Увы, есть болезни, общие для всего человечества. Зулусского короля Чаку, создателя могучего государства, убили собственные братья в точности так, как это проделывалось в европейских владетельных домах…
Собственно говоря, и на примере Чингисхана мы сталкиваемся с печально известным всему человечеству процессом — когда после кончины по-настоящему великого государственного деятеля его наследники (вовсе не обязательно родственники) в краткие сроки ухитряются развалить все, до чего могут дотянуться. Достаточно вспомнить тех бабуинов, что пришли на смену Сталину, или панов генералов, буквально через четыре года после смерти Юзефа Пилсудского угробивших Польшу. После Ришелье во Франции, пожалуй, не было ни одного по-настоящему крупного правителя, неважно, коронованного или нет — нельзя же считать великим человеком Наполеона, который, словно спятивший робот, воевал со своей Европой двадцать лет непонятно зачем…
Как же случилось, что татары стали чуть ли не олицетворением ада, воплощением дикости?
Ну разумеется, в первую очередь виной тому пресловутый европейский «двойной стандарт». Когда считается хорошим все, что делают сами просвещенные европейцы, — а вот «инородцы» при попытке учинить хотя бы слабое подобие европейских «достижений» на ниве кровопролития и зверства объявляются исчадиями ада.
Самое примечательное, что средневековые татары времен Чингисхана и его сыновей были, полное впечатление, единственным народом, который не практиковал издевательства над пленниками и жителями захваченных городов. Убивать — убивали, что греха таить. А вот какого бы то ни было мучительства избегали, разве что речь шла о преступниках вроде убийц послов.
Вот с татарами поступали совершенно иначе. Хорезмийский султан Джелал ад-Дин, захватив в плен четыреста человек, велел привязать их к лошадиным хвостам и таскать по улицам на потеху горожанам, пока не умрут. Персы однажды убивали татарских пленников, вколачивая им гвозди в головы. Делийский султан в 1305 году велел положить пленных татар связанными на площади и при большом стечении народа давил слонами, а потом приказал отрубить у трупов головы и соорудить башню.
Византийский император Василий в 1014 году, разбив болгар, приказал ослепить пятнадцать тысяч пленных — причем одному из сотни оставили один глаз, чтобы смог довести остальных домой.
Ну а уж Западная Европа, как водится, испокон веков показывала пример. Ричард Львиное Сердце перебил в Палестине три тысячи пленных сарацин, после чего победители распарывали им животы и старательно копались в желудках в поисках проглоченных драгоценностей.
Вот вам еще один насквозь исторический факт: будни осады войсками Фридриха Барбароссы, императора Священной Римской империи, итальянского города Кремона. Сначала солдаты Фридриха обезглавили пленных на виду у осажденных и играли их головами в нечто напоминавшее футбол. Тогда кремонцы вывели на стену пленных немцев и принялись отрезать им половые члены. Немцы устроили облаву на местное население в прилегающих деревнях и всех схваченных повесили. Кремонцы в ответ повесили на стене оставшихся у них пленников. Немцы вновь прошлись по округе, наловили детей и стали швырять их из катапульт таким образом, чтобы те разбивались о городские стены.
И подобными забавами европейская история битком набита…
Ученые, умеющие мыслить логически, давным-давно подвергли сомнению фантастическое число «татарских жертв». Американский историк Д. Уэзерфорд подсчитал: если верить арабским и персидским летописям касаемо количества «изничтоженных горожан», то выходит, что каждый татарин должен был убить… триста пятьдесят человек. Но при таком численном перевесе горожане, вооружившись даже простыми оглоблями, без труда покончили бы с татарским войском прямо-таки играючи…
Нужно еще добавить, что доля вины лежит и на Тамерлане. Вот он точно зверствовал над побежденными самым лютым образом. А поскольку он упорно именовал себя родственником Чингисхана, понемногу, с течением времени, его методы стали ассоциироваться и с прежними татарскими полководцами. Хотя, насколько сегодня известно, к Чингизидам Тамерлан не имел никакого отношения — его отец был мелким князьком, а Чингизидом Тамерлан себя объявил в обстановке смутного времени, когда решил, что промышлять кражей скота стало небезопасно и пора уходить в большую политику. Ну а поскольку Бог шельму метит, быть может, и не случайно короткое и насквозь лютое владычество Тамерлана закончилось прямо-таки анекдотически. Перед смертью он велел выбить на фронтоне построенной по его приказу в Самарканде мечети Биби-Ханым: «Тимур есть тень Бога на земле». Архитектор что-то не рассчитал, не хватило места… В общем, мечеть стоит до сих пор, и на фронтоне в самом деле красуется надпись: «Тимур есть тень»…
Ну а с тех времен, когда стала крепнуть и набирать силу наука история, европейцы выработали стройную концепцию, по которой, как уже не раз упоминалось, светочем цивилизации была лишь Европа, а все остальные — сущие дикари. Ну а азиаты, согласно этой концепции — не более чем примитивные кочевники, не способные создать ничего хотя бы отдаленно напоминающего европейскую культуру.
