1. Заговор от пищалей и стрел. За дальними горами есть Окиан-море железное, на том море есть столб медный, на том столбе медном есть пастух чугунный, а стоит на столбе от земли до неба, от востока до запада, завещает и заповедывает тот пастух своим детям: Железу, укладу, булату красному и синему, стали, меди, проволок, свинцу, олову, сребру, золоту, каменьям, пищалям и стрелам, борцам и кулачньм бойцам, большой завет: Подите вы железо, каменья и свинец в свою мать землю от раба (такого-то), а дерево к берегу, а перья в птицу, а птицу в небо, а клей в рыбу, а рыба в мэре, сокройтесь от раба (такого-то), а велит он ножу, топору, рогатине, кинжалу, пищалям, стрелам, борцам быть тихим и смирным. А велит он не давать выстреливать на меня всякому ратоборцу из пищали, а велит схватить у луков тетивы и бросить стрелы в землю. А будет мое тело крепче камня, тверже булату, платье и колпак крепче панцыря и колчуги. Замыкаю свои словеса замками, бросаю ключи под бел-горючь камень Алатырь. А как у замков смычи крепки, так мои словеса крепки.
2. Заговор от ратных орудий. Летел орел из-за Хвалынскаго моря, разбросал кремни и кремницы по крутым берегам, кинул громовую стрелу во сыру землю. И как отродилась от кремня и кремницы искра, от громовой стрелы-полымя, и как выходила грозная туча, и как проливал сильный дождь, что им покорились и поклонились селитра, порох смирным смирнехонько. Как дождь воды не пробил, так бы меня (такого-то) и моего коня искры и пули не пробивали, тело мое было бы крепче белаго камня. И как от воды камни отпрядывают и пузыри отскакивают, так бы от ратных орудий прядали от меня стрелы и порох-селитра. Слово мое крепко!
3. Заговора от пуль свинцовых, ждных, камэнных. В высоком терему в понизовском, за рекою Волгою, стоит красная девица, стоит, покращается, добрым людям похваляется, ратным делом красуется. В правой руке держит пули свинцовыя, в левой медныя, а в ногах каменныя. Ты, красная девица, отбери ружья: турецкия, татарския, немецкия, черкесския, мордовския, всяких языков и супостатов, заколоти ты своею невидимою рукою ружья вражия. Будет ли стрелять из ружья, и их пули были бы не в пули; а пошли ты эти пули во сыру землю, во чисто поле. А был бы я на войне невредим, и мой конь был бы цел и невредим; а была бы моя одежда крепче панцыря. Замыкаю мои приговорныя словеса замком; и ключ кидаю в Окиан-море под горючь камень Алатырь. Как морю не усыхать, камня не видать, ключей не доставать, так меня пулям не убивать до моего живота по конец века.
4. Заговор на железо, уклад, сталь, медь. Мать сыра земля, ты мать всякому железу, а ты железо поди в свою матерь землю, а ты древо, поди в свою матерь древо, а вы перья подите в свою матерь птицу, а птица полети в небо, а клей побеги в рыбу, а рыба поплыви в море; а мне бы рабу (такому-то) было бы просторно по всей земле. Железо, уклад, сталь, медь на меня не ходите бороться ушми и боками. Как мятелица не может прямо летать, так бы всем вам немочно ни прямо, ни тяжело падать на меня и моего коня и приставать ко мне и моему коню. Как у мельницы жернова вертятся, так бы железо, уклад, сталь и медь вертелись бы крутом меня, а в меня не попадали. А тело бы мое было от вас не окровавлено, душа не осквернена. А будет мой приговор крепок и долог.
5. Заговор ратнаго человека, идущаго на войну. Выкатило красное солнышко из-за моря Хвалынскаго, выходил месяц из-под синя неба, собирались облака из далека, собирались сизы птицы во град каменный, а в том граде каменном породила меня мать родная (такая-то), а рожая, приговаривала: будь ты мое дитятко цел и невредим, от пушек, пищалей, стрел, борцов, кулачных бойцов: бойцам тебя не требовать, ратным орудиям не побивать, рогатиною и копнем не колоть, топором и бердышем не сечь, обухом тебя бить — не убить, ножем не уязвить, старожилым людям в обман не вводить, молодым парням ничем не вредить, а быть тебе перед ним соколом, а им дроздами. А будь твое тело крепче камня, рубаха крепче желъза, грудь крепче камня Алатыря; а будь ты: в доме добрым отцом, во поле молодцом, в рати удальцом, в миру на любованье, на брачном пиру без малаго ухищренья, с отцем с матерью во миру, с женою во ладу, с детьми во согласии. Заговариваю я свой заговор матерним заповеданьем; а быть ему во всем, как указано, во веки ненарушимо. Рать могуча, мое сердце ретиво, мой заговор всему — превозмог.
