Разбираясь в событиях 41-го, в предательстве Д.Г. Павлова, а точнее сомневаясь в том, что предательство могло быть среди отдельных высших генералов, некоторые задают, как им кажется, «каверзный» вопрос: «Почему же вместе с Павловым Сталин не поставил к стенке и его старшего начальника Г. К. Жукова, если тот так же виновен в разгроме РККА в Белоруссии?» Ведь Сталин был «тиран-деспот»! Одним генералом больше, одним меньше, поставить к стенке. Просыпался Сталин утром не с той ноги и мочил пару миллионов. Вставал с другой — отправлял другие миллионы в Сибирь. Палач он и есть палач советского народа! Мол, и до этого расстреливали генералов «за измену» и после.
Самый простой ответ — воевать некому было. Но если поподробней, то все несколько сложнее будет. Сталин на самом деле несет ответственность перед своим народом за все, как любой глава государства. Но. И.В. Сталин действительно был высокопрофессиональным руководителем, но в сентябре 1940-го Сталин профессионал пока еще только в гражданских областях — в экономике, политике. В военных же вопросах ему приходится доверять мнению генералов (не мог же он разорваться и еще и за военных думать?). Тем более основная часть из них проявили себя и в Испании, и в Монголии, и в Финляндии. Получили Героев Советского Союза. Юго-Западным (Киевским) Особым до января 41-го командовал герой СССР Г.К. Жуков
Западным (Белорусским) Особым — Герой СССР Павлов Д.Г. Другие генералы-маршалы также после проведенных чисток армии от заговорщиков по «Делу Тухачевского» вроде как считались преданными Родине, прежде всего (не все из них при этом даже в партии состояли) командирами, и имели вполне приличное военное образование для того, чтобы принимать решения на будущую возможную и ожидаемую агрессию Германии. Какие основания были у Сталина (кроме того, что он был «патологически подозрителен») не доверять этим генералам-героям?
Как политик и хозяйственник, Сталин при рассмотрении «плана на отражение агрессии» Шапошникова в сентябре-ноябре 40-го действительно мог (и должен был) высказать предположение, что Украина однозначно будет интересовать Гитлера, прежде всего как промышленно-сырьевая территория, особенно марганец Никополя и уголь Донецка с металлургией Днепропетровска. Кстати, Никополь немцы в 44-м обороняли не хуже, чем мы Брест (крепость) в 41-м. И естественно, Сталин должен был дать распоряжение «профессионалам» учесть это в своих расчетах и планах на отражение агрессии. В Белоруссии особо не разбежишься. Можно наступать только на узких направлениях, ограниченных лесами и болотами (в 44-м немцы чувствовали себя вполне комфортно в Белоруссии и не ждали серьезного наступления Советской армии). А вот Украина в этом плане уязвимее. Вполне может быть, что усиление группировки на Украине убедило Сталина в том, что, с одной стороны, это надежней прикрывает важный регион, а с другой — даже если в Белоруссии и произойдет некоторый прорыв в «глубь» болот войск Германии, то ударом с юга и севера (из Прибалтики) прорвавшиеся немцы будут окружены и разбиты. Вполне убедительная картина для невоенного человека, каким был Сталин тогда? Особенно если ее рисуют генералы, которым нет особых причин не доверять. Войск у Павлова в Белоруссии поменьше, чем на Украине. Но могли ведь убедить Сталина генералы, что этих войск вполне достаточно для успешного отражения нападения? Хватит войск у Павлова, чтоб надежно прикрыть направления возможного наступления в Белоруссии. Убедили…!
Под видом усиления (вполне разумного) Украины нагнали войска для подготовки «красивого» наступления из КОВО в случае нападения Гитлера на СССР. А потом, когда авантюра не удалась и наступление из КОВО, начатое «Директивой № 3», провалилось из-за того, что Павловы в «центре» открыли фронт врагу, свалили все на Сталина, мол, он нас заставил так войска разместить вдоль границы! «Тиран заставил» их считать Украину главной в ударе Гитлера!
Вот эти вполне правильные и возможные рекомендации Сталина по усилению Юго-Западного округа (не в ущерб, конечно же, остальным округам) «мемуаристы» и превратили в якобы «переработку плана отражения от сентября 40-го» и пр. бред. В сказки о том, что «Сталин приказал» считать Юго-Западное направление главным при нападении Германии. Так что размещение войск вдоль границы вполне могло происходить с «ведома Сталина». Но Сталин хоть и был «Великий и всемогущий», но не настолько, чтобы каждую роту лично размещать на «ротном опорном пункте» на границе. Так что в сентябре 40-го ему приходилось доверять своим генералам. По крайней мере, «не доверять» причин у него не было. И «согласившись» с мнением Генштаба на это размещение войск вдоль границы, что сохранилось к июню 41-го, у Сталина не было особых «причин» ставить лично Жукова к стенке. В конце концов, даже маршал М.В. Захаров, будучи в личных «контрах» с маршалом Победы, в своей книге указал на тех, кто персонально виновен в том размещении войск — с усилением Юго-Западной группировки, в КОВО — Тимошенко — Мерецкова. Тех, кто стал протаскивать идею нанесения ответного удара по напавшему врагу из Украины, по союзникам Гитлера. А Жуков только продолжил реализацию этой авантюры, став начальником Генштаба в феврале 1941 года.
