В 1220 году Фридрих провозглашается императором и соединяет в своих руках сразу три короны — императорскую, короля Германии и Сицилийского короля. Тем самым он становится самым могущественным властителем Европы. Уже в следующем году он планирует вмешаться в восточные дела, но нелепая авантюра Пелагия срывает его планы. Фридрих на время отказывается от военных методов и готовит политическую комбинацию, которая должна будет отдать под его власть все христианские государства Леванта. В 1224 году он женится на четырнадцатилетней Изабелле — наследнице Иерусалимского королевства, и прямо на свадебном пиру дает понять Иоанну де Бри-енну, что королевская власть в Иерусалиме теперь должна принадлежать ему, Фридриху, так как Бриенн лишь исполнял ее до совершеннолетия или замужества дочери. Так он начинает и вторую распрю, продлившуюся четверть века и в итоге, закончившуюся для него поражением (как, впрочем, и его борьба с папством).
В сентябре 1227 года Фридрих II, наконец, собрался было в поход и даже вышел в море с частью войска, но тут же прервал его, сославшись на болезнь. Но к тому времени скончался Гонорий III (в марте 1227 года), а на папский престол вступил родственник Иннокентия 11, Григорий IX, считавший Фридриха, предателем и своим личным врагом. Новый папа, несмотря на старость — ему было восемьдесят лет — отличался кру-II.IM правом, чем весьма походил на своего великого родича. Использовав новую проволочку Фридриха, папа Обвинил его во всех смертных грехах (даже в оставлении Дамиетты!) и отлучил его от церкви. Тем самым уже подготовленный поход был, в сущности, объявлен незаконным.
Фридрих был шокирован поведением папы, но от похода не отказался. Для него эта экспедиция была средством установления своей власти в Леванте. Но тут судьба наносит ему еще один удар: в разгар последних приготовлений к отплытию умирает его жена — юная Изабелла, и вопрос об иерусалимском наследии окончательно запутывается. Иоанна де Бриенна Фридриху удается устранить как конкурента, добившись для него звания регента Латинской империи, но он тут же приобретает новых соперников. Ими становятся д'Ибе-лины — ближайшие родственники Изабеллы и самые анторитетные левантийские сеньоры. Им и их сторонникам совсем не улыбается подчинение Фридриху, уже ииолне показавшему свое стремление к единоличной власти. К счастью для императора, Изабелла успела подарить ему сына Конрада, который стал наиболее лакоиным наследником иерусалимской короны. И вот 28 июля 1228 года императорский флот отплывает к Снятой Земле.
Для выполнения своих грандиозных планов овладения всем Левантом император имеет совсем незначительные военные силы — его войско насчитывает всего полторы тысячи рыцарей и около десяти тысяч пехотинцев. Но, как вскоре выясняется, Фридрих и не стремится воевать, полагаясь больше на свои таланты политика и дипломата. Первую жаркую схватку ему пришлось выдержать на Кипре, где д'Ибелины даже под угрозой ареста не согласились отказаться от своих пряв. В этом противостоянии Фридрих II показал себя не с лучшей стороны, вызвав недовольство почти всех палестинских баронов. Все же он вынудил Жана д'И-белина принести формальную клятву верности своему сыну Конраду. Но такая же попытка в отношении старого антиохийского князя Боэмунда IV закончилась неудачей. Хитрый старик притворился глухонемым и ничего не понимающим, а при первой же возможности бежал с Кипра в родную Антиохию.
В этих политических сварах прошло более месяца, и лишь осенью 1228 года Фридрих смог покинуть Кипр. Его войско высадилось в Святой Земле, и император сразу отправил послов к аль-Камилу. В ходе долгой дипломатической подготовки похода Фридриху уже многое удалось заранее обсудить с султаном путем постоянного обмена посольствами. Во время предварительных переговоров речь явно шла о восстановлении Иерусалимского государства в обмен на военную и политическую помощь Фридриха египетскому султану. Но последние события, связанные с отлучением императора и его размолвкой с баронами, сделали аль-Камила намного менее сговорчивым. Тогда императору пришлось провести небольшую демонстрацию силы. С этой целью он провел рейд на Яффу, где демонстративно начал подготовку к наступлению на Иерусалим. Ему даже удалось подключить к своим планам иоаннитов и тамплиеров, чьи отряды, хотя официально и не подчинялись ему — ведь поход был незаконным — все же приняли участие в рейде. Аль-Камил получил недвусмысленное предупреждение и быстро пошел на уступки.
