После такого публичного унижения оба Дмитриевича покинули Москву и помчались к отцу в Галич, требуя отмщения.
Софья Витовтовна на свадьбе Василия Темного. К. Гун
Юрия Дмитриевича долго уговаривать не пришлось. Иван Всеволож давно подбивал его идти на Москву, и план нападения был готов. Скандал, произошедший по ничтожному поводу, вылился в большую войну.
Софья Витовтовна так и не поняла, к чему может привести ее выходка. Наступление Юрия Дмитриевича застало Москву врасплох, собирать войско было некогда.
Сначала Василий Васильевич попробовал договориться с дядей миром и послал к нему бояр, но Иван Всеволож убедил Юрия проявить твердость: победа была близка.
В апреле 1433 года в этом до сих пор бескровном противостоянии наконец пролилась первая кровь: на реке Клязьме претендент разбил наскоро мобилизованную московскую рать. Василий попытался бежать, но был схвачен.
Юрий Дмитриевич занял столицу и провозгласил себя государем. Первый раунд войны закончился полной победой дяди.
Однако старый князь совершил ошибку. Он, кажется, был невысокого мнения о бойцовских качествах своего восемнадцатилетнего племянника и не послушался советов Всеволожа, который рекомендовал проявить суровость. Василий был отпущен на свободу и получил в удел Коломну.
Там, на недальнем расстоянии от Москвы, свергнутый великий князь сделался естественным центром притяжения для всех недовольных, а таковых нашлось немало. Столичное боярство и московские служилые люди не желали покоряться Юрию Галицкому, они предпочитали сохранить преемственность власти.
Скоро оказалось, что Коломна сильнее Москвы. В столице началось брожение и смятение. Василий Косой и Дмитрий Шемяка обвинили главного отцовского советника боярина Семена Морозова в измене, самовольно напали на него и убили прямо во дворце. После этого, устрашившись отцовского гнева, бежали, уведя свои дружины.
Увидев, что его оставили даже собственные сыновья, Юрий Дмитриевич сам вернул племяннику престол и удалился к себе в Галич. Он согласился признать себя «младшим братом» Василия Васильевича – такова была установленная формула подчинения. Кроме того старик поклялся разорвать отношения с Косым и Шемякой, продолжавшими борьбу.
Итак, во втором раунде победил племянник, но и его торжество вышло недолговечным.
Василий II послал против Косого и Шемяки войско. Произошла битва, в которой у братьев оказалось подозрительно много воинов, так что московская рать была разгромлена, а ее предводитель Юрий Патрикеевич, из литовских князей, попал в плен. Выяснилось, что дядя обманул – послал-таки в помощь сыновьям большой отряд.
За это Василий Васильевич решил его наказать. Пошел на Галич и сжег город. Тут Юрий Дмитриевич уже в открытую объединился с Косым и Шемякой. В 1434 году произошло еще одно сражение, и опять неудачное для Москвы. Василий II, никудышный полководец, потерпел неудачу и бежал в Новгород.
Его враги заняли Москву, причем захватили и жену великого князя, и суровую Софью Витовтовну, пожинавшую горькие плоды своей вспыльчивости. Слава богу, на Руси в ту пору не было принято мстить женщинам, и старуху никто не тронул – возможно, еще и потому, что роковой пояс, принадлежность великокняжеской казны, теперь вернулся к прежнему владельцу.
Изгнанник Василий помощи у новгородцев не выпросил, перебрался на Волгу, в Нижний, но и там ничего не добился. С отчаяния он уже собирался прибегнуть к последнему средству – поехать с жалобой в Орду, просить у хана войска против своих соотечественников. Но судьба уберегла московского государя от такого позора.
Юрий Дмитриевич совсем недолго порадовался своей победе – всего два месяца. В начале лета 1434 года он вдруг скончался.
Престол занял его старший сын Василий Косой, у которого сразу же начались трудности.
Отношения между сыновьями Юрия Галицкого не были гладкими. Все они отличались конфликтностью и не очень-то любили друг друга. Двое младших, Дмитрий Шемяка и еще один Дмитрий, но с благозвучным прозвищем «Красный» (в те времена бывало, что братьев называли одинаково, если так выходило по святцам) объявили Косому, что отказываются ему подчиняться. Василий Юрьевич, судя по его дальнейшим поступкам, был личностью малоприятной, да и не хотелось братьям попасть под власть того, кого они привыкли считать себе ровней. Ревность оказалась сильнее семейной солидарности. У историков, впрочем, есть и иное предположение: младшие братья были дальновиднее старшего и понимали, что долго он в Москве не продержится. Однако непохоже, что Шемяка и Красный блистали умом, – их дальнейший жизненный путь такого предположения не подтверждает.
