Тогда как преданные царю лица прилагали все усилия, чтобы скрыть скандалы, другие лица и ведомства, настроенные против старца, использовали все возможности, чтобы вызвать подобные скандалы и использовать в своих целях общественное негодование.
Не единожды на "Вилле Роде" и у "Донона" в Петербурге или в ресторане "Яр" в Москве специально устраивались пирушки, чтобы вызвать открытое негодование и таким образом скомпрометировать старца. Было хорошо известно, что Распутин, в трезвом виде достаточно сдержанный в своих речах, становился болтливым, если перед ним стояли бутылки с вином и пели цыгане.
В таких случаях он выбалтывал интимные подробности из жизни Царского Села, и во всеуслышание заявлял, что царица Александра Федоровна - это "вторая Екатерина", именно она управляет Россией, а не добродушный, славный, безвольный Николай. Если Григорий Ефимович был навеселе, его легко можно было довести до такого состояния, что в присутствии собутыльников он начинал телефонные разговоры с министрами и при этом бросал различные необдуманные замечания; каждое слово, сказанное опьяневшим, плохо соображавшим Распутиным, уже на следующий день соответствующим образом приукрашенное, распространялось его врагами по всей столице. Эта отвратительная провокация, этот способ доводить человека до состояния опьянения и затем компрометировать с помощью его необдуманных высказываний, все же долгое время не приносил организаторам желаемого успеха: царица, а также и царь, слишком хорошо знавшие самобытную, грубоватую, но впрочем добрую натуру Григория Ефимовича, полностью отвергали все подобные сплетни о якобы оскорбительных высказываниях Распутина по отношению к царскому дому. Они оставались верны своему "другу", несмотря на то, что его противники заботились, чтобы искусно провоцированные скандалы не прекращались.
Однажды на "Вилле Роде" это привело к серьезной стычке старца с молодым гвардейским офицером Образовым, которая закончилась тем, что Образов дал Распутину пощечину. В результате этого инцидента полиция на некоторое время закрыла "Виллу Роде", чтобы предотвратить повторение подобной ситуации. Царю, конечно же, был тут же направлен подробный доклад, который тот, впрочем, оставил без внимания.
Важными источниками поставки компрометирующих материалов на Григория Ефимовича являлись доклады тайных агентов, задача которых состояла в том, чтобы достать как можно больше подобного рода сообщений. Даже во время поездок в Покровское старца постоянно сопровождали шпионы, точнейшим образом докладывавшие о его действиях у себя на родине и при этом достаточно часто из действительно безобидных событий раздувавшие целые скандальные истории.
Так шпионы докладывали 24 июня 1915 года:
"В своем доме в Покровском Распутин принял сегодня много гостей. Он был пьян, завел граммофон, танцевал и рассказывал им, как спас от штрафа триста баптистов и как от каждого должен был получить по тысяче рублей, а на деле же ему заплатили всего пять тысяч. Так же хвастался, что именно он во время своего последнего посещения царя добился отсрочки призыва для пожилых солдат на время сбора урожая".
Случай, произошедший на пароходе между Тюменью и Покровским, послужил врагам Распутина поводом для особенно сильных нападок: старец в обществе своего друга игумена Мартьяна возвращался из тюменского монастыря в Покровское, во время поездки познакомился с новобранцами, основательно налег на вино и, наконец, устроил довольно сильный скандал.
Тайные агенты подробно описали эти события:
"9 августа. В Тюмени Распутин, после того как покинул монастырь, сел на пароход и в одиннадцать часов отплыл в сторону Покровского. Около часа дня он, уже прилично пьяный, вышел из своей каюты и подошел к новобранцам, ехавшим на этом же судне в Тобольск. Он завязал с ними беседу, подарил им двадцать пять рублей, приказал им петь, затем вернулся в каюту, но спустя несколько минут вновь оказался на палубе и подарил им еще сто рублей. После чего пение было продолжено, причем Распутин сам принял в нем участие. Приблизительно в час он повел всех солдат, десять человек, во второй класс, предложил им там расположиться и приказал принести обед, что, впрочем, было запрещено капитаном.
Спустя некоторое время Распутин снова пришел на палубу, попросил солдат образовать круг, сам вышел на середину и пел с ними песни. Он был в отличном настроении, подарил солдатам еще двадцать пять рублей и затем отправился в свою каюту.