И этот поганый принцип настолько въелся, что историки попросту не замечают, что пишут. Подробно повествуют, как завоевавшие Малую Азию и Ближний Восток тюрки-сельджуки строили прекрасные города, развивали науки, искусства, ремесла — и привычно повторяют определение «дикие кочевники». Как и в случае с Золотой Ордой и другими областями империи Чингисхана. Ну а поскольку русские всегда из кожи вон лезли, чтобы выглядеть стопроцентными европейцами, они прилежно перепевают те же байки. Чтобы увидеть несообразность, право же, не обязательно носить жреческое звание, то бишь быть «дипломированным историком». Вот, скажем, в первые века после Р.Х. в Иссык-Кульской котловине обитал тюркский народ усуней. Считается, что их столица Чи-Гу была, «как положено», примитивной «ставкой кочевников», состоявшей исключительно из юрт, кибиток и прочих шатров. Но в то же время в летописях указывается, что жена усуньского правителя, китайская царевна Си Гюнь, три месяца держала осаду в Чи-Гу от неприятельского войска. Элементарный здравый смысл подсказывает, что в этом случае Чи-Гу обязательно должен был быть не кочевым табором, а настоящим городом с мощными укреплениями…
И еще один многозначительный нюанс…
Сто раз говорилось — и не мною, таким умным, придумано, — что всякий народ стремится иметь персонального супостата, выделяемого из всех прочих соседей. Супостат несет несколько весьма важных функций. Во-первых, существованием особо вредного и опасного супостата легко объяснять очень многое, от повышения налогов до урезания прав и свобод. Зачем? Да потому что супостат у ворот! Вон-вон-вон из-за угла уши показались!
Во-вторых, максимально очерняя супостата, тем самым как бы возвышаешь собственный народ — что ему, народу, чего уж там, очень даже нравится. Братцы, кто мы? Святая Русь! Цивилизованная Англия! Великая Польша! А эти? А они — дикари, людоеды, с собственными бабушками блудят и кошек жрут!
Англия давным-давно выбрала себе супостатом испанцев. Французы — немцев (хотя, согласно исторической правде, именно французы сплошь и рядом выступали агрессорами, а не наоборот). Поляки обожают винить во всех своих бедах русских. Таежные эвенки — якутов, играющих в эвенкийском фольклоре практически ту же роль, что в писаниях национал-патриотов жидомасоны. Судя по рассказам моих бывавших в Шотландии знакомых, там встречаются индивидуумы, склонные уверять, что это именно англичане развратили чистых душой горцев, заразив их разнообразными пороками от скотокрадства до пьянства. И так далее, и тому подобное. Если копнуть глубоко, обязательно окажется, что нет на Земле хотя бы крохотного народа, который бы не назначил себе супостата…
В России эту малопочтенную обязанность возложили на татар.
До XVIII столетия «злых татаровей» просто поносили, так сказать, мимоходом, по любому поводу и в особенности без повода, создавая, как честно признался кто-то из историков, «собирательный образ» извечного супостата. Цену этой агитации прекрасно знали уже тогда. Не зря, когда в 1735 году российская Академия наук решила напечатать русские летописи, то моментально воспротивился Святейший Синод и пытался это дело запретить — поскольку, честно признали синодские чины, в летописях «не малое число лжей и басен»…
А потом пришел ученый историограф Карамзин и накатал могучий труд, где не просто изобразил татар лютыми зверями, а подвел уже совершенно другую основу, насквозь идейную…
Не угодно ли?
«Сень варваров, омрачив горизонт России, скрыла от нас Европу в то самое время, когда благодетельные сведения и навыки более и более в ней размножались… Возникали университеты… В сие время Россия, терзаемая монголами, направляла силы свои единственно для того, чтобы не исчезнуть… Забыв гордость народную, мы выучились низким хитростям рабства… Свойства народа объясняются всегда обстоятельствами… самый нынешний характер россиян еще являет пятна, возложенные на него варварством монголов».
