Результаты применения средств радиоэлектронной борьбы показали правомочность выделения этого противоборства в самостоятельный вид боевых действий.
Анализируя итоги войны в Персидском заливе, большинство военных специалистов сошлось во мнении, что новыми чертами современных войн становятся: цели войны могут быть в основном достигнуты путем проведения интенсивного длительного электронно-огневого воздействия без вторжения на территорию противника; объектами первоочередного воздействия являются инфраструктура и промышленность; несостоятельность и беспомощность статичной позиционной обороны; многие виды обычных наступательных вооружений, включая ракеты и авиационные бомбы, приблизились к поражающим возможностям ядерного оружия; изменение соотношения в решении боевых задач между ударными системами и видами оружия, такими, как боевые самолеты и вертолеты, танки, артиллерия и ракеты, — с одной стороны, и системами боевого управления и информации — с другой; широкое применение ракетного оружия в ходе боевых действий.
Война в заливе стала первым военным конфликтом, в котором широко использовались крылатые ракеты. Высокая эффективность их применения предопределила их дальнейшее массовое использование в последующие годы — 17 января 1993 года по Ираку наносится удар 30 «Томахоками», 23 июня 1993 года — еще 23 крылатые ракеты наносят удар по целям в Ираке.
10 сентября 1995 года американский ракетный крейсер «Нормандия» выпускает 13 «Томахоков» по позициям боснийских сербов. Через год, 3 и 4 сентября 1996 года, очередные 44 крылатые ракеты летят в Ирак. В августе 1998 года — новая цель для них — Судан и Афганистан (80 ракет по объектам террористов).
В декабре 1998 года начинается операция «Лис пустыни». Объект удара прежний — Ирак. Запущено 415 крылатых ракет воздушного и морского базирования.
И наконец, Югославия, год 1999-й. Около тысячи крылатых ракет поражают цели на ее территории.
В войнах шестого поколения уже нет места основным боевым танкам двадцатого века. Страны НАТО во главе с США уже сейчас имеют возможность, даже без применения сухопутных войск, добиваться своих военных и политических целей, что наглядно продемонстрировала операция на Балканах против Югославии. Уничтожение стратегически важных военных и экономических объектов любого государства способно поставить его на колени в очень короткие сроки. Для американцев уже не играет особой роли наличие большого числа ядерных боеприпасов, поскольку атомная война станет формой массового самоубийства.
Поэтому американцы сейчас с такой легкостью идут на переговоры с Россией о сокращении ядерных стратегических вооружений. Они им просто не нужны в таких количествах. В то же время США весьма заинтересованы в развертывании национальной системы противоракетной обороны, которая защитит их от какой-нибудь шальной ракеты. А для решения других внешнеполитических задач они имеют самый большой в мире арсенал высокоточного оружия, средств управления и радиоэлектронной борьбы и еще много другого, без чего невозможно вести войны шестого поколения.
А войны четвертого поколения остаются на долю экономически отсталых стран, при их разборках между собой. Шансов на победу в информационном конфликте у них нет Можно и дальше развивать обычные системы вооружения, вносить в них новые элементы, совершенствовать имеющуюся боевую технику, но это путь тупиковый. Нужен прорыв в новое измерение. А это стоит очень дорого.
Можно демонстрировать на международных выставках танки, способные носиться со скоростью 80 километров в час, прыгать с трамплина на 10–20 метров и называть их лучшими в мире. При этом умалчивается тот факт, что снаряды танка не пробивают броню основных боевых танков противника, а встреча с противотанковым вертолетом или штурмовиком, оснащенным управляемыми ракетами, вообще не оставляет шансов на выживание в бою. Управляемые снаряды и мины, суббоеприпасы индивидуального наведения тоже не обещают долгой жизни на поле боя для любой бронированной машины.
Время от времени еще появляются другие прогнозы. Доктор военных наук, академик Н.К.Шишкин, опубликовал в «Независимом военном обозрении» статью «Военное искусство и танки. В обозримом будущем альтернативы им не предвидится», в которой сформулировал основные аргументы сторонников сохранения танковой мощи.