В феврале 1229 года между императором и султаном был заключен мир (точнее, перемирие), в результате которого христиане получали Иерусалим, Назарет и Вифлеем, а также свободный коридор для паломников с укрепленными стоянками. Аль-Камил оговаривал неприкосновенность главных мусульманских святынь — мечети Омара (Купол Скалы) и Аль-Аксы (Храм Соломона). Тем не менее, несмотря на свою половинчатость, этот договор был своего рода политическим шедевром — учитывая тогдашнюю слабость христианских сил. Но в той ситуации он, к сожалению, не удовлетворил никого. Мусульмане резко критиковали султана за сдачу без борьбы священного города, тамплиеры были недовольны уступкой их иерусалимского дома, Григорий IX нообще отказался признавать этот договор де-юре — как не отвечающий интересам церкви. Лишь по прошествии времени стало ясно, что при столь малых средствах Фридрих добился максимально возможного результата и, вопреки всему, сумел решить главный вопрос — о возвращении христианских святынь.
После заключения столь почетного мира император стремился теперь закончить дела в Святой Земле — тем более, что он получил известие о нападении папских войск на его Сицилийское королевство. Поэтому но заключении договора Фридрих двинулся в уже оставленный мусульманами Иерусалим, где без всяких религиозных церемоний короновался как иерусалимский король. Из духовных особ на коронации присутствовал только верный друг императора — магистр Тевтонского ордена Герман фон Зальце. Официальная церковь игнорировала торжество, а на следующий день после коронации патриарх иерусалимский наложил на город интердикт*, что ввергло Фридриха в настоящую ярость. И в самом деле, действия церкви выглядят довольно странными, и, похоже, личная ненависть папы к императору дошла до поступков, приносивших явный пред церкви. Отлучить от церкви Святой город, место Страстей Господних — да это почти то же, что отлучить церковь саму от себя! Формально, однако же, патриарх буквально следовал указаниям апостольского престола.
После такого неласкового приема Фридрих II не стал задерживаться в Иерусалиме и вскоре отбыл в Акру. Здесь он спешно произвел необходимые назначения и вновь приструнил баронов. 1 мая 1229 года флот императора отплыл из столицы Леванта, и так был завершен этот уникальный «поход без сражений» — поход, который современные историки именуют Шестым.
Следующие пятнадцать лет для государств Восточного Средиземноморья выдались довольно спокойными. Аль-Камил неукоснительно соблюдал условия мира, никаких препятствий с его стороны не чинилось и особенно многочисленным в эти годы паломникам. Но внешний мир обострил, как это часто бывает, внутренние противоречия, и эти годы были заполнены, главным образом, борьбой между сторонниками императора и палестинскими баронами. Фридрих, слишком занятый европейскими делами, не мог оказать своим приверженцам серьезной поддержки, и мало-помалу баронская аристократия, возглавляемая домом д'Ибе-линов, взяла верх.
Окончание срока перемирия в 1239 году вновь несколько активизировало военные действия, причем агрессивной стороной, как правило, были христиане. Особых дивидендов это им, правда, не принесло, а скорее наоборот — только озлобило Эйюбидов. Смерть аль-Камила, сторонника мира, развязала руки его потомкам, и они решились на отчаянный шаг, призвав на помощь в борьбе с христианами хорезмийс-кое войско, которое было изгнано с родины победоносными монголами и долгие годы скиталось по всему Ближнему и Среднему Востоку, занимаясь войнами и грабежом. Смерть последнего хорезмшаха Джелаль ад-Дина превратила остатки хорезмийцев в малоуп-равляемую орду, служившую тому, кто больше заплатит, а порой кусавшую и собственного хозяина. К этому времени орда насчитывала еще около двадцати тысяч человек и представляла собой немалую силу. Именно их и призвал преемник аль-Камила Эйюб, и в качестве первого платежа предложил им почти беззащитный Иерусалим.
В 1244 году хорезмийская орда обрушилась на город, который в это время был почти не укреплен. Христиане не приняли боя и потеряли священный город — на этот раз уже навсегда. Хорезмийцы разграбили его до основания, но не задержались в нем, а двинулись на юг, по направлению к Египту. В районе Газы их настигло объединенное христианское войско, и на равнине у деревушки Ла-Форбье произошла бИТва — в такой же мере судьбоносная, как ранее сражение при Хаттине. Битва под Газой закончилась для христиан полной катастрофой: около тысячи рыцарей погибло, почти все остальное войско было взято в плен. Особенно страшный удар это поражение нанесло духовно-рыцарским орденам, которые потеряли девять десятых (тевтонцы — почти сто процентов) личного состава. Самая боеспособная часть христианского войска осталась лежать на приморских равнинах, и от этого удара страны Леванта уже не оправились никогда.
