еси в очи не видал, ни князей, ни старших бояр, ни меньших, ни иного еси никого не присылывал, ни сына, ни брата, ни с которым словом не посылывал. И потом Шадибек осемь лет царствовал, у того еси тако же не бывал, ни кого еси ни с которым же словом не посылывал. И Шадибеково царство тако же ся минуло, и ныне царь Булат Султан сел на царство и уже третий год царствует, тако же еси ни сам ни бывал, ни сына, ни брата, ни старшего боярина не присылывал» [684].
Письмо Едигея в истории русско-татарских отношений представляет исключительно большой интерес. Из письма видно, что с 1395 года прекратилась, уплата «выхода», приостановились поездки великого князя и бояр в Орду; русские князья действовали независимо от ханов. Основная цель похода Едигея на Москву сводилась к тому, чтобы восстановить прежние отношения между ордой и «русским улусом». Получив отказ на требования, изложенные в ярлыке, Едигей осенью 1408 года с большой татарской «силой» вторгся на Русь. Татары в течение ноября-декабря разорили Коломну, Переяславль, Юрьев, Ростов, Дмитров, Серпухов, Нижний Новгород, Городец и другие города. Один из татарских отрядов, во главе с царевичем Тенгриберди и с сыном Едигея Якшибеем, был послан в след за великим князем, выехавшим из Москвы для сбора войск. Там же Едигей приступил к осаде Москвы, решив взять город измором. Не надеясь на свои силы, Едигей вызвал Тверского князя Ивана Михайловича с «пушками самострелами». Сломить сопротивление русского народа Едигею не удалось. Во время осады Москвы из Орды было получено тревожное известие о нападении на Булат-Салтана «некоего царевича», который, «усмотрев себе время, восхоте прияти царство Большой Орды и Булат-Салтана царя изгнати или убити». Хан просил Едигея «скоро вернуться в Орду без всякого пожданиа» [685] 1. Едигей, взяв трехтысячный «откуп», поспешил на помощь своему ставленнику. Этот «царевич» до прихода Едигея все же успел «много мятежа в Орде сотворить», с приближением Едигея он «отошел» из Орды.
Русские летописи, отметившие нападение «некоего царевича» на Булат-Салтана, однако не называют его имени. Из отчета Шильтбергера все же можно сделать заключение, что русские летописи имели в виду Джалал-ад-дина, сына Тохтамыша, попытавшегося после полуторагодичного царствования Булат — хана отнять у него престол [686]. На это намекает, в одной из грамот (от 9.Х — 1409 г.) на имя магистра Ливонского ордена и Витовт. Последний, между прочим, писал: «Как мы раньше вам писали и говорили о сыновьях Тохтамыша, бывшего царя татар, трое из которых были в наших землях и пребывали под Киевом. Один из них был у нас в Торне, старший же по имени Soldan (т. е. Джалал-ад-дин) с другим своим младшим братом к тому времени прибыли в Гродно, как раз надеялся стать царем татар и которому мы помогли направиться к его людям» [687]. Из этой грамоты ясно видно, что Джалал-ад-дин при помощй Витовта временно захватил власть в орде, но в связи с прибытием Едигея после похода 1408 г. был вынужден обратно удалиться к тому же Витовту вместе со своими сторонниками. Витовт, находившийся тогда у Новгорода, заключил в конце 1409 г. договор с Джалал-ад-дином о совместной борьбе против ордена [688].
Впоследствии Джалал-ад-дин со своими татарами, которых, по словам Длугоша, насчитывалось 40 тысяч, принимал участие в знаменитом Гркжвальдском сражении в 1410 году и содействовал разгрому ордена [689].
Со своей стороны Витовт помог Джалал-ад-дину захватить Крым вскоре после битвы под Танненбергом (Грюндальдом). Войско Джалал-ад-дина, отступая на юг, опустошило Польшу и в 1410 г. заняло Крым и побережье Черного моря, изгнав из Солхата наместника хана Булата. Из-за гор Азака (Тана) произошло столкновение между отрядами Джалал-ад-дина и Булата, по-видимому, Булат погиб в борьбе с Джалал-ад-дином. Чеканка монеты с его именем прекращается в 1411 году. В. этом году русские летописи отметили провозглашение ханом в орде Тимура сына Тимур-Кутлука, который возобновил осаду Таны; овладев городом, произвел сильное опустошение его. Один только материальный ущерб, нанесенный венецианцам, составил более 100,000 дукатов [690]. Разбитый Тимуром Джалал-ад-дин вновь бежал ко двору Витовта, русские послы, прибывшие в Литву в конце 1411 г., застали его при дворе Витовта [691].
Русские летописи, сообщая о воцарении Тимура, одновременно говорят о конфликте между Едигеем и новым ханом. В Никоновской летописи под 1411 годом говорится: «той же зимы сядь на царство в орде царь Темир, а Едигей князь вмале убежал» [692]. Летописец смешивает два момента: воцарение Тимура-хана и столкновение его с Едигеем, имевшее место несколько позже. Из сообщения «Анонимо Искеидера» видно, что Тимур был посажен на трон Едигеем. «После этого (т. е. после смерти Булат — хана — М. С.) Идигу, также по необходимости, — пишет анонимный автор, — посадил на престол царства Тимур-султана из-за согласия, которое было (у него) с его отцом. Снова больное государство выправилось. Затем Идигу дал ему свою дочь, дабы, благодаря родству, сузился доступ для разговоров подстрекателей. Так протекало некоторое время, и Тимур-султаи совсем понравился людям, они склонились к тому, чтобы уничтожить Идигу. Между ними возникла вражда и озлобление, так что они один-два раза сражались (друг с другом). Так как у узбеков всегда было стремление к правлению державы потомков Чингис-хана, то они, кто из подражания, а кто из почтения, направились служить (к) двору Тимур-султана, и он стал сильным» [693]. Только после этого он отдалил от себя Едигея. «Он не вручил своих бразд (эмиру) Идику, — пишет Ибн-Арапшах, — сказав: «Нет за ним (Едигеем) ни славы, ни почета; я передовой баран (т. е. глава), которому повинуются, как же я стану подчиняться (другому); я бык (т. е. вождь), за которым следуют, так как же я стану сам итти за другим?» Возник между ними обоими разлад, появилось со стороны ненавистников скрытое лицемерие, пошли бедствия и несчастия, войны и враждебные действия» [694]. Едигей, изгнанный из орды, нашел приют в Хорезме.
Чувствуя свое бессилие, Едигей искал дружбы Тимуридов он выдал свою дочь замуж за Мухаммеда Джука-бахадуру, сына Шахруха. В своих обращениях к Шаруху Едигей называет себя «слугой Шахруха». Обеспечив таким путем свой тыл с востока, «сделав необходимые приготовления» для защиты города, Едигей «отправился к улусу» своему (т. е. Мангитскому — М. С.) юрту, расположенному «в местности Сам(?), которая находится на расстоянии десятидневного пути от Хорезма». Согласно позднейшему утверждению Дженкинсона, на расстоянии 10-дневного пути от Хорезма был расположен Сарайчук, вокруг которого кочевала Ногайская Орда: «Улус Едигея», куда он бежал от преследования Тимур-хана, надо искать, следовательно, в районе Яика, вблизи Сарайчука. Тут его настигло
