Сосредоточение советских танков отмечалось и в докладах, поступающих с борта немецких самолетов-корректировщиков непосредственно на приемники командных пунктов противника.
Батарея 45-мм ПТО выдвигается на новую огневую позицию
Выдержки из донесения разведотдела фронта на 6.00 13.07.43 года с результатами радиоперехвата за 12 июля:
«Противник вел активную разведку на участке ДМИТРИЕВКА – КОЧЕТОВКА – БЕЛЕНИХИНО – БЕЛГОРОД на глубину 5—10 км, наблюдая за боевыми действиями и передвижением танков, и также вел наблюдение за движением нашего автогужевого транспорта.
Несмотря на очень неблагоприятные метеорологические условия, разведка велась активно и тщательно. Самолет передал (время среднеевропейское. – Л.Л.):
04.50. В лощине от ПЕТРОВКА на вост. 60 русских танков. Между ИВАНОВКА и переездом 1 км зап. 15 танков противника в направлении на запад. 2 танка стоят между ж.д. и лощиной 800 м юго-зап. БЕЛЕНИХИНО.
05.05. Наши танки 1,5 км южнее и юго-зап. совхоз ОКТЯБРЬСКИЙ».
И на другом направлении:
«05.55. Наши танки 3 км вост. КАЗАЧЬЕ, в КУРАКОВКА, в КРИВЦОВО.
07.00. В лесу 2 км зап. М. ЯБЛОНОВО артбатарея противника ведет огонь. На дороге 5 км сев. – вост. ЛЕСКИ в движении на юг 6 орудий на конной тяге»4.
В 5.00 (6.00) из дивизии «ЛАГ» пришло донесение: «Шум многочисленных танковых моторов перед фронтом. Активные действия вражеской авиации». Непосредственно перед атакой немецкий самолет-разведчик выпустил в направлении скопления танков 29-го тк северо-восточнее Октябрьского две ракеты фиолетового дыма. Это был сигнал – «Внимание! Вражеские танки!». След от этих ракет держится в воздухе в зависимости от метеоусловий 20–30 минут. Фронтовики называли их «чертовыми пальцами». Они знали, что через десять-пятнадцать минут появятся немецкие пикировщики. В скором времени этот сигнал немцы повторили с земли по всему переднему краю. Эсэсовцы приготовились к отражению танковой атаки.
С рассветом командующий 5-й гв. танковой армией вместе с представителем Ставки ВТК маршалом А.М. Василевским находились на КП армии на высоте 252.4 в двух километрах северо-западнее Прохоровки. Отсюда хорошо просматривалась местность между рекой и железной дорогой. Артподготовка началась залпом гвардейских минометных полков. В ходе ее планировалось подавить пехоту и огневые средства противника и нарушить управление в его передовых частях. Короткая артподготовка закончилась также залпом реактивных установок. Танки, а за ними пехота перешли в атаку.
В 9.20 12.07.43 Н.Ф. Ватутин доложил И.В. Сталину, что «войска центра Воронежского фронта (6 гв. А, 1 ТА, 5 гв. А, 5 гв. ТА) после 30-минутной артподготовки в 8.30 перешли в наступление по плану. 7-я гв. армия заканчивает подготовку к переходу в наступление – артподготовка с 9.00, наступление в 9.40». В свою очередь, Ротмистров в 10.00 доложил в штаб фронта, что ввиду малой насыщенности артиллерией (10-я иптабр из подчинения армии выведена, 1529-й сап на огневые позиции не вышел) артподготовка, начатая в 8.00, прошла слабо и что группа генерала Труфанова в 10.00 была на подходе к Бол. Подъяруги. Так что серьезно нарушить систему огня противника и подавить его противотанковые средства, как показали дальнейшие события, не удалось.
На направлении главного удара наступал наиболее сильный по своему составу 29-й танковый корпус. Он атаковал противника на участке совхоз Октябрьский, Ямки (см. схему 8). Именно на этом направлении вдоль грейдера накануне пыталась прорваться к Прохоровке тд «ЛАГ». Несмотря на довольно глубокую боевую задачу корпуса, все три его танковые бригады действовали в первом эшелоне. Направляющей была 32-я тбр (63 танка) полковника А.А. Линева. Бригада, имевшая на вооружении, в отличие от других соединений, только танки Т-34, наступала по обе стороны грейдера в полосе 900 м. Ее специально готовили для использования «исключительно на важнейшем направлении с решительной задачей, когда обстановка прояснится и решение будет принято окончательно»5. Видимо, для командования армии и корпуса все было ясно, если эту бригаду сразу пустили в дело. Двигавшаяся за ней уступом вправо 31-я тбр (67 танков) под командованием полковника С.Ф. Моисеева должна была нарастить удар. 25-я тбр полковника Н.К. Володина (69 танков) наступала восточнее железной дороги. По существу, боевой порядок корпуса имел форму клипа.
