В середине июля пилоты истребительных частей люфтваффе, размещенных на аэродромах поблизости от линии фронта, стали шире практиковать «свободную охоту». Этому способствовало также и то, что советское командование Юго-Западного фронта явно недостаточное внимание уделяло подавлению вражеской авиации на земле. Пожалуй, лишь аэродром Полонное (где находились истребительные группы I и III/JG 3) во время боев за житомирское шоссе подвергался воздушным налетам, впрочем, без особого успеха. Среди немецких «экспертов» отличились в этот период командир группы III/JG 3 Вальтер Оезау, заявивший в течение 10 и 11 июля о 7 победах, а также майор фон Мальцан из JG 53, увеличивший свой счет до 30 сбитых самолетов. В числе тех, кому не повезло, оказался командир эскадрильи 8./JG 3 Шмидт, получивший пулю в грудь в ходе атаки бомбардировщиков СБ, вероятно из 33-го СБАП. Раненный, он дотянул до своего аэродрома, но после лечения в госпитале был признан негодным к летной службе. 12 июля погиб в воздушном бою обер-лейтенант Фауст, возглавлявший эскадрилью 4./JG 3. Вообще численность 3-й истребительной эскадры люфтваффе к этому времени по разным причинам сильно уменьшилась. Так, в группе III/JG 3 в исправном состоянии осталось менее десяти «мессершмиттов». Ненамного лучше оказалась ситуация в группе I/JG 53.15 июля был подбит в бою с советскими истребителями ее командир, майор фон Мальцан, разбивший самолет при вынужденной посадке. 16 июля Bf 109 из эскадрильи 1./JG 53, сопровождавшие пикировщики в район Винницы, на обратном пути занялись «свободной охотой» и вскоре обнаружили группу советских самолетов ДБ-ЗФ. Однако летевшие без прикрытия дальние бомбардировщики на этот раз оказали достойный отпор немецким пилотам. Уже после первой атаки, получив точную очередь бортового стрелка, вышел из боя командир немецкой эскадрильи обер-лейтенант Оли, а затем совершил вынужденную посадку на советской территории его заместитель Шефер, попавший в итоге в плен. В этом воздушном бою немецким летчикам, по всей видимости, противостояло звено ДБ-ЗФ из 220-го ДБАП 48-й авиадивизии, тоже привлеченной в середине июля к боевым действиям на Юго-Западном фронте. Советские бомбардировщики нанесли точный удар по переправе через реку Рось в районе Белой Церкви, и при развороте на обратный курс один из ДБ-3 отстал из-за установленных на нем менее мощных двигателей. Его-то и атаковали «свободные охотники» из 1./JG 53, стремившиеся поживиться легкой добычей. О том, что у них вышло, оставил свои воспоминания штурман советского самолета, Н.А. Гунбин:
«Первым заметил истребителей сержант Бойко — он был за турельным пулеметом.
— Командир, сзади, сверху, приближается четверка «мессеров». Дальность — три-четыре километра. Готовимся к бою.
— Зря патронов не тратить. Бить наверняка! — приказывает командир. — Учтите, буду совершать противоистребительный маневр.
Мы слышали, что последние серии Мессершмиттов-109 вооружены, кроме пулеметов, пушками «эрликон» с дальностью стрельбы большей, чем у наших ШКАС-ов. В этом было еще одно их преимущество. А чем вооружено это вражеское звено, оставалось только гадать. Готовимся к худшему варианту.
Встретившись впервые с истребителями противника, мы, конечно, не могли представить себе всю, если так можно выразиться, картину воздушного боя. Не могли предвидеть и его последствия. Но настоящий воздушный бой всегда скоротечен. Не успел я уточнить курс на свою территорию и пересесть на заднее сиденье кабины, как возле самолета промелькнули трассы вражеских снарядов. Тут же ответили наши стрелки. Они начали бить по «мессерам» с короткой дистанции, когда те заканчивали атаку. Однако вышел промах. Как с той, так и с другой стороны. Степан вовремя сманеврировал — снаряды врага пролетели мимо.
Отвернув вправо, гитлеровцы начали вторую атаку. Два крупнокалиберных снаряда с треском прошивают штурманскую кабину сантиметров на десять выше моей головы. Вырвав большой кусок обшивки и разбив приборную доску, снаряды выходят через лобовое остекление, оставив в нем две большие дыры. В кабине поднялась пыль. Осколки приборной доски попали мне в лицо, по щеке потекла кровь. Ее следы потом увижу на полетной карте, но сейчас не до этого: гитлеровцы, чувствуя свое превосходство, продолжают наседать на нас и атаковать прежде всего с дальних дистанций. Но вот два их истребителя приближаются и пытаются атаковать уже с близкого расстояния, что нам на руку. Видно, кончились пушечные снаряды, и они решили применить пулеметы. Но тут произошло событие, приумножившее наши силы: Бойко сбил одного «мессера» и неистово закричал по СПУ:
— Один сбит, командир! Задымил и пошел к земле!..
Но оставалось еще три. Окрыленные успехом, наши сержанты в одной из атак сбили еще один самолет. На этот раз отличился Лойко. Против нас теперь остается два «мессершмитта», и они тут же заходят в атаку. Их пулеметные очереди прошивают правую плоскость нашего ДБ. На ней появились подтеки масла. Это хорошо видит Степан. Очевидно, пробит масляный бак, и мотор скоро может остановиться. Главное сейчас — выиграть бой. В крайнем случае, можно идти на одном моторе, хотя и со снижением. Чтобы сорвать прицельную стрельбу неприятеля, летчик при каждой его атаке резкими движениями самолета продолжает создавать рыскание машины, и это помогает.
