошенной на маршрутах выдвижения из-за поломок, в том числе почти все тяжелые танки Т-35.
«Оставшаяся материальная часть после таких скоростных маршей оказалась для боя не подготовленной в техническом отношении. Отсутствие службы регулирования со стороны фронта и армии на важнейших оперативных магистралях приводило к беспорядочному передвижению войск, созданию «пробок», огромному количеству аварий и несчастных случаев, а также к бесполезной трате времени на передвижение войск, что вело в результате к несвоевременному выполнению приказов», — вспоминал Рябышев. В это время 1-я танковая группа Клейста, развивая успех, своими передовыми частями вышла в район Луцка, Варко-виче в 20 км северо-восточнее Дубно.
