Рабочие организации, находившиеся под влиянием левых течений, попытались выступить против втягивания их под контроль государства. Но эта попытка потерпела неудачу. Помимо правительства, требовавшего подобного узаконивания, на этом же настаивали и низовые ячейки самих этих организаций. Ведь целый ряд преимуществ, таких как отпуска и возможность отстаивать свои права в примирительных комиссиях, зависел от членства в том профсоюзе, который признавался правительством. В конце 1933 г. старый «автономный» [119] синдикализм прекратил свое существование, и профсоюзы — по собственной воле или принудительно — были поставлены под контроль трудового законодательства.
С самого начала своего правления победители 1930 г. уделяли особое внимание проблеме образования. Их главной целью было формирование такой элиты, которая включала бы в себя более широкие социальные слои и была бы более продвинутой в интеллектуальном плане. Попытки реформы системы образования имели место еще в 1920-е гг., но в тот период они представляли собой инициативы лишь в рамках штатов, что соответствовало тогда самой модели федеративного государства. Начиная же с 1930 г. меры, ориентированные на создание образовательной системы и на развитие образования, приобрели иную направленность — в основном из центра на периферию. Образование стало частью общей централизаторской политики. Первым шагом в подобном подходе к образованию стало создание в ноябре 1930 г. министерства образования и здравоохранения.
Инициативы правительства Варгаса в области образования, как и в других сферах, были навеяны авторитарными практиками. Государство пыталось выстроить систему образования сверху вниз, не прибегая к широкой мобилизации общества, но также и не настаивая на продвижении всеобъемлющего школьного образования, которое включало бы в себя весь культурный пласт.
Даже когда было установлено диктаторское «Новое государство», образование оставалось пронизанным смесью иерархических ценностей и консерватизма, порожденного влиянием католицизма, но оно не приняло форм, характерных для фашистской Италии. Проведение образовательной политики оставалось по преимуществу в руках молодых политиков-«минейрус», карьера которых началась еще в годы правления в их штате старой олигархии, а после 1930 г. приобрела новый вектор. Примерами могут служить Франсиску Кампус, который был министром образования с ноября 1930 г. по сентябрь 1932 г., и Густаву Капанема, сменивший его на этом посту и пребывавший в должности министра достаточно долгое время — с 1934 по 1945 г. В 1930–1932 г. Франсиску Кампус развернул в рамках министерства образования активную деятельность, сосредоточившись в основном на высшем и среднем образовании.
На ниве высшего образования правительство стремилось создать условия для появления университетов в подлинном смысле этого слова, которые были бы предназначены для преподавания и исследовательской деятельности. Что же касается среднего образования, то речь шла только о том, чтобы приступить к его введению, так как до этого момента на большей части страны имелись всего лишь подготовительные курсы для поступления в высшие учебные заведения. Реформа Кампуса окончательно установила систему поэтапного обучения в два цикла [120], ввела обязательное посещение учебного заведения, учредила выдачу диплома о среднем образовании для поступления в высшее учебное заведение.
Главные шаги в деле создания университетов были сделаны в Федеральном округе и в штате Сан-Паулу (при участии федеральных властей). Так в 1934 г. появились Университет Сан-Паулу (УСП — Universidade de São Paulo, USP), а в 1935 г. — Университет Федерального округа [121].
4.2. Политический процесс
Для характеристики политического процесса в 1930–1934 гг. важно отметить два взаимосвязанных обстоятельства: роль тенентизма и борьбу между центральной властью и региональными группировками.
После победы революции 1930 г. тенентисты переместились в правительственные органы и сформулировали более ясную программу. Они предложили подходить к учету потребностей различных регионов страны с одинаковыми критериями, разработали ряд экономических планов, выдвинули проект создания базовых отраслей промышленности (прежде всего металлургии) и программу национализации, которая должна была охватить шахты и рудники, транспорт, средства связи и каботажные суда. Для реализации этих реформ было необходимо иметь в наличии централизованное и стабильное федеральное правительство. Решительно отмежевавшись от либеральных взглядов, тенентисты выступали за продление диктаторского правления и за разработку конституции, которая наряду с индивидуальным представительством установила бы представительство от социальных классов и слоев; в этом случае каждый штат должен был бы иметь равное количество как одних, так и других представителей.
Варгас стремился использовать тенентистов как инструмент в своей борьбе против засилья олигархий штатов в двух очень разных регионах — на Северо-Востоке и в штате Сан-Паулу. Северо-Восток был излюбленным местом деятельности тенентистов: многие из них происходили из этих мест, где господствовали крайняя бедность и неприкрытое насилие со стороны узкого круга правящих элит.
Многие интервентóры, получившие назначения в северо-восточные штаты, были военными. В ноябре 1930 г. правительство создало под руководством Жуариса Таворы региональное управление северными штатами. Тенентисты стремились осуществить определенные меры по улучшению ситуации, выполнить некоторые требования трудящихся, пытаясь в новых условиях возродить традицию «спасательства». Интервентор Баии Журасй Магальяэнс создал комиссии по развитию сельского хозяйства, стремился расширить сеть услуг по оказанию медицинской помощи и издал декрет о принудительном сокращении квартплаты. Тавора собирался экспроприировать имущество тех представителей олигархии, которые наиболее скомпрометировали себя в годы Первой республики.
Между тем, не имея ни условий для реализации крупных преобразований, ни намерения осуществить их, тенентисты в конечном счете пришли к соглашению с региональными правящими группировками. С другой стороны, меры по снижению квартплаты и по экспроприации имущества были блокированы федеральным правительством и не имели дальнейшего продолжения. Деятельность тенентистов на Северо-Востоке, несмотря на свой ограниченный характер, пробудила наступательные настроения среди правящих групп в наиболее развитых регионах страны. Жуариса Тавору иронически называли «вице-королем Севера», а за свою попытку создать альянс мелких штатов он получил суровый отпор.
Неумелые действия федерального правительства привели к тому, что в штате Сан-Паулу разразилась гражданская война. Отвергнув требования претендовавшей на власть Демократической партии, Варгас отодвинул паулистскую элиту на обочину политической жизни и назначил своим интервентóром тенентиста Жуана. Алберту. Последний, однако, не выдержал нажима со стороны паулистов и собственного правительства и в июле 1931 г. подал в отставку. До середины 1932 г. три других интервентóра сменяли друг друга у власти в штате, что свидетельствовало о серьезном характере «казуса Сан-Паулу».
Управляя штатом Сан-Паулу либо используя свое влияние там, тенентисты стремились получить поддержку своей деятельности. Они искали ее в лице не самых значительных ассоциаций производителей кофе и рабочих профсоюзов. В этом отношении особенно выделился Мигел Коста — министр безопасности и командир военизированных подразделений штата Сан-Паулу. О нем говорили, что «он хранил коммунизм в сердце, а коммунистов держал за решеткой». Бывший лидер «колонны Престеса» [122], он пропагандировал идею возрождения профсоюзов, например, Центра портовых грузчиков Сантуса [123], руководство которого находилось под его влиянием.
