Что же касается положения крестьян, то из-за боязни еще больше разозлить население реформа здесь проводилась дальше несколько более обдуманно и мягче, чем в России.
Год 1866. Кругобайкальское восстание
После восстания многие поляки оказались на сибирской каторге. Туда же отправлялись и их собратья – русские революционеры. Неудивительно, что они подружились и спланировали совместное восстание на строительстве Кругобайкальского тракта. Однако русским присоединиться к полякам не удалось – их представитель, Серно-Соловьевич, погиб еще до начала восстания. Сосланные поляки группами до ста человек работали по всему тракту длиной в двести верст. Именно по этому строящемуся тракту они и решили уходить в Забайкалье, а потом в Монголию и Китай летом 1866 года. Из Китая они надеялись уплыть в Америку, а из Америки вернуться на родину – такое почти кругосветное путешествие. При хорошей подготовке бежать с царской каторги было не очень сложно – это не наша система ГУЛАГа с усиленной охраной, ежедневным «шмоном» и плохой кормежкой.
После восстания многие поляки оказались на сибирской каторге. Туда же отправлялись и их собратья– русские революционеры. Неудивительно, что они подружились и спланировали совместное восстание на строительстве Кругобайкальского тракта.
Поляки (как и все каторжане того времени) были настолько свободны, что смогли даже организовать изготовление оружия – на станции Култук они выковали на всех восставших лезвия кос. А провиант им выдавали в таком достатке, что они смогли заготовить 20 пудов сухарей. (Нынешние каторжане от такого продовольственного избытка могут только возвести глаза горе и перекреститься.) У них имелся запас соли! И – поставьте строчку восклицательных знаков – они даже изготовили собственное знамя! И написали на нем священные слова – «За нашу и вашу свободу»! Да, такая безответственность тюремщиков в наше время просто лишает дара речи…
Все каторжане после подавления бунта были преданы военно-полевому суду, виновными признали больше двух третей – 418 человек. Семерых, как зачинщиков, приговорили к расстрелу, из них расстреляны были четверо, двумстам назначили каторгу пожизненно, остальным увеличили каторжные сроки.
И вот, подготовившись, вечером 24 июня группа восставших напала в Култуке на свой конвой, обезоружила его и на лошадях конвоя поскакала на станцию Амурская. На станции поляки тут же лишили оружия тамошних солдат, оборвали телеграфную связь и отправились дальше по тракту, совершая все те же действия – разоружая конвой и обрывая связь, и – само собой – присоединяя к отряду все новых и новых каторжан. Начальство узнало о восстании лишь спустя два дня. К тому времени повстанцы добрались уже до станции Лихановской. Но там они встретили сопротивление: солдаты не дали себя разоружить, заперлись на станции и начали отстреливаться. С противоположного берега Байкала к ним на пароходе прибыло подкрепление. Восставшие сожгли станцию, но уйти далеко не смогли. На реке Быстрой у переправы они столкнулись с солдатами и были разбиты и рассеяны. Части повстанцев удалось доплутать до монгольской границы, но и там их уже поджидали солдаты. Это были уже регулярные части. Восставшие дрались с ними до последнего. Они выдержали два боя и смогли отойти в долину реки Темник, но там их снова настигли преследователи. Восставших было уже мало, их товарищи гибли один за другим. Оставшиеся в живых сдались 25 июля, почти через месяц после начала восстания. Причина была проста – у них кончились патроны.
Все каторжане после подавления бунта были преданы военно-полевому суду, виновными признали больше двух третей – 418 человек. Семерых, как зачинщиков, приговорили к расстрелу, из них расстреляны были четверо, двумстам назначили каторгу пожизненно, остальным увеличили каторжные сроки.
Это было первое массовое выступление заключенных в русской истории. Хотя и не первое восстание каторжан. Первыми пытались поднимать бунты и восстания ссыльные декабристы: в 1828 году они готовили восстание каторжан на Зерентуйском руднике, чтобы потом идти на Нерчинск и освободить всех своих товарищей, но их планы были выданы предателем. Восстал тогда только один рудник – Кличкинский, всего-то 20 человек. 20, а не 863!