Через двадцать минут он вышел оттуда еще более пьяным, пошел в третий класс и затеял там спор с каким-то человеком из Тюмени; после чего он вмешался в разговор с купцом Михалевым, тоже живущим в Тюмени, и принялся непочтительно высказываться о тобольском митрополите. Когда немного позднее он наткнулся на официанта, то обругал его, назвал мошенником и обвинил в краже у него трех тысяч рублей.
После этого инцидента Распутин вновь отправился в свою каюту, сел у открытого окна, положил голову на стол и в таком виде позволил пассажирам разглядывать себя. Из толпы послышались недоброжелательные возгласы, типа "Отрежьте ему бороду!" По просьбе агентов окно каюты закрыли; спустя два часа Распутин упал на пол и так и остался лежать до прибытия парохода в Покровское. Тогда агенты попросили капитана выделить несколько матросов, чтобы отнести Распутина на берег. После чего четверо человек перетащили пьяного на пристань, где встречавшие его дочери положили отца на телегу и отвезли домой".
"10 августа. В десять часов утра Распутин вышел из дома и спросил агента о произошедшем вчера. Он очень удивился, что так быстро отключился, так как выпил всего три бутылки вина".
Это достаточно безобидное происшествие враги старца сумели раздуть в огромное дело, о котором была составлена целая гора актов. Полиция составила протокол и послала его губернатору Станкевичу; губернатор отправил документ князю Щербатову, бывшему министром внутренних дел, тот передал дело министру юстиции А.А. Хвостову. Но Хвостов заявил, что этот случай не подлежит его компетенции, а больше относится к делам агентуры министерства внутренних дел. Князь Щербатов, явно не знавший, как быть с этим делом, доложил о нем премьер-министру Горемыкину, и от премьер-министра материалы перешли вновь к А.А. Хвостову, уже новому министру внутренних дел. В конце концов Анне Вырубовой и помощнику министра Белецкому удалось замять это дело, так же как и возникший тем временем новый скандал в московском ресторане "Яр".
Этот новый процесс был особенно опасным для Распутина, и понадобились величайшие усилия, чтобы замять дело. Когда Распутин осенью 1915 года приехал в Москву, чтобы помолиться на могиле патриарха Гермогена, шумная компания пригласила его в "Яр". Среди присутствовавших находилось несколько специально приглашенных в ожидании скандала журналистов, а также много молодых дам из высшего общества.
Ужин начался около полуночи, вино лилось рекой, заиграл оркестр. Распутин, разгоряченный вином, начал рассказывать о своем влиянии, о своей популярности и любовных приключениях в Петербурге, при этом он позволил себе сделать несколько замечаний об императорской фамилии, хоть и довольно безобидных, но тут же использованных против него его врагами. А именно, он сообщил, что царица называет его "Христом" и слепо следует каждому его совету; он часто носил ее на руках, и двери в императорские покои для него всегда открыты.
После ужина в ресторане появился женский хор, и Распутин, в обычной для него манере, немедленно завязал с девушками беседу. О своих дружеских отношениях с царской семьей он рассказал и цыганкам и, наконец, указал на свой жилет, который императрица собственноручно расшила цветами.
Наверное, в этот момент в его затуманенном вином мозгу всплыли воспоминания об оргиях "божьих людей", потому что он не ограничился снятием жилета, более того, он, прежде чем кто-либо успел его остановить, скинул с себя всю одежду и совершенно голый начал петь церковные гимны и плясать в центре зала.
Между тем вызвали полицию, в ресторане появился генерал Адрианов. Уже на следующий день по всей России открыто говорили об ужасном скандале, и подробные сведения об этом тут же были переданы царю.
Вообще поездки Распутина в Москву были почти постоянно связаны с ночными развлечениями, которые, конечно, не единожды угрожали принять опасный оборот, так как именно здесь, в Москве, был центр интриг, направленных против царской фамилии и их любимца.
Григорий Ефимович особенно охотно брал с собой на такие гулянки кого-нибудь из своих новых учениц. И мы располагаем двумя подлинными описаниями кутежей старца из уст таких "послушниц", благодаря которым перед нами предстает удивительный образ "танцующего старца".
В Москве Елена Дьянумова была допущена сопровождать Распутина на подобную гулянку.