Несмотря на яростные атаки численно превосходящего врага, пытавшегося во что бы то ни стало добить нас, ДБ шел как завороженный и… оставался управляемым. Задняя полусфера (там идет основной бой) из моей кабины просматривается слабо. Командир видит ее лучше. Точную картину боя в основном узнаем по докладам стрелков, по треску пулеметов…
Наконец, долгожданный доклад стрелка:
— Горит еще, командир! Третий!..
— Смотрите за последним, — обрадованно отвечает командир, — не выпускайте его из виду…
Как поведет себя четвертый? Воспользовавшись паузой, смотрю вниз: подходим к Днепру, а за рекой — наверняка уже наши. Но четвертый не захотел разделить участь своих собратьев и, развернувшись, пошел на запад, восвояси».
К середине июля была сильно ослаблена и бомбардировочная авиация люфтваффе, все чаще действовавшая мелкими группами по 6—10 машин.
Советские ВВС в период проведения операции понесли более значительные потери, чем люфтваффе, но они помогли задержать противника на подступах к Киеву. Например, 33-й СБАП только в течение 12 июля рассеял воздушными налетами несколько немецких моторизованных колонн и разрушил мост через реку Тетерев. Согласно доклада генерала Ф.А. Астахова передовые соединения танковой группы Клейста из-за интенсивных воздушных атак были вынуждены покинуть шоссе Житомир — Киев и ушли в леса в районе Фастов, Брусилов, Юров. По советским источникам, с 9 по 14 июля ВВС Юго-Западного фронта уничтожили на земле до танковой дивизии противника. Немецкие документы сообщают, что за 13 дней боев в июле 1-я танковая группа Клейста потеряла около 40 % танков.
Ожесточенное сопротивление советских войск на киевском направлении вынудило гитлеровское командование развернуть основные силы группы армий «Юг» на юго-восток. Ударом в этом направлении оно рассчитывало перерезать пути отхода 6, 12 и 26-й советских армий, чтобы в дальнейшем их окружить и полностью уничтожить. 12 июля наши войска с боями оставили город Бердичев, а 16 июля дивизии Клейста захватили Белую Церковь. Одновременно между боевыми порядками 12-й и 18-й армий глубоко вклинилась 17-я немецкая армия под командованием генерала Штюльпнагеля. Отступая на новые рубежи обороны, наши войска постоянно наносили фланговые контрудары, не давая противнику расширять зоны прорыва.
Под Киевом десять пехотных дивизий 6-й армии вермахта втянулись в затяжные бои, пытаясь окружить 5-ю армию генерала М.И. Потапова. Однако, разгадав направление главного удара врага на Коростень, Потапов своевременно укрепил свой левый фланг и не только сковал противника, но и нанес сильный контрудар на малинском направлении. С воздуха контрнаступление войск 5-й армии поддерживали 19-я и 62-я бомбардировочные авиадивизии, а также полки ДБА. Они бомбили и расстреливали врага в основном на марше, препятствуя переброске в район боев немецких подкреплений и резервов. Базировались теперь советские фронтовые бомбардировщики на аэродромах восточнее Киева, а дальняя авиация действовала из районов Запорожье и Черкассы.
В 62-й БАД основную ударную силу по-прежнему составляли полки, вооруженные самолетами Су-2, хотя в ходе боев за житомирское шоссе они потеряли семь экипажей. Из дюжины СБ в исправном состоянии осталась лишь половина машин, новые бомбардировщики Пе-2 почти все были потеряны. В качестве пополнения 62-я БАД получила в середине июля 7-ю отдельную разведывательную эскадрилью, имеющую в составе 21 самолет Р-10 и 2 И-15бис.
Южнее Киева активность советской авиации была несколько ниже, но и здесь советские пилоты отчаянно сражались, старясь нанести максимальный ущерб врагу. Из состава 15-й САД в боях отличился 66-й штурмовой авиаполк, вооруженный устаревшими бипланами И-15бис. Немалая заслуга в этом принадлежала его командиру полковнику С.С. Щегликову, который постоянно требовал от своих подчиненных полной самоотдачи в борьбе с фашистами. Однажды в полку даже организовали товарищеский суд над одним из летчиков, сбросившим на немецкую колонну бомбы, но вернувшимся назад с неизрасходованным боекомплектом для пулеметов. «Все бомбы и пули для врага», — по мере возможности летчики свято соблюдали этот принцип. Так, 23 июля звено И-15бис под командованием лейтенанта Н.Я. Кратинова вылетело на штурмовку немецких колонн в район Белой Церкви. По пути тихоходным бипланам с полотняной обшивкой пришлось прорываться сквозь заслоны двухместных истребителей Bf 110 с мощным пулеметно-пушечным вооружением. Отбив несколько их атак, летчики на небольшой высоте полета встретились в районе цели еще с сильным зенитным огнем, и в течение 5 минут все они получили ранения. Однако Кратинов упорно продолжал вести звено к вражеской моторизованной колонне, голова которой уже скрывалась в лесу. Бомбы и пулеметные очереди настигли немцев еще на открытой местности, а затем самолеты сделали горку, истратили остаток боеприпасов на вражеские зенитные расчеты и покинули поле боя. После возвращения изранненых пилотов прямо из кабин отправили в госпиталь. Больше всего досталось Николаю Кратинову. Его изрешеченный И-15бис годился только на запчасти, а сам летчик получил около 10 ранений, преимущественно в ноги.