В кратком изложении они выглядят так:
1. Во всех крупномасштабных локальных вооруженных конфликтах основу сухопутных группировок войск составляли танковые соединения и части.
2. Особенно массированной была концентрация танков в операции многонациональных сил в зоне Персидского залива в 1991 году.
3. В силу ряда обстоятельств изготовившаяся к удару танковая армада не «выстрелила», поскольку этого просто не потребовалось из-за полного отказа Ирака от продолжения активных военных действий, хотя для этого он имел все возможности (что такое действия танков при потере управления и господстве противника в воздухе, хорошо показала катастрофа 1941 года, хотя уровень технической оснащенности Вермахта значительно уступал МНС. — И.Д.).
4. При вступлении сухопутных группировок Ирака, основу которых составляли танки, в противоборство с силами МНС могло бы возникнуть одно из крупнейших танковых сражений XX века (уничтожение в течение двух суток почти полутора тысяч иракских танков 7-м армейским корпусом — это, видимо, еще легкая разминка. — И.Д.).
5. Танки, обладающие большой боевой эффективностью, проявить ее могут лишь там, где внешние факторы позволяют им реализовать наиболее полно свои специфические качества. Например, для них благоприятна равнинная или среднепересеченная местность с небольшой плотностью населенных пунктов. Но исключительно неблагоприятны горные условия, крупные населенные пункты с каменными зданиями, узкими непрямолинейными улицами.
6. Исходя из опыта, будущее, конечно, по-прежнему за крупными танковыми формированиями типа бригады, дивизии, возможно, корпуса (а почему не армии? — И.Д.).
Вот такие доводы. Что можно сказать по их поводу? Большинство локальных конфликтов двадцатого века относилось к войнам четвертого поколения со всеми вытекающими отсюда особенностями применения танков и другой боевой техники. Танков в зоне Персидского залива действительно собрали много, но не они сыграли главную роль в поражении Ирака. Об этом уже подробно говорилось выше.
Особенностью «Бури в пустыне» как раз и было то обстоятельство, что вся многотысячная танковая армада не понадобилась. Другие средства ведения войны заставили Ирак капитулировать. И считать, что если бы этого не произошло, то танки показали бы себя с лучшей стороны, весьма странно.
Но особенно мне нравится пассаж об условиях применения танков. Оказывается, для них надо подбирать местность, нужный ее рельеф и т. д. Но поле боя, к сожалению, не ящик с песком в академии, где можно разыгрывать потешные бои. Войска ведут бой не там, где им выгодно, а там, где противник — и в горах (достаточно вспомнить печальный опыт применения танков в Афганистане), и на городских улицах (Будапешт в 1956 году, чеченская столица Грозный в 1994–1995 годах). Это только на показушных учениях, вроде «Запад-81», инженерные войска целого округа, чуть ли не год, готовили местность для действий танковых дивизий.
Не надо забывать и об экономических факторах. Содержание одной танковой дивизии, обеспечение ее горючим, боеприпасами, запчастями, организация боевой подготовки, обходятся во много раз дороже мобильных сил, более подходящих для современных конфликтов.
В общем, можно сделать вывод, что серьезных аргументов в пользу сохранения бронетанковых соединений обнаружить не удается. Бесконечное модифицирование устаревших моделей бронетанковой техники остается единственным утешением для стран, чьи экономические возможности не позволяют обзавестись оружием высоких технологий, необходимого для ведения войн шестого поколения.
Правда, пригодиться традиционные массовые сухопутные войска могут только в конфликтах с такими же бедными соседями. Как показывает опыт чеченских войн (да и Афганистана тоже), мало толку от них и в контрпартизанских действиях. В таких конфликтах нужны оснащенные по последнему слову техники, хорошо подготовленные профессионалы, способные вести бой на любой местности.
Но российские генералы до сих пор думают иначе. Начальник Главного автобронетанкового управления Министерства обороны Российской Федерации генерал-полковник Александр Галкин даже после первой чеченской войны заявил: «Но давайте здраво оценим реальное положение вещей в мире. Только вокруг России и стран СНГ в сопредельных государствах созданы достаточно многочисленные войсковые группировки на юге, западе и востоке.
