Функ впал в восторг от этой идеи и обещал Хедину всяческое содействие.
Летом 1936 года Берлин стал столицей Олимпийских игр. Хедину предложили выступить с обращением к молодежи мира — он должен был представлять Европу. Планировалось, Что от Америки выступит полярный исследователь Ричард Бёрд, от Африки — один из отцов-основателей Лиги Наций Ян Смуте, от Океании и Новой Зеландии — нобелевский лауреат Эрнест Резерфорд, от Азии — адмирал Сайто Макото. Но Сайто Макото погиб во время путча, Бёрд путешествовал по Антарктике, у Смутса была в самом разгаре сессия парламента, а Резерфорд просто отказался. В итоге остался только Хедин.
Узнав о том, что Свен будет произносить приветственную речь на открытии Олимпийских игр в Берлине, норвежский писатель Нурдаль Григ опубликовал открытое письмо, в котором задавал вопрос: «О чем вы будете говорить в стране, извратившей и предавшей главную идею Олимпийских игр — братство всех народов и рас?» «Афтонбладет» призывала Хедина твердо и во всеуслышание осудить расовую ненависть с трибуны олимпийского стадиона.
Но Хедин ничего такого не сделал. Вот ударная концовка его приветствия олимпионикам: «Путь, на который вы вступили, ведет через грядущие бури к прекрасному миру, братству людей, живущих в единении и гармонии. Только те, кто борется за эту цель и закаляет свою волю и мужество в стремлении подняться на высшую ступень олимпийского пьедестала, достойны высшей из всех возможных наград — бессмертия».
Стадион встретил его выступление овацией и криками «Хайль!». Гитлер пригласил Хедина в свою ложу и поздравил с блестящей речью.
В октябре 1936 года Свен вновь приезжает в Германию собирать материал для будущей книги. В марте 1937 года «Германия и мировой порядок» практически закончена, а вскоре готов и немецкий перевод. В апреле Хедин получил от Функа рукопись на немецком с тучей комментариев, сделанных по тексту красным карандашом: что исправлять, а что и переписать. Функа не устраивало то, что Свен написал о евреях, религии, науке и молодежи. Хедин не принимал и критиковал юдофобию, отвращение молодежи от христианства и смешивание политики и науки.
Свен соглашался с наличием в Германии еврейской проблемы и в качестве положительного примера приводил Швецию, где «евреи интегрированы и не создают проблем». Еврейский вопрос, как и нацизм, Хедин считал единственно и исключительно делом самих немцев. В предисловии к книге Свен называет нацизм прямым следствием версальских унижений и отметает саму мысль о нацистском режиме в Швеции.
«Если немцы предпочли нацизм всем иным мировоззрениям и идеологиям, это их дело, — писал он. — Коль скоро советские русские видят в большевизме высшую из идеологий и форм существования, оставьте их в покое, перестаньте судачить и перемывать им кости».
Депеша Функа заканчивалась ультиматумом: либо Хедин изымает всю принципиальную критику нацизма и режима, либо книга не будет печататься в Германии. В ответном письме Хедин написал: «До сих пор я никогда не поступался совестью и не капитулировал, не стану и сейчас. Посему я не уберу ничего». В итоге «Германия и мировой порядок» так в Германии и не вышла. И Хедин, и немцы постарались об этом как можно скорее забыть.
В Швеции книга была напечатана в мае 1937 года. Хедин понимал, что у Бонниера этот панегирик нацистскому режи му опубликован быть не может, и обратился к другому издателю. Критика раскрошила книгу в хлам. Херберт Тингстен в «Арбетет» написал: «У нас не было недостатка в пустопорожних, интеллектуально беспомощных и недееспособных книгах о новой Германии. Опус доктора Хедина один из худших, может быть, наихудший».
Ги тлер благодарит Хедина за его речь
Стокгольм,
3 июня 1937 года
Известная светская львица и авантюристка Ева Диксон, у которой был роман со зн аменитым охотником Бруром Бликсеном, приехала к Хедину, одетая ковбоем, на большом «форде». До этого она участвовала в ралли Найроби-Алжир, а сейчас планировала автопробег из Стокгольма в Пекин. Хедин всячески ее отговаривал, но безрезультатно. Тогда Свен дал Еве свои лучшие карты, написал рекомендательные письма и одолжил кольцо панчен-ламы, не раз выручавшее Хедина и его спутников.[44] Большего для Евы Диксон, дочери Милле Линдстрём, Свен сделать не мог. 3 июня, в день отъезда, два фотографа запечатлели Хедина и Еву возле «форда».
Двадцать пятого октября Карл Отто Бонниер начал печатать третью книгу о последней азиатской экспедиции Хедина «Странствующее озеро». До этого вышли «Бегство Великого Скакуна» (1935) и «Шелковый путь» (1936).