Может, позже сам Сталин чувствовал личную «вину» за то, что слишком доверял генералам, их «профессионализму»? В конце концов, чтоб не ломать себе голову, он просто взял все в свои руки к августу 41-го от греха подальше. Взял на себя ВСЮ ответственность по руководству войной, стал Верховным Главнокомандующим. Знал, что потом, один черт, обвинят во всех смертных (и бессмертных) «грехах».
Но в любом случае фактов, подтверждающих преступный умысел со стороны начальника ГШ генерала армии и Героя Советского Союза Г.К. Жукова и даже наркома обороны маршала С.К. Тимошенко, у Сталина наверняка не было летом 41-го. Так чего ж их расстреливать? Воевать надо. Ас виновными потом как-нибудь разберемся, после Победы. Даже Павлова Д.Г., который три дивизии (больше 40 тысяч человек!) не вывел (как положено) хотя бы в летние лагеря, а оставил в казармах в Бресте, в которых их и расстреливали немцы из полевых пушек утром 22 июня, обвинили не в предательстве, а в преступной халатности. Что, впрочем, в его случае все равно тянуло на расстрел. Но, кстати. Вопрос о расстреле Д. Г. Павлова решался не в трибунале, а как было принято в те годы, в Политбюро (что и сегодня вполне бывает). И там не все голосовали за высшую меру. Предлагали отправить командовать танковой дивизией. Но именно Г.К. Жуков и настаивал на расстреле своего подчиненного (в армии всегда есть возможность выскребстись самому, проявив «принципиальность» в наказании подчиненного).
Военные предложили два варианта отражения агрессии — ответный основной удар по Гитлеру по его же войскам в В. Пруссии и северной Польше из Прибалтики и Белоруссии. И второй — ответный удар из Украины. С отсечением Гитлера от нефти Румынии и прочих союзничков Гитлера на Балканах — «на Люблин». С окружением и уничтожением до 100 немецких дивизий в Пруссии и Польше. Сталин дал добро на разработку обоих вариантов, но при этом предпочтительным должен был считаться удар из ПрибОВО и ЗапОВО с размещением там главных и более крупных сил РККА. Не исключалась и возможность нашего ответного удара из КОВО, однако только при условии, если против КОВО будут обнаружены именно главные силы немцев.
Так же Сталин, дав согласие на то размещении войск вдоль границы, в Западных округах, должен был учитывать опыт военных конфликтов предвоенных лет:
— немцы во Франции и Чехии сначала прихватывали промышленные районы, а уж затем все остальное;
— поляки в Чехии тоже не болота оттяпали;
— японцы в Китае в первую очередь более развитую Маньчжурию захватили. И только потом остальной Китай.
Войны ведутся все же в первую очередь из-за ресурсов, а уж потом «идеологии». И в неизбежном нападении Германии, даже имея данные о «минском направлении» удара, Сталину приходилось учитывать вероятность «интереса» Гитлера к Украине. Так что дело не только в «неудачном расположении» войск. И скорее всего, именно с «ведома» Сталина был усилен Юго-Западный округ большим количеством войск, чем Западный. В конце концов, эти округа и по размеру разные, и по условиям их обороны. Другое дело, вряд ли Сталин мог предполагать, что ГШ и генералы настолько «начудят» в подготовке отражения — тот же Павлов откровенно сдаст округ на избиение, сорвав его мобилизационную готовность, а в ПрибОВО «забудут» привезти приписных.
Павлов потом выкручивался на следствии, то заявляя о заговоре и предательстве «на Брестском направлении», то отказываясь от своих показаний. Видимо, надеялся, что сможет легко отделаться, и не рассчитывал, что на расстреле будет настаивать именно его старый друг и начальник Г.К. Жуков. Не зря же Павлов (по к/ф о Жукове «Битва за Москву» Ю. Озерова) пытался «прикрываться» тем, что все распоряжения из ГШ говорят якобы только о том, чтобы «не поддаваться на провокации». Мол, до 22 июня в официальных документах ГШ не было ни слова о том, чтобы приводить войска Западных округов в «полную» или хотя бы в «повышенную» (частичную) боевую готовность. Только указания «не поддаваться на провокации»! При этом этот «диалог» показан без свидетелей и мог быть написан только со слов Г.К. Жукова. Кто ж посмеет уличить Г.К. Жукова в том, что этого разговора просто не было? Вот только не все документы, в которых говорится о приведении приграничных округов в боевую готовность, после войны смогли уничтожить. Да и офицеры этих округов, свидетели предвоенных дней, оставили свои воспоминания.
