Утверждение же Ирода царём Иудеи в корне меняло ситуацию. Ведь этим актом Рим открыто отменял все права формальных представителей иудейской автономии, пусть только в духовно-правовой области, и передавал всю полноту власти царю, признанному «другом и союзником римского народа». Иначе говоря, этому царю передавалась вся полнота абсолютной власти в Иудее, а соблюдение «законов предков» зависело от его желания и воли. Конечно, все это только при условии поддержания покоя и стабильности в своём государстве и способности защищать римские интересы в качестве союзника. Задача была тем более сложной для Ирода, что, как было сказано выше, в его царстве иудеи не составляли большинства, а само иудейское сообщество раздиралось противоречиями и конфликтами. Помимо этого уже во времена Ирода вне Иудеи существовала многочисленная иудейская диаспора, религиозно и экономически тесно связанная со Иудеей, Иерусалимом и особенно Иерусалимским Храмом. Ведь достаточно напомнить приведенную ранее оценку Броши, что всего в то время из общего числа 2 млн. иудеев за пределами Иудеи проживало 1,5 млн. Ясно, что от положения дел в Иудее зависело спокойствие уже не только в царстве Ирода, но и далеко за его пределами.
Начало царствования Ирода после его укрепления на престоле было сложным и даже опасным. Уже первые попытки изменить сложившиеся порядки и примирить старые традиции с новыми идеями раскололи иудейское общество. Желая придать Иерусалиму положение современной, по тогдашним понятиям, столицы, Ирод построил в Иерусалиме театр, а на равнине у города огромный амфитеатр, роскошь которых бросалась всем в глаза, где устраивались спортивные игры, столь распространённые в эллинистическом мире. Уже эти довольно невинные состязания, которыми наслаждались евреи Александрии, Рима, Антиохии и других крупных городов римско-эллинистического мира, вызвали недовольство правоверных иудеев Иерусалима. Ещё большее возмущение вызвало устройство при амфитеатре травли львов и других диких животных. Как пишет Иосиф Флавий, часто «этих зверей выпускали на бой как между собой, так с присужденными к смерти людьми, причём иноземцам (т. е. не иудеям) в одинаковой мере доставляли удовольствие как роскошь обстановки, так и волнение, вызываемое этими опасными зрелищами». Однако правоверные были возмущены такими варварскими зрелищами, поскольку «иудеи считали явным безбожием предоставлять диким зверям людей» (ИД. Т 2. С. 164–165). Надо отметить, что грубые и бесчеловечные нравы римлян, наслаждавшихся зрелищем гладиаторских боёв, явно не могли нравиться царю, воспитанному в эллинистической культуре, поэтому речь идёт только о «бестиариях» — борцах с животными, то есть об имитации охоты. Однако жестокие зрелища, даже предназначенные для язычников, считались недопустимыми у иудеев Святого города Иерусалима. Видимо, предвидя это, Ирод разместил амфитеатр за стенами города «на равнине»
Но поскольку в те времена в иудейском обществе, конечно, не было и не могло существовать общественных движений, не носивших религиозного характера, то во внутренней политике царь должен был считаться со сложившимися религиозными движениями и институтами. Конечно, самых главных врагов царь видел в среде элиты храмового священничества, тесно сросшейся многочисленными связями, в том числе и семейными, со светской аристократией. Ведь в течение почти 120 лет представители династии Хасмонеев возглавляли эти высшие круги иудейского общества, посредством них осуществляли религиозную, политическую и светскую власть. Недавние раскопки около Западной стены Храмовой горы в Иерусалиме выявили богатые дома, явно принадлежавшие священникам Храма высокого ранга, причём многие из них были крупными землевладельцами{179}. Разумеется, священники низшего уровня, особенно проживавшие вне Иерусалима и приезжавшие в столицу только на несколько недель в году, не знали многого о внутренних делах духовной и светской аристократии, представителей элиты и не имели особого влияния на их религиозно-политические решения.
Понимая эти обстоятельства, Ирод предпринял соответствующие меры, прежде всего посредством формирования новой преданной ему лично элиты. Это проявилось сразу после занятия Иерусалимаа в 37 году до н.э., когда по его приказу были репрессированы сорок пять главных приверженцев свергнутого царя Хасмонейской династии Антигона II и конфисковано всё их имущество. Нет никакого сомнения, что это были члены традиционного высшего государственного совета — «синедриона». Весьма вероятно, что среди них были те, кто 10 лет назад пытался осудить Ирода за его самовластные действия в Галилее. Поскольку общая численность членов этого совета составляла 71 человек, то чистка была проведена весьма основательно, а на освободившиеся места были назначены угодные царю люди, в верности которых он не сомневался. В результате значение этого ранее влиятельного совета было сведено до минимума причём сфера его деятельности была ограничена толкованием религиозных предписаний. Даже председатель совета назначался теперь царём и его советниками.