6. Заговор ратнаго человека, идущаго на войну. Выхожу я во чистое поле, сажусь на зеленый лугъ, во зеленом лугу есть зелья могучия, а в них сила видима-невидимая. Срываю три былинки: белыя, черныя, красныя. Красную былинку метать буду за Окиан-море, на остров на Буян, под меч кладенец; черную былинку покачу под чернаго ворона, того ворона, что свил гнездо на семи дубах, а во гнезде лежит уздечка бранная с коня богатырскаго; белую былинку заткну за пояс узорчатый, а в поясе узорчатом зашитъ, завитъ колчан с каленой стрелой, с дедовской, татарской. Красная былинка притащит мне меч кладенец, черная былинка достанет уздечку бранную, белая былинка откроет колчан с каменной стрелой. С тем мечем отобью силу чужеземную, с той уздечкой обратаю коня яраго, с тем колчаном, со каленой стрелой, разобью врага супостата. Заговариваю я ратнаого человека (такого то) на войну с сим заговором. Мой заговор крепок, как камень Алатырь.
7. Заговор ратнаго человека, идущаго на войну. Под морем под Хвалынским стоит медный дом, а в том медном доме закован змей огненный, а под змеем огненным лежит семипудовый ключ от княжева терема Володишрова, а во княжем тереме Володишровом сокрыта сбруя богатырская, богатырей Ноугородских, соратников молодеческих. По Волге широкой, по крутьм берегам, плывет лебедь княжая со двора княжева. Поймаю я ту лебедь, поймаю я ту лебедь, поймаю, схватаю. Ты, лебедь, полети к морю Хвалынскому, заклюй змея огненнаго, достань ключ семипудовой, что ключ от княжева терема, терема Володимирова. Не моим крыльям долетать до моря Хвалынскаго, не моей мочи расклевать змия огненнаго, не моим ногам дотащить семипудовый ключ. Есть на море на Окиане, на острове на Буяне ворон, всем воронам старший брат; он долетит до моря до Хвалынскаго, заклюет змея огненнаго, притащит ключ семипудовый; а ворон посажен злою ведьмою Киевскою. Во лесу стоячем, во сыром бору стоит избушка, ни шитая, ни крытая, а в избушке живет злая ведьма Киевская. Пойду ль я в лес стоячий, в бор дремучий, взойдуль я в избушку ко злой ведьме Киевской. Ты, злая ведьма Киевская: вели своему ворону слетать под море Хвалынское, в медном доме заклевать змея огненнаго, достать семипудовый ключ. Заупрямилась, закорачилась злая ведьма Киевская о своем вороне. Не моей старости бродить до моря до Окиана, до острова до Буяна, до чернаго ворона. Прикажи ты моим словом заповедным достать ворону тот семипудовой ключ. Разбил ворон медный дом, заклевал змея огненнаго, достал семипудовой ключ. Отпираю я тем ключем княжой терем Володимиров, достаю сбрую богатырскую, богатырей Ноугородских, соратников молодеческих. В той сбруе не убьют меня ни пищали, ни стрелы, ни бойцы, ни борцы, ни казанская, ни татарская рать. Заговариваю я раба (такого-то) ратнаго человека, идущаго на войну сим моим крепким заговором. Чур слову конец, моему делу венец!
8. Заговор ратнаго человека, идущаго на войну. На море на Окиане, на острове на Буяне сидит добрый молодец, по неволе заточен. К тебе я прихожу, добрый молодец, с топорищем. Выдают меня родные братья во княжью рать, одинокаго, неженатаго, а во княжей рати мне по добру не жити. Заговори меня своим мододеческим словом. Рад бы стоять в поли за тебя горькаго сиротину, да крепка моя неволя, да горька моя истома. Заговариваю я раба (такого-то) идти на войну во всем потому, как заповедал мне родной отец. А будешь ты ратным человеком, ино будь сбереженъ: от топора, от бердыша, от пищали, от татарской пики, от краснаго булата, от борца, единоборца, от бойца врага-супостата, от всей поганой, татарской силы, от казанской рати, от литовских богатырей, от черных Божиих людей, от бабьих зазор, от хитрой немочи, от всех недугов. И будетъ тебе топор не в топор, бердыш не в бердыш, пищаль не в пищаль, татарская пика не в пику, поганая татарская сила не в силу, казанская рать не в рать, черные Божие люди не в люди, бабки зазоры не в зазоры, богатыри не в богатыри, недуги не в недуги. Кручусь, верчусь от топоров, бердышей, пищалей, пик, бойцов, борцов, татарской силы, казанской рати, черных Божьих людей. Отмахнусь по сей век, по сей час, по сей день.
9. Заговор ратнаго человека, цдущго на войну. Встану я рано, утренней зарей, умоюсь холодной водой, утрусь сырой землей, завалюсь за каменной стеной, Кремлевской. Ты, стена Кремлевская! бей врагов супостатов, дюжих татар, злых татарченков, а был бы я из нея цел, невредим. Лягу я поздно, вечерней зарей, на сырой заре, во стану ратном; а в стану ратном есть могучи богатыри княжей породы, из дальних стран, со ратной русской земли. Вы богатыри могучи, перебейте татар, полоните всю татарскую землю; а я был бы из-за вас цел и невредим. Иду я во кровавую рать татарскую, бью врагов и супостатов; а был бы я цел и невредим. Вы, раны тяжелыя; не болите; вы раны бойцов меня не губите, вы пищали меня не десятерите, а был бы я цел и невредим. Заговариваю я (раба такого-то) ратнаго человека, идущаго на войну, сим моим крепким заговором. Чур слову конец, моему делу венец!
