Ознакомительная версия.
В начале июля Карл попросил у герцога Бургундского совета, следует ли начинать войну. Но еще до получения ответа и выдвижения ультиматума две колонны его войск выступили в поход. Последовавшая военная кампания с военной точки зрения не представляет интереса. Причины этого очевидны. У англичан не было полевой армии, и, следовательно, сражений на поле боя происходить не могло. Война вылилась в ряд осад. Большинство из них носили кратковременный, почти символический характер, с последующей капитуляцией на льготных условиях. Каждая осада – и даже каждая капитуляция – во многом походила на последующую, было бы утомительно описывать любую из них подробно. Тем не менее кампания представляет определенный интерес в стратегическом плане, даже если она и выглядела несколько иллюзорной. Карл, как мы уже отмечали, стал увлекаться стратегией и стремился применить стратегию выдвинутых рубежей (столь ценимую Эдуардом III) в Гаскони. Он разместил по периферии Нижней Нормандии не менее четырех военных колонн и приказал им вести наступление на эту территорию одновременно. Как мы часто убеждались, успешное применение стратегии выдвинутых рубежей зависело от четкого взаимодействия колонн и решительных действий командования. Кажется, французам не хватало этого, поскольку они наступали без достаточной координации и взаимодействия между колоннами. Это, однако, имело мало значения в отсутствие у противника полевой армии, которая могла бы нанести удар по одной из изолированных колонн.
Сомерсет прибег к методу, который похож на бездействие, но который был единственно возможным – то есть «сидеть и выжидать». Каждому городу по очереди предлагалось сдаться, и малые города обычно так и поступали. Города, находившиеся в блокаде, не имели перспектив на выручку и, как правило располагая гарнизонами, укомплектованными частично нормандцами и командиром-нормандцем, а иногда командиром-англичанином, женатым на нормандке, не испытывали особого желания держаться продолжительное время. Если же и испытывали такое желание, то из них его быстро выбивали пушки Жана Буро.
Трудно быть уверенным в подлинных чувствах населения. Французские хронисты, естественно, изображали эти чувства как страстное желание избавиться от «гнета англичан» и вернуться в лоно родной Франции. Но это слишком упрощает проблему. Нормандия еще не ощущала себя неотъемлемой частью Франции. Англичане контролировали эту провинцию треть века (не говоря уже обо всем XII веке), и ее средний житель считал себя навсегда связанным с Англией. Его настроения, видимо, походили на настроения горожанина времен Великой Гражданской войны, ориентировавшегося на победителей. Становилось все более очевидным, что Франция будет победителем, и ее популярность возрастала. Быстрое падение одного города способствовало еще более скорому падению соседних городов. Все это напоминало реку, приближающуюся к водопаду: течение убыстряется до тех пор, пока уже ничто не может удержать воду от падения вниз.
Вторжение в Нормандию можно уподобить процессу, когда мальчишка откусывает кусочки от всех сторон бисквита. Нашествие на герцогство осуществлялось четырьмя армиями с востока, юга и запада. Король Карл находился в рядах войск, наступавших на столицу герцогства с востока под командованием Дюнуа. 16 октября 1449 года эта колонна войск остановилась у ворот Руана, и Дюнуа, согласно плану, начал штурм крепостных стен. Он почти добился своей цели, но в самый благоприятный момент на выручку явился Толбот, и французов отбросили от стен города. Затем произошло неожиданное. В это время в Англии находилась депутация руанцев, просивших английского короля прислать войска для защиты города. Но не все нормандцы были лояльны к Англии, о чем я упоминал прежде. На следующий день толпы жителей Руана так повлияли на Сомерсета, что тот малодушно позволил архиепископу начать переговоры с французами о капитуляции. Неизвестно, как все это воспринял Джон Толбот. Король Карл устроил свою резиденцию, в то время как велись переговоры в монастыре Св. Екатерины с видом на город. Но они слишком затянулись. 19 октября толпа захватила позиции у ворот и открыла их французам. Сомерсет укрылся в городской крепости (куда заточили Жанну д'Арк), и после дальнейших переговоров было подписано соглашение о почетных условиях сдачи. В обмен на восьмерых заложников, включая Толбота, Сомерсету с остальной частью войск позволили отбыть в Кан.
В декабре французы осадили Арфлер, и артиллерия Жана Буро быстро решила дело. На следующий месяц, в январе 1450 года, вслед за Арфлером пал Онфлер. От всей Нормандии под контролем англичан сохранилась центральная часть герцогства, включая Кан, Байе, Фалез и Шербурский полуостров.
