21 августа 1803 года «Сиднейская газета» впервые описала невиданного зверя, незадолго перед тем пойманного в австралийских джунглях. Вряд ли за коалой долго гонялись — коалы не пугливы, потому что у них в природе нет антагонистов, никто их не ест. У кого на такое создание клык или коготь поднимется? Эту живую мягкую игрушку Господь Бог видимо создал в мимишном настроении.
На нашей планете есть три главных претендента на роль всеобщего душки: панда, вомбат и коала. Лично я из партии коалофилов. Потому что панд и вомбатов никогда в руках не держал, а с детенышем коалы однажды обнимался, и это незабываемое ощущение. Берешь его на руки, и он, не просыпаясь, сразу тебя обхватывает, потому что принимает за ствол дерева.
Однажды я встречался с австралийским министром иностранных дел, и он рассказал, что у них в штате состоит коала. Ее выпускают, когда какие-нибудь трудные переговоры заходят в тупик. Проблемный визитер обнимается и фотографируется с коалой, после чего неизменно мягчеет. Даже суровый Лукашенко растаял.
Я знаю, как сделать человечество добрее. Надо повсюду держать коал. Чуть что — выпускать ушастых-пушистых, они всех обнимают, и напряжение спадает.
22 АВГУСТА КОРОНА ИЛИ КОНЬ?
День переоценки ценностей. Повод задуматься, так ли уж ценно то, к чему ты рвешься и за что отчаянно сражаешься, или есть вещи менее сиятельные, но более важные.
Годовщина знаменитой битвы при Босуорте (1485), где амбициозный и властолюбивый Ричард III, прорвавшийся к высшей власти ценой многочисленных злодеяний (во всяком случае по версии Шекспира), вдруг обнаружил, что на свете есть кое-что поважнее королевского трона. Например, животное из отряда непарнокопытных.
Вассал лорд Стенли нанес удар в спину, битва проиграна, лошадь убита, вокруг враги, смерть оскалила пасть, и возникает вопрос: стоило ли оно всё этого?
Акт пятый, сцена четвертая.
КОРОЛЬ РИЧАРД: «Коня, коня! Корону за коня!».
Королю найдут коня, но Ричард сделает выбор в пользу короны. Не захочет переоценивать ценности. Вместо того, чтобы ускакать прочь, сядет в седло и вновь кинется в гущу сражения. «Я жизнь свою поставил на кон, и я останусь до конца игры!».
Ну что ж — главное, чтобы у человека была возможность выбора. Предпочитаешь не тихую жизнь вдали от суеты, а гибель с короной на голове — твоё дело.
Сегодня задумываемся, что нам дороже — корона или конь. Отказываться от большой цели из малодушия, конечно, не следует, но всегда полезно спросить себя еще раз: а стоит ли овчина выделки — или лучше сесть себе на коня и уехать в другую сторону?
23 АВГУСТА ПРО СТОКГОЛЬМСКИЙ СИНДРОМ
Годовщина знаменитого термина и повод поразмышлять об этом психологическом парадоксе.
23 августа 1973 года грабитель захватил «Кредитбанк» в Стокгольме. Уйти не успел, взял заложников. Осада длилась пять дней.
Преступник вел себя агрессивно, угрожал пленникам, одну женщину пытался душить, но — поразительная вещь — во время переговоров с полицией и властями все они, даже та, кого душили, заступались за злодея. Все думали, что это по принуждению, но бывшие заложники и после освобождения, во время судебного разбирательства всячески выгораживали обвиняемого. В результате он получил всего десять лет, хотя ранил двух полицейских.
Трое заложников и бандит Олссон в тесном банковском хранилище
Между преступниками (их потом стало двое, потому что Олссон потребовал пустить в банк своего дружка) и пленниками возникла странная близость. И потом жертвы вспоминали только хорошее: как грабитель накрыл кого-то одеялом или вдруг сказал доброе слово. Плохое и страшное словно вытеснилось из памяти.
Впоследствии «стокгольмским синдромом» стали называть защитную психологическую реакцию жертвы на травматические взаимоотношения с агрессором. Когда в прессе употребляют этот термин, в нем обычно сквозит осуждение: сами-де жертвы отчасти виноваты в том, что позволяют так с собой обращаться и лижут руку, которая их бьет.
Не знаю. А мне кажется, стокгольмская история про то, что люди гораздо сложнее и интереснее, чем представляется прессе. Понять и пожалеть того, кто причинил тебе зло, — разве это плохо?
Я думаю, хорошо. Но с существенным уточнением: хорошо это лишь тогда, когда преступник уже находится под судом. Не в тот момент, когда ты в его власти.
24 АВГУСТА ЭМПАТИЯ, или СИМОНА ВЕЙЛЬ
Очень люблю французского философа Симону Вейль. Надеюсь, что и вы ее полюбите.
Симона Вейль (1909 — 1943)
Есть люди, их очень немного, которые рождаются на свет с повышенным градусом эмпатии. Они не могут спокойно жить, когда кому-то плохо. А когда очень плохо всем, вообще не выживают.
Раннее детство французской девочки пришлось на Первую мировую войну. Маленькая Симона отказалась от сладкого, потому что солдатам на фронте тоже очень трудно. Между войнами, закончив философский факультет, занималась не столько этой рассудительной наукой, сколько активизмом. Чтобы ощутить, как тяжко живется пролетариату, год проработала чернорабочей. Участвовала в забастовках. Поехала в Испанию сражаться с франкистами, но из-за близорукости и неуклюжести так и не научилась стрелять. В конце концов от левизны отошла, пришла к вере в Бога.
Когда Францию захватили немцы, Симона вывезла родителей (семья была еврейская) в Америку, а потом вернулась в Европу, в сражающуюся Англию. Хотела, чтобы ее забросили на оккупированную территорию с парашютом. Ее сначала взяли в разведку, потом забраковали из-за слабого здоровья.
Тогда Симона Вейль посадила себя на голодный паек — из солидарности с голодающими французами. Кусок не лез ей в горло, буквально. 23 августа 1943 года Симона умерла. Считается, что от истощения, а на самом деле от сострадания к чужому несчастью.
Главный философский трактат Симоны Вейль называется: «Любовь к Богу и несчастье».
25 АВГУСТА НАУЧНАЯ ЭТИЧНОСТЬ, или ФАРАДЕЙ
