— Как ты не понимаешь?! — воскликнул Гур. — Если операция сорвется, вся северная граница может в любую минуту превратиться в линию фронта!
Однако Элазар был непреклонен. Он приказал Гуру объявить в Северном округе общую боевую готовность, подтянуть к границам с Южным Ливаном танки и артиллерию. В свою очередь Барак срочно отправил на север Йони Нетаниягу с отрядом, который в случае непредвиденных обстоятельств должен был прийти на помощь основной группе спецназа, задействованной в операции на территории Ливана.
Ночью группа «коммандос» во главе с Бараком покинула одну из баз ЦАХАЛа и тайно проникла на территорию Ливана. Углубившись на два километра, Барак прервал связь со всеми командными пунктами, кроме прямой линии с базой Хар-Дов, где находился командир бригады сектора Ури Саги. Он, в свою очередь, держал в курсе дела Моту Гура, внимательно следившего за каждым шагом «коммандос» на ливанской территории.
Через полчаса после начала операции Гур передал запрос Бараку:
— Тебе известно о КПП ливанской армии, который находится в 350 метрах от предполагаемого места захвата машин?
— Да, я знаю об этом КПП.
— Там есть солдаты?
— Вполне вероятно, что есть. При планировании операции мы это учитывали. Если возникнут какие-то проблемы, солдатами КПП займется наша дозорная группа…
В течение минуты в эфире стояла тишина, а потом прозвучал голос Саги:
— Мота не разрешает продолжать операцию. Отряду приказано возвращаться на базу…
— Но мы изучили фотографии КПП и готовы к встрече! — воскликнул Барак. — Там всего 6-8 солдат. Мы сумеем с ними справиться!
Ответа не последовало…
Барак решил, что Гур обдумывает его ответ, и дал команду продвигаться дальше к Вади Шуба. Примерно через пятнадцать минут последовал повторный приказ:
— Возвращаться!
Встретив два часа спустя на КПП в Хар-Дов вконец расстроенного Барака, Саги, знавший на своем веку немало отмененных в последнюю секунду операций, как мог, пытался успокоить его.
Наутро между Гуром и Бараком состоялся весьма нелицеприятный разговор. Командир спецназрвцев пытался выяснить, почему тот приказал отменить операцию. Гур, в свою очередь, заявил, что как командующий Северным военным округом, несущий в полной мере ответственность за все здесь происходящее, он имел право остановить операцию, что и сделал.
Элазар пытался уговорить Барака:
— Ну что ты так расстраиваешься? Через несколько дней эти же офицеры вновь будут в том же районе. И тогда ты их уж точно не упустишь…
И спецназ вновь начал подготовку. Предстоящая операция похищения сирийских офицеров получила кодовое название «Аргаз — 2» («Ящик — 2»). Как и предполагал Элазар, через несколько дней поступили сведения, что сирийские офицеры собираются провести инспекцию на границе Южного Ливана…
* * *
Поздно ночью отряд Барака вновь был на территории Ливана. Вспомогательная группа на трех «лендроверах», которой командовал Муки Бецер, ждала в условленном месте, по пути следования ливанских патрулей. В случае необходимости его бойцы были готовы нейтрализовать подразделения, которые могли быть брошены на перехват отряда Барака. Чтобы не вызвать подозрений, Муки припарковал «джипы» неподалеку от позиций миротворческого контингента ООН, поскольку у одного из «лендроверов» якобы заглох мотор.
Биньямин Нетаниягу командовал заградительным подразделением, которое расположилось на спуске в 800 метрах от ливано-израильской границы. Амит Бен-Хорин отвечал за действия роты «Эгоз» и выполнял роль связного между группами спецназовцев и КП начальника генштаба Элазара и генерала Гура.
Отряд Барака сконцентрировался на изгибе шоссе, неподалеку от крутого подъема. Он рассчитывал, что машины с сирийскими офицерами непременно замедлят ход на крутом подъеме, поэтому осуществить захват здесь будет намного проще.
Все силы, привлеченные к операции, терпеливо ожидали приближения колонны. Какой-то ливанский пастух, приблизившийся со своим стадом овец к одной из групп, был немедленно связан и предупрежден: откроет рот — пожалеет об этом.
Спустя какое-то время Нетаниягу по связи доложил, что слышит звуки приближающихся машин. Однако вместо ожидаемых машин с сирийскими офицерами из-за поворота появился бронетранспортер, за которым следовало несколько патрульных машин ливанской армии.