Как бы там ни было, но то ли по эмоциональным, то ли по рациональным соображениям Шемяка с Красным перешли на сторону Василия Васильевича. Косой остался без великого княжения и лишился своего удела. Ему пришлось бежать.
В следующем 1435 году претендент собрал войско и дал москвичам сражение, но был разбит и снова бежал.
Оправившись от поражения и набрав новых воинов, захватил Вологду. Это несколько усилило его позиции, так что Василий II предпочел обойтись без новой битвы и дал безземельному кузену в удел Дмитров.
Василий Косой. Фрагмент картины П. Чистякова
Пожив там недолгое время, Косой решил, что ему этого мало. Зимой он напал на крепость Гледен, на Вологодчине, где стоял московский гарнизон. Взять не сумел, но договорился с воеводой князем Оболенским о почтенной капитуляции. И здесь произошло знаменательное событие: когда город открыл ворота, Косой умертвил воеводу и повесил нескольких великокняжеских слуг, а многих жителей поубивал. До сих пор кровопролитие было, так сказать, сугубо «боевым» – гибли воины, сражавшиеся с оружием в руках. Но с этого момента происходит эскалация ожесточения – как всегда случается в затяжных гражданских войнах. Теперь обыденным явлением становятся казни и расправа с безоружными. Дальше будет только хуже.
К этому времени младшие Юрьевичи успели рассориться и разошлись по разным лагерям. Дмитрий Шемяка присоединился к мятежному брату, Дмитрий Красный остался при Василии II.
У села Скорятина, в Ростовском крае, армии сошлись. Московское войско, разумеется, было многочисленней, и Косой, как прежде в Гледене, прибегнул к вероломству. Он предложил великому князю перемирие. Когда же тот отпустил часть отрядов для сбора продовольствия и фуража, Василий внезапно атаковал.
Но эта уловка ему не помогла, силы были слишком неравны. Оставшихся в московском стане войск хватило, чтобы выдержать первый натиск, а затем подоспели другие полки, и Косой был разгромлен. Его взяли в плен и отвезли в Москву.
Желая избавиться от надоедливого соперника, Василий Васильевич приказал выколоть ему глаза. Еще некоторое время назад такое было бы совершенно невообразимо: один внук Дмитрия Донского ослепил другого.
Градус жестокости всё повышался.
Обезвредив столь зверским способом этого врага, Василий Второй через некоторое время приобрел другого, куда более опасного.
Шемяка был еще коварнее и упорнее своего старшего брата. Дмитрий Юрьевич сумел вовремя от него отречься и избежал ответственности за участие в мятеже. Удалившись к себе в Галич, он несколько лет просидел тихо, выжидая своего часа. И в конце концов дождался.
Удобный шанс на реванш (во всяком случае, Шемяке показалось, что удобный) представился в 1445 году, когда во время очередной, не особенно крупной стычки с татарами незадачливый Василий Васильевич вдруг угодил в плен к Улуг-Мухаммеду (об этом нелепом эпизоде было рассказано в предыдущей главе).
Шемяка решил, что настало время предъявить свои претензии на престол. Он послал хану кляузу «со всем лихом на великого князя» и отправил послом к Улуг-Мухаммеду одного из своих дьяков, прося отобрать у Василия ярлык.
Однако, как мы знаем, хан предпочел сговориться со своим богатым пленником и отпустил его восвояси.
Теперь Шемяка оказался в трудном положении. Он понимал, что Василий Васильевич, накопив сил после своего поражения и выплатив контрибуцию, захочет посчитаться со своим недоброжелателем. Платить, впрочем, и не пришлось, поскольку в том же году Улуг-Мухаммед был убит собственным сыном.
Над головой Дмитрия Юрьевича сгустились тучи. Однако и в Москве было неладно. При дворе великого князя зрело недовольство, вызванное появлением новой силы, которая отняла часть влияния у прежде всесильной боярской аристократии.
Дмитрий Шемяка. Роспись Исторического музея в Москве
Русские татары
Жизнь в плену подействовала на Василия Васильевича довольно неожиданным образом. Он полюбил татар и всё татарское.
