Ознакомительная версия.
Через несколько минут штурмовые лодки выносятся на Мухавец, между Холмским и Тереспольскими мостами, немного снизив скорость на повороте, поворачивают к Холмскому. Находившийся в кольцевой казарме у Холмского моста мл. лейтенант Ф. Е. Забирко был свидетелем их появления: «С запада на Мухавце появилась моторная лодка. В ней находилось 5–6 немецких офицеров в фуражках и черных клеенчатых плащах»[554]. Ближе к лодкам Кремера, в прибрежных кустах Мухавца, укрывался сержант пограничник Морозов Н. М.: «Вдруг я увидел, что навстречу мне плывет катер, на палубе которого стоит группа немецких офицеров… Как только катер минул меня, я приподнялся и бросил свою гранату»[555]. Но не Морозову единственной имевшейся у него гранатой удалось остановить лодки Кремера — они уже готовились лавировать между опор Холмского моста… Как вдруг днища лодок захрустели на песке — отмель! Хуже нельзя было придумать — они остановились как раз напротив кольцевой казармы, где красноармейцы 84 сп уже вполне оправились от обстрела и держали оружие в руках. Их растерянность от появления немцев длилась лишь мгновение — последовал такой огонь, что вода вокруг лодки забурлила от пуль.
Группа Кремера попрыгала в воду, прячась за лодками, пыталась стащить их с мели. Пули крошат щепы. В лодках много пробоин. Если бы у красноармейцев в это время была пара пулеметов, то эпопея группы бы закончилась. Однако это только первые минуты — русские еще не имеют боевого опыта. Их гранаты не долетают. Стрелять они вынуждены с первого этажа — второй горит, мешает прицеливанию и ползущий над рекой дым.
Наконец, лодки сдвинуты. Солдаты Кремера, еще не веря, что остались живы, вновь прыгают в них. Теперь куда? Назад, к Бугу — а там попытаться через другой рукав, севернее.
Через многочисленные пробоины в лодки заливается вода…
«Лилия» 3.27 — 3.35
3.28. Переправляются первые части обоих полков 31 I.D.
…В берег ткнулись надувные лодки I и II батальонов 130-го полка 45 I.D. Их не встретило ни выстрела — радоваться нет времени: это можно будет сделать, лишь захватив мосты на Мухавце. Подразделения сразу же идут вперед.
Йозеф Гузенбауэр: «Под командой переправлявшегося вместе с нами лейтенанта пехотинцы бросились к береговому откосу, за которым лежала цитадель. При этом лейтенант наших пулеметчиков был так тяжело ранен, что сразу умер — упав мне почти под ноги. Мы загрузили погибшего в следующую лодку, взяли поврежденную надувную лодку на буксир и поплыли назад для перевозки следующих партий солдат. Так я увидел первого погибшего — это быстро содействовало превращению неопытного юноши в мужчину».
Сектор форсирования 10-й роты 135-го полка. Лодки, высадившие первую волну, уже вновь у Западного берега — в них прыгает вторая волна 10-й роты, в том числе взвод лейтенанта Вильча.
В это время первая уже начала атаку — поскольку огня пока не ведется, эффект неожиданности нужно использовать максимально. Направление атаки — вдоль Буга, по восточной окраине Западного острова. Первые стычки с русскими.
«…Мы выпрыгиваем на сушу, спешим вперед. Зеленые дамбы между болотистыми рвами, заборы из колючей проволоки, низкие казематы. Лежащий мертвым советско-русский солдат, мертвые лошади в ограде. Дальше, дальше! Пулеметный огонь!! Лает вон там, на первых этажах между листвой высоких тополей. Там? Всего лишь ложная тревога — треща, горит деревянная конюшня и продолжает расстреливать очередями боеприпасы подожженная автомашина. Дрожа, отдельные группы „советско-русских“ с поднятыми руками подходят к нам. Другие прыгают между деревьями, убегая отсюда прочь с винтовками в руках. Вновь и вновь очереди нашего пулемета. Они кувыркаются, бросаются в укрытия, сдаются»[556].
Первая волна пытается как можно быстрее добраться до Тереспольского моста: пока русские еще не опомнились, необходимо захватить этот ключевой пункт. Им не до прочесывания острова — либо это сделают другие, либо русские сдадутся сами…
В лодки прыгает и вторая волна I.R.130, в ее составе идут и «панцирягеры» 14-й роты, среди них и Герман Вилд.
Но расчетам 37-мм противотанковых пушек (вес 450 кг) гораздо труднее, чем пехотинцам. Порвав себе все жилы на руках, покрыв тела синяками, охрипнув от ругательств, 14-я рота едва протащила вручную пушки через болотистый берег.
Сверхпрочные резиновые лодки угрожающе прогибаются под 37-мм противотанковыми орудиями. Осторожно гребут саперы.