Правее, между р. Псёл и совхозом Октябрьский, перешел в наступление 18-й тк. Его боевой порядок был построен в три эшелона: в первом – 181-я тбр (44 танка) подполковника В.А. Пузырева и 170-я тбр (39 танков) подполковника ВД. Тарасова, которую поддерживал 36-й гв. оттп (19 танков «Черчилль»); во втором – 32-я мсбр; в третьем – 110-я тбр (38 танков). Батальоны 110-й бригады двигались с личным составом мотострелкового батальона на броне. Дистанция между эшелонами по времени составляла 30 минут. Таким образом, в первом атакующем эшелоне двух корпусов в полосе шириной 6 км наступали пять танковых бригад, тяжелый танковый и самоходно-артиллерийский полки, всего 282 танка и 2 °CАУ.
Кстати, П.А. Ротмистров, говоря о том, что под Прохоровкой началось «небывалое по своему размаху встречное танковое сражение», заметил: «Мы говорим танковое сражение потому, что основную роль в этом сражении играли танки, а также потому, что в боевых порядках танков на направлении главного удара пехоты почти не было ни с той, ни с другой стороны, а глубина боевых порядков танков доходила до 4 км у каждой стороны. Впереди рубежа развертывания находились небольшие части прикрытия, которые только обеспечивали развертывание главных сил»6.
Высказывание командарма полностью противоречит фактам. И это было сказано о частях трех стрелковых дивизий 5-й гв. армии, которые 11 июля сдерживали напор полутора танковых дивизий противника, а в ночь на 12-е пытались восстановить утраченное положение! На направлении главного удара наступали части 42-й гв. сд и 9-й гв. вдд общей численностью около 15 тыс. человек! 127-й и 136-й гв. полки 42-й гв. сд генерала Боброва Ф.А. заняли исходное положение ночью. Времени на изучение местности и противника, на организацию взаимодействия с танками они имели мало. Это, конечно, сказалось при атаке – возникла некоторая путаница. Но в ходе наступления стрелковые части сыграли важную роль, особенно во второй половине дня, когда противник перешел к более активным действиям против танковой армии.
По словам командарма можно судить о том, как было организовано на деле, а не на бумаге, взаимодействие между соединениями двух гвардейских армий, наступающих в одной полосе! В последующем Павел Алексеевич избегал подобных довольно нескромных и пренебрежительных заявлений. Что же касается глубины боевых порядков танковых соединений, то в 29-м тк она составляла не более 3–5 км, а в 18-м тк – до 10 км.
Двум танковым корпусам 5-й гв. ТА противостояла танковая дивизия СС «ЛАГ», временно перешедшая к обороне. Ее фланги обеспечивали частью своих сил дивизии «МГ» и «ДР». В районе Тетеревино сосредоточились подразделения танкового полка дивизии «ДР», основные силы которой были развернуты перед 2-м гв. тк. Глубина боевого порядка 2-го танкового корпуса СС на прохоровском направлении составляла 8—10 км. В наступление с плацдарма на северном берегу реки перешла лишь тд «МГ», на поддержку которой были направлены основные усилия вражеской авиации.
Ротмистров П.Л. и Жадов Л.С.
Командир тгп «Эйке» этой дивизии Г. Беккер с правого берега реки наблюдал выдвижение наших танков.
«Я находился на наблюдательном пункте на крыше одного из домов и наблюдал в бинокль за движением своих войск. Все танки дивизии развернулись точно по плану и двинулись, уверенные в успехе наступления. В это время я заметил на горизонте тучи пыли. Нельзя было разглядеть, кто их поднял, но они все увеличивались в размерах, а вскоре из этих туч стали появляться русские танки. «Эти русские двинули свои резервы», – сказал я своему начальнику штаба и понял, что теперь наступление будет сорвано и что битву за Курск мы проиграли»7.
Атака наших танков началась стремительно. Без колебаний, уверенные в победе танкисты Ротмистрова наступали, ведя огонь на ходу. В своих мемуарах командарм нарисовал весьма красочную картину атаки, которая, к сожалению, совершенно не соответствует донесениям из частей и соединений и самому ходу боя.
«Оказалось, что немцы и мы одновременно перешли в наступление. Я удивился, насколько близко друг от друга скапливались наши и вражеские танки. Навстречу двигались две громадные танковые лавины. <…> Через несколько минут танки первого эшелона наших 29-го и 18-го корпусов, стреляя на ходу, лобовым ударом врезались в боевые порядки немецко-фашистских войск, стремительной сквозной атакой буквально пронзив боевой порядок противника. Гитлеровцы, очевидно, не ожидали встретить такую большую массу наших боевых машин и такую решительную их атаку. Управление в передовых частях и подразделениях врага было явно нарушено. Его «тигры» и «пантеры», лишенные в ближнем бою своего огневого преимущества, теперь успешно поражались советскими танками Т-34 и даже Т-70 с коротких дистанций (выделено мною. – Л.Л.)»8.