Бронетранспортер остановился неподалеку от группы Нетаниягу и направил орудие в сторону израильской границы. Двое солдат выпрыгнули из бронемашины буквально в десяти метрах от тщательно замаскированных спецназовцев. К счастью, они ничего не заподозрили и, расположившись у бронетранспортера, стали пить кофе и играть в нарды.
По всему было видно: они явно никуда не торопились.
Видя, что операция находится под угрозой срыва, Нетаниягу принял решение атаковать ливанский патруль. Однако через полчаса ливанцы неожиданно прекратили игру и сели в БТР. Прошло еще несколько минут, и ливанская колонна двинулась в сторону израильской границы.
А еще через минуту из-за поворота появился черный лимузин, сопровождаемый двумя легковыми машинами и «лендровером». Параллельно поступила информация о бронетранспортере, остановившемся в двух километрах от места засады.
Барак приказал группе приготовиться к атаке и связался с Нетаниягу:
— Готовы?
— Да.
Начать операцию без команды начальника генштаба Барак не мог. Однако на КП были всерьез обеспокоены ливанским бронетранспортером, находившимся недалеко от места операции. Элазара и Гура тревожило, что орудие БТР было обращено в сторону Израиля.
Муки Бецер, ожидавший приказа углубиться на ливанскую территорию, слышал по связи голос Барака:
— Они приближаются… «Лендровер»… Еще два «джипа»… Черный лимузин… Еще одна машина…
— Не трогайте их! — приказал Гур.
— Почему?! — воскликнул Барак. — Все идет хорошо. Мы сможем захватить машины и отрезать бронетранспортер…
В этот момент Элазар взял микрофон у Гура:
— Операцию не проводить!
— Я настаиваю на продолжении операции! — возразил Барак.
Бецер отчетливо различал гневные ноты в голосе Барака.
— Машины в двадцати метрах! Я могу начать действовать! Риска нет никакого!
— Нет! — сказал Элазар.
Через час группа вернулась на базу…
То, что услышал в свой адрес Элазар и Гур от Барака, явно выходило за рамки субординации. На разборе несостоявшейся операции, в котором участвовали командиры групп, он говорил последним. Извинившись перед своими товарищами, он попросил оставить его наедине с начальником генштаба и командующим Северным военным округом. Элазар пожал плечами и предложил Бараку говорить при всех.
— Я даже думать не мог, что всего один ливанский бронетранспортер заставит вас отказаться от проведения операции, — медленно, стараясь контролировать каждое слово, каждую интонацию, произнес Барак. — Мы были готовы к тому, что машина с сирийскими офицерами будет прикрыта дополнительными силами. БТР, следовавший в восьмистах метрах от лимузина, не мог оказать ни малейшего влияния на ход операции. Группа Нетаниягу полностью контролировала ситуацию и в любую минуту могла отрезать бронетранспортер… Но вы, тем не менее, приказали отменить операцию. Думаю, это была последняя возможность освободить наших ребят в дамаске. И я уверен: если бы вы находились с нами там, в Ливане, вы бы не отдали этого приказа…
Элазар и Гур, не перебивая, слушали Барака.
— Но самое страшное заключается даже не в отмене операции, — продолжал он. — Ты, Дадо, и ты, Мота, дали повод не доверять вам, усомниться в вашем профессионализме! Вы, наши командиры, создали ситуацию, исходя из которой, в следующий раз мы просто не станем передавать на КП объективную информацию! Мы будем думать, что вы, не понимая происходящего, можете отдать приказ, подобный сегодняшнему…
Элазар по-прежнему не прерывал Барака. Гур внимательно следил за реакцией начальника генштаба. Ситуация, при которой подполковник отчитывает как рядовых солдат двух генералов, была уникальной для израильской армии.
— Возможно, мы ошиблись, — тихо сказал Элазар. — Но я уверен, что у нас еще будет возможность исправить эту ошибку…
На обратном пути Барак — то ли в шутку, то ли всерьез — сказал Муки Бецеру:
— Жаль, что связь работала хорошо. Иначе мы бы провели операцию…
В самом подразделении спецназа атмосфера была гнетущей. Две отмененные операции самым пагубным образом отразились на настроении «коммандос».
Вечером Биньямин Нетаниягу прямо сказал Бараку, что жалеет о своем решении продлить службу на несколько дней, которое он принял исключительно из-за операции по похищению сирийских офицеров.
— С меня довольно! — заявил он. — Я еду учиться в Бостон!
— Как приедешь на место, отправь открытку, — мрачно произнес Барак.