Между тем в Англии разыгралась общественная буря и, естественно, гнев англичан сосредоточился на Суффолке. Ведь никому и в голову не могла прийти мысль о возможности утраты Нормандии, и менее всех английским властям, которые за 12 месяцев, предшествовавших французскому вторжению, не направляли в герцогство ни подкреплений в живой силе, ни поставок оружия. В спешке сформировали и оснастили армию под командованием сэра Томаса Керьела. После Толбота Керьел оставался наиболее опытным военачальником, если исключить сэра Джона Фастольфа, который уже давно вернул себе милость королевской власти и даже заслужил орден Подвязки. В течение нескольких лет он служил военным советником большого совета. Этот пост можно сравнить с должностью нынешнего начальника оперативного управления.
Численность армии составила всего лишь 2500 человек. Осенью они собрались в Портсмуте и долго там оставались из-за неблагоприятной погоды. Выход в море откладывался до марта 1450 года.
Керьелу было приказано высадиться в Шербуре (который оставался еще в руках англичан) и идти прямо на выручку Байе, подвергавшемуся угрозе со стороны французов. 15 марта он высадился в Шербуре, но отступил от выполнения приказа, поскольку местные власти попросили английского военачальника до начала марша на Байе вернуть Валонь (расположенную в средней части Шербурского полуострова). Керьел не только согласился выполнить их пожелания, но и попросил герцога Сомерсета, управлявшего Нормандией, прислать ему подкрепления. Тот с готовностью откликнулся на просьбу, прислав войско численностью 1800 человек, собранных за счет сокращения гарнизонов Байе, Кана и Вира. С армией чуть более четырех тысяч человек Керьел смог отвоевать Валонь, хотя и не без значительных потерь. После падения 10 апреля Валони английская армия через два дня продолжила марш на Байе, потратив на него почти четыре недели.
Ко времени высадки во Франции армии Керьела сложилась обстановка, когда вслед за Руаном в руки французов перешло большинство городов в восточных и южных районах герцогства, а французский король вместе со своими войсками медленно продвигался на запад к Кану. Четырехнедельный переход англичан к Байе предоставил возможность французским войсковым колоннам продвинуться к Шербуру, устремившись в погоню за противником. Самой боеспособной из этих колонн командовал граф Клермон, младший сын герцога Бурбона. Его штаб-квартира размещалась в Карантане, расположенном в 20 милях к западу от Байе и 30 милях к югу от Шербура.
В Кутансе, находившемся еще в 20 милях на юго-запад от Карантана, расположились около двух тысяч солдат под командованием коннетабля де Ришмона. Эти две колонны вместе составили бы армию численностью около пяти тысяч человек, достаточную для сражения с войсками Керьела. Таким образом, 12 апреля, когда Керьел выступил из Валони с войском численностью около 3800 человек (с учетом потерь в Валони), Клермон находился всего лишь в шести милях от дороги, по которой ему следовало пойти, в то время как войска Ришмона были удалены от нее на расстояние около 25 миль.
Конечно, Клермон мог бы один перехватить Керьела, если бы посмел, но ожидать, что Ришмон прибудет к месту сражения вовремя, было невозможно. Однако Валонь и Кутанс находились на одинаковом расстоянии от Байе, и, направившись прямо туда через Сен-Ло, Ришмон сохранял хорошую возможность прийти к цели первым. Он и выступил в Сен-Ло. Это было здравое военное решение. Прямой путь англичан к Байе проходил по дамбе длиной в четыре мили через устье реки Вир. Им можно было пройти при отливе, и Керьел, должно быть, понервничал, ожидая отлива. Английский военачальник знал о присутствии в Карантане, всего лишь в шести милях отсюда, армии Клермона. Возможно, ему вспомнилась переправа Эдуарда III через Сомму перед битвой Креси.
Но Клермон сидел без движения. Он отказался прислушаться к призывам сражаться со стороны жителей Карантана, которые в конце концов выступили самостоятельно и ввязались в бой с английским арьергардом, в то время как он брел по пояс в воде. Английская армия беспрепятственно продолжала свой путь и встала на ночь лагерем на берегу небольшой речки в 10 милях поодаль, оставаясь в 10 милях от Байе. Это было 14 апреля. Той ночью Ришмон остановился в Сен-Ло, в 19 милях к юго-западу, в то время как Клермон оставался без движения в Карантане, в 15 милях к западу от армии Керьела. Последнему оставалось на следующее утро лишь продолжать свой марш и к середине дня укрыться в Байе.
Ознакомительная версия.