Другим важнейшим мероприятием царя была коренное изменение роли Первосвященника и порядка его назначения. Собственно говоря, уже претензии Хасмонеев на пост Первосвященника были не совсем законными, поскольку они принадлежали к низшей категории потомков колена сына Иакова — Левия — «левитам», в то время как по закону Первосвященниками могли быть когены — представители высшей категории потомков колена Левия — потомки брата Моисея Аарона. Несмотря на протесты фарисеев, такой порядок сохранялся в течение многих лет правления династии, тем более, что Первосвященник занимал свой пост пожизненно и одновременно являлся царём Иудеи. Ирод сразу же решительно изменил этот порядок, прежде всего, отказав представителям рода Хасмонеев в праве занимать этот пост (исключение было сделано для молодого брата его жены Мариамны — Аристобула). Решительно также отменялось наследственность при назначении нового Первосвященника — от отца к сыну и пожизненное занятие этого поста.
Согласно Иосифу Флавию, за время правления Ирода сменилось 7 (!) Первосвященников (все даты гг. до н.э.):
Хананиэль (37–36/35) и Аристобул (35);
Ханаиэль снова (35–30);
Иисус, сын Фавита (30–24);
Симон, сын Боэта (возможно, просто Боэт) (24–5);
Маттиас, сын Тефила (5–4);
Иосиф, сын Еллемуса (один день, не назначен Иродом);
Иоазар, сын Боэта (40).
Если же рассматривать только тех, кто занимал пост продолжительное время, то Ханаиэль был, вероятно, действительно потомком когенов — Первосвященников, но при этом выходцем из вавилонской еврейской общины. Иисус сын Фавита, судя по талмудической литературе, был уроженцем египетской иудейской общины, из города Леонтополиса, где издавна существовал храм, построенный по образцу Иерусалимского Храма. Возможно, что он также был потомком линии Садока, Первосвященника Храма при Соломоне. Третий, Симон был сыном священнослужителя Боэта — уроженца Александрии Египетской. В общем, заметно стремление царя выдвигать на этот важный религиозный пост людей, не связанных с иерусалимской духовной элитой и даже из незнатных, по иерусалимским понятиям, фамилий. Тем самым Ирод добивался того, чтобы Первосвященник превратился в прямого подручника царя, которого можно было сменить по своему произволу. Например, задумав вступить в законный брак с дочерью священнослужителя Боэта Мариамной (тёзкой его первой жены), царь для повышения статуса будущего тестя назначил его Первосвященником, сместив прежнего. Такой порядок назначения и смещения Первосвященников сохранялся при жизни Ирода и его сына Архелая. Затем, уже снова под римской властью, как отмечает Иосиф Флавий, «форма правления стала опять аристократическая, причём управление народом было доверено Первосвященникам» (ИД. Т. 2. С. 170). Однако для снятия напряжения в отношениях со всеми слоями иудейского общества и, прежде всего, с высшими кругами и для возвеличивания своего имени среди иудеев диаспоры Ирод предпринимает неслыханное дело — коренную реконструкцию Иерусалимского Храма. Надо отметить, что восстановленный после возвращения из Вавилонского плена Второй Храм, судя по всему, был довольно невзрачным строением, весьма отдалённо напоминающим Храм Соломона, разрушенный вавилонянами в 586 году до н.э.
Строительство началось, согласно «Иудейским древностям» на 18-м году правления (в «Иудейской войне» — 15 году), то есть примерно в 20 году до н.э. Видимо, эффективная экономическая политика царя привела к накоплению соответствующих материальных ресурсов для столь великого строительства. Но, прежде всего, ему необходимо было убедить все слои тогдашнего иудейского общества, что это святое дело и никаких отступлений от законов Торы при обновлении Храма ни в коем случае не будет допущено. Царь понимал, что в противном случае были неизбежны народные восстания и бунты. С другой стороны, надо было объяснить римским властям, ревниво относившимся к всяким религиозным традициям, что создание нового роскошного Храма иудейского невидимого Бога не является претензией на соперничество с богами — покровителями Рима. Ведь тогда соперничество народов, как правило, воспринимали как борьбу между богами — их покровителями. Обе проблемы были крайне сложны, но иудейский царь блестяще с ними справился.