Ровно 50 лет назад издательство «Бонниер» напечатало первую книгу Хедина, и ровно 100 лет минуло с основания самого издательского дома. На юбилейном приеме 30 октября Свен был желанным и почетным гостем.
В Рождество Марта Хедин сразила брата наповал. Когда настал черед подарков, Марта выстроила все семейство и подошла с лампой в руке к здоровенному предмету, закрытому покрывалом, в углу комнаты.
После интригующей паузы пелена была сдернута, и… в углу обнаружился Свен, точнее — его восковая копия в натуральную величину. Молодой Хедин стоял в подаренном Ислам-баем белом хлопковом халате и знаменитых сапогах-водоносах, спасших Касима.
«Восковая персона» Хедина экспонировалась в стокгольмском Паноптикуме.[45]
Стокгольм,
18 марта 1938 года
Гитлер требовал возврата Германии утраченных территорий. Европа внимала.
Восемнадцатого марта 1938 года к Хедину пришел Ёста Монтелль. Он только что приехал из Германии, был мрачен и полон пессимизма.
— Люди недовольны и взбудораженны. Гестапо набирает все большую власть и ужесточает преследования евреев.
Вслед за аннексией Австрии, по его мнению, аналогичная участь ожидала Судеты и Шлезвиг.
Тремя месяцами ранее Свен записал в дневник безрадостные рассказы о положении в Германии выдающегося немецкого геофизика Ханса Альманна: «Люди напуганны, неуверенны, всего боятся и ждут неизвестно чего. Геббельс омерзителен и живет как паша. Гитлер — пророк новой религии. Верующие христиане в отчаянии. Из-за преследования евреев университетские кафедры наполовину опустели».
Двадцать девятого сентября Гитлер, Чемберлен, Даладье и Муссолини подписали соглашение в Мюнхене. Французская республика и Великобритания согласились с требованиями фюрера, и Германия получила от Чехословакии Судеты.
Неделю спустя Гитлер разразился в Саарбрюккене очередной агрессивной речью. Огорченный Хедин пишет: «Речь в Саарбрюккене вызывает всеобщую ненависть. После мирных договоренностей в Мюнхене Гитлеру лучше быть умеренней. Он провоцирует Запад и Россию на гонку вооружений, которая непременно выльется в войну. Если рейхсканцлер захочет услышать мое мнение, одного из настоящих друзей Германии, я укажу ему единственную дорогу к подлинному величию. Удивительно, но все, кто возвышались до вершин, всегда оступались и падали».
Вечером того же дня Хедин зачитался романом американской писательницы Перл Бак[46] «Добрая Земля». Хедин счел книгу феноменальной, приписав это китайским корням автора, и заслуживающей Нобелевской премии.
При поддержке Сельмы Лагерлёф Свен «пробил» свою кандидатку, и Перл Бак получила Нобелевскую премию по литературе 1938 года. То, что муж Перл Бак был американским издателем Хедина, возможно, и не стоит принимать во внимание.
Стокгольм,
11 ноября 1938 года
Одиннадцатого ноября 1938 года Германия опозорила себя «хрустальной ночью». Сотни евреев были убиты, тысячи отправлены в концлагеря, сожжено 267 синагог, разгромлено 7500 еврейских магазинов. Газета «Социал-демократ» попросила друга Германии Свена Хедина дать комментарий, позже перепечатанный множеством газет.
«Жестокости против людей отвратительны. Погромы немецких евреев — выплеск ненависти и трусости, совершенно чуждых германскому народу. Очевидно, события последних дней инспирированы безответственными и необузданными элементами. Весь немецкий народ не может нести за это ответственность. Каждый подлинный друг Германии глубоко сожалеет о событиях, которые, безусловно, повредили ее образу».
Мир был возмущен «хрустальной ночью». США объявили о торговых санкциях против Германии. Хедин же уверял себя в том, что Гитлер о погромах ничего не знал. Накануне Рождества он сетует в дневнике: «Здесь, в Швеции, в погромах обвиняют всю Германию, не находя для нее ни единого доброго слова. В России людей расстреливают пачками, но об этом полное молчание».
Стокгольм,
20 января 1939 года
Двадцатого января к Хедину зашел Аксель Йонссон.
— Американский газетчик Вэлш считает Нижнюю Калифорнию[47] подходящим местом для заселения евреями, — сказал Йонссон. — Он переговорил с Рузвельтом, и президенту понравилось. У них самих три с половиной миллиона евреев в Нью-Йорке и еще миллион в других городах. Мексиканское правительство тоже не против, оно согласно продать полуостров.