А передовые подразделения третьего батальона уже переправились. Вальтер Лоос выскочил на берег. А вот и первые русские — сбились в группы, ошеломленные ужасом артналета, или попрятались поодиночке. На их бледных лицах — страх, многие, казалось, потеряли дар речи и безучастно сдавались в плен[557].
Впрочем, главное, что поразило третий батальон — переправа проходит без единого выстрела с восточного берега.
3.30. Штабом XII А.К. теперь уже уверенно фиксируется — «невредимый железнодорожный мост в наших руках».
«…Проклятие!» — еще ни разу не вступив в бой, лейтенант Кремер продолжает терять людей. Через пару минут, еще не успев дойти до Буга, тонут две лодки, изрешеченные пулями 84 сп[558]. Оказавшись в воде, их экипаж бредет к берегу — добравшись до Центрального острова, он становится первым немецким подразделением, вступившим на его землю в 1941 г. Оставшиеся три пересекают Тереспольский мост и, повернув направо, мчатся по Мухавцу, огибая разбитый Бригидский и наполненный бегущими из цитадели русскими Трехарочный мосты…
3.35. На берег прыгает вторая волна 10-й роты 135-го полка. В полном составе достигнув противоположного берега, они, взобравшись на крутой склон, устранили скудное проволочное заграждение и теперь лежали наготове в высокой, с метр, траве, готовые к бою. Но вот уже встал командир взвода — и, поднявшись вслед за ним, бежит вперед штурмовая группа. Не встречая сопротивления, взвод Вильча прочесывает лежащий реред ним сад и несколько конюшен.
1-й батальон 130-го (оберст-лейтенанта Набера) наступает к мостам Мухавца. Впереди — группа лейтенанта Лера (2-я рота).
Справа — по болотам, проклиная «чертовы топи», пробирается «второй» Ганса Гартнака. Болота, неожиданно обширные и труднопроходимые, сильно тормозят майора Гартнака — успеет ли он к мостам?
Второй эшелон Гиппа — 3-й батальон 130-го (майора Ульриха), в составе которого и Вальтер Лоос (далее рота Лооса пойдет на Брест), наступает вдоль передового рва к Южному острову, вдоль танковой магистрали № 1. Его цель — мост через ров. Пока, как и у Ельце — нож сквозь масло. Во Франции было труднее…
Вторая волна батальона Гартнака только что высадилась. Расчеты 14-й роты начинают вытаскивать свои 37-мм орудия из лодок. Они еще не успели отдохнуть от болот западного берега, но то, что оказалось на восточном, было гораздо хуже. Ил водоотводных канав и грязь беспрерывных болот оказались первыми противниками «панцирягеров» полковника Гиппа в России. «Орудие погружалось в грязь по оси. Держать темп наступления было чрезвычайно трудно», — проклинал свою судьбу Вилд. Тащась сквозь болота, расчеты встречали и русских — но пока это были лишь пленные, полуодетые и ошарашенные ночным нападением[559].
…Северо-запад Северного острова, где через несколько минут пойдет батальон Ельце, сотряс землю снаряд № 4 «Одина». Для него же, первого батальона, обрабатывает главный вал I/99, а мортирный дивизион Галля — Западный и Восточный форты, накрывая и дома комсостава. 13-я рота I.R.133-ro наносит удар по юго-восточной части главного вала на Северном острове — расположению 98 ОПАД.
…Услышав грохот «Анемоны», артиллеристы 98-го противотанкового дивизиона бросились к технике — им в лицо пахнуло гарью и пылью бури, бушевавшей над крепостью. Заводили тягачи, автомобили, цепляли орудия. Но ехать-то куда? Командиров не видно… Иные бросились к кранам — набрать воды во фляжки перед дорогой. Но воды уже не было.
Снаряды 13 I.R.133, упавшие в расположение, заставили их вновь вбежать в укрытие. Оттуда они могли только смотреть под свист снарядов и шелест осколков, как загорается то один, то другой тягач, и, отброшенные взрывами, кувыркаются их орудия.
Те, кто остался в казарме, где от зарева, вставшего над границей, вдруг стало светло, разбирают винтовки, шинели, противогазы. Но патронов нет — дневальный наотрез отказывается выдавать их без командиров.
…Бегущие через Трехарочный мост красноармейцы и не узнали, что именно им предназначался снаряд № 4 «Тора» (правой установки «Карл»). Его цель — чуть левее въезда на мост на Северном острове. Однако если бы он грохнул, то накрыло бы и далеко левее, и далеко правее… Однако он не грохнул и даже не вылетел — и сейчас у «Тора» с проклятиями суетится его многочисленный расчет, — снаряд № 4 застрял в казенной части из-за того, что его медный поясок оказался то ли слишком толст, то ли недостаточно обработан или скошен не на ту сторону. Попытки вытащить снаряд пока безуспешны[560].
Ознакомительная версия.