Хождения в народ и из народа
Крестьянское недовольство реформой было прежде всего замечено людьми образованными. И они расценили всплеск этого негодования как пробуждение крестьянской массы к революции. Так возникло движение народников. В отличие от дворянской оппозиции первой половины 19 века, социальный состав народников был гораздо шире – это были выходцы из среды духовенства, дворян, мещан, то есть разночинцы. И – это важно! – они были люди образованные, очень часто студенты или недавние студенты. И все они считали, что жизнь у крестьян нужно изменить к лучшему. Либеральное крыло народников думало достичь перемен через просветительство и конкретную помощь – преподавание крестьянам грамоты, их лечение, обучение возделыванию земли «по науке», издание для народа книжек. С другой стороны, либералы вели борьбу с властью, если та начинала крестьян угнетать и притеснять. Самой крестьянской революции они не желали и ее боялись.
Революционное крыло народничества было более разношерстным, но всех их объединяла идея социальной революции, на которую нужно поднять крестьянство, и такая черта, как создание тайных кружков. Открыто призывать к революции, понятно, они не могли, как не могли и открыто просвещать крестьян по этой части, то есть подвигать на бунт.
В семидесятые годы началось движение интеллигенции, которое известно как хождение в народ. По сути, это были попытки вести в народной среде революционную пропаганду, хотя со стороны действия городских, образованных людей нередко выглядели смешно и нелепо.
Первая крупная и радикальная народническая организация, «Земля и воля», как раз и была создана сразу после Манифеста об освобождении крестьян. Землевольцы породили еще более тайное и радикальное общество Ишутина, которое призывало к крестьянской революции. Член именно этого общества Каракозов пытался в 1866 году убить императора Александра II. Это покушение вызвало ответные меры – страну прошерстили, бунтовщиков арестовали, сквозь следствие и суд прошло более 2000 народников.
В семидесятые годы началось движение интеллигенции, которое известно как хождение в народ. По сути, это были попытки вести в народной среде революционную пропаганду, хотя со стороны действия городских, образованных людей нередко выглядели смешно и нелепо. Они, например, обряжались в крестьянскую одежду, с огромным трудом пытались говорить на «народном языке», есть крестьянскую еду, даже жить вместе с крестьянами и таким образом, как им казалось, выглядеть как «мужики» или «бабы». Крестьяне же видели в них либо «спятивших барчуков», либо провокаторов. Не помогли и попытки основывать «поселения» пропагандистов и жить крестьянским трудом. Народную веру в царя и Бога разрушить им не удалось. Но их старания заметили власти, и пропагандистов революции в народной среде постигла участь других крамольников.
Первый террористический акт осуществила в 1878 году Вера Засулич, барышня из хорошей дворянской семьи, которая стреляла в петербургского градоначальника Трепова, в том же году землеволец Лизогуб организовал убийство жандарма Гейкинга и харьковского генерал-губернатора Кропоткина, а Степняк-Кравчинский заколол кинжалом главу жандармского корпуса Мезенцова. Власть была перепугана.
В конце концов горячие головы, попробовав втереться в доверие к крестьянам, вышли, так сказать, из народа с убеждением, что спасти крестьян можно только собственными действиями. Так появились народники, которые стали применять к властям террористические методы.
Первый террористический акт осуществила в 1878 году Вера Засулич, барышня из хорошей дворянской семьи, которая стреляла в петербургского градоначальника Трепова, в том же году землеволец Лизогуб организовал убийство жандарма Гейкинга и харьковского генерал-губернатора Кропоткина, а Степняк-Кравчинский заколол кинжалом главу жандармского корпуса Мезенцова. Власть была перепугана. Прежде революционно настроенные граждане не смели убивать ее так систематически. Единственное, чем власть могла на массированный террор ответить, – это усилить репрессии. Когда власть боится, у нее единственное средство – изводить крамолу на корню, организованное сопротивление учится хорошо прятаться, а под раздачу попадают все, кто имеет несчастье быть с властью несогласным. Толку борьба с террористами не дает ровно никакого, потому что бороться надо не с террористами, а с причинами, которые заставляют людей использовать методы террора. Часто это очень хорошие, чистые и искренние люди, которым надоело терпеть и жить во лжи, – первые русские террористы были именно такими. Тогда сложилась очень странная ситуация: те, кто убивал, были лучше тех, кого они убивали. Засулич стреляла в Трепова из-за наказания плетьми студента (это бесчеловечно и несправедливо, он ничего дурного не делал), Лизогуб наказывал жандармов и высшую харьковскую власть за аресты и высылку студентов (они разрушили молодым людям будущее), Степняк-Кравчинский наказывал за назначенный своему товарищу смертный приговор. Словом, «вы будете нас сечь, высылать и казнить, но и мы имеем право ответить вам той же мерой». Своего рода закон талиона. Неслучайно созданную в 1879 году террористическую организацию революционеры назвали «Свобода или смерть».
