Мы вечерком сели и за ночь весь этот ящик – восемнадцать бутылок – уговорили. Снова я был «ни в одном глазу». Да и мой приятель тоже.
Мы ведь пили не ради пития, а ради общения.
Водка лучше.
– Водка лучше вина. Но на Западе я стал отдавать предпочтение французскому красному вину, пока вдруг не обнаружилось, что у меня от него суставы опухают. Чем лучше сорт – тем сильнее опухают. И тогда я вернулся к водке. К ее разным сортам. Из русских мне понравилась «Московская». Когда приезжали гости из России, они что привозили в подарок? Естественно, ее, родимую. И скажу, как большой знаток этого дела: водка из России лучше других водок, она больше соответствует натуре русского человека.
Горбачев, могила Маркса и борьба с пьянством.
– О том, что Горбачев станет во главе СССР, я узнал в январе 1984 года. Один из моих переводчиков, он сейчас еще жив, бывший довольно крупным сотрудником «Интеллиджент Сервис», сказал: «Александр, скоро мы на советский престол проведем своего человека!»
До своего избрания Горбачев посетил Англию и не пошел на могилу Маркса, как положено коммунисту № 1, а отправился на прием, кажется, к Тэтчер. Меня попросили прокомментировать это событие, и я сказал: «Наступает эпоха великого исторического предательства».
Но я не мог предугадать, что он начнет свое царствование с борьбы с алкоголизмом. Ну кто мог тогда предвидеть, что человек опустится до такого уровня идиотизма, чтобы объявить борьбу тому, что непобедимо. Я потом в книжке «Катастройка», посвященной горбачевизму, об этом писал. Там у меня есть главы о пьянстве.
Пьянство делало жизнь романтичней!
– С крахом Советского Союза качественно изменилось и русское пьянство. Изменились сами социальные условия. У меня складывается такое впечатление, что оно утратило тот смысл, который имело в советскую эпоху. Тогда была устойчивая, рутинная жизнь, не нужно было никого грызть клыками: если ты хороню учился, хороню работал – жизненный путь, карьерный рост были гарантированы. Министром ты, может, не стал бы, но и на задах бы не затерялся. Люди выпивали как бы в дополнение к этому устойчивому образу жизни.
Когда мы оказались на Западе, нас поразила яркость жизненных красок. Все-таки, чтобы полюбить Россию, нужно в блеклости ее жизни увидеть глубоко скрытые тонкие и яркие краски. Пьянство шло как дополнение к тому образу жизни, оно делало жизнь чуточку праздничней.
Сейчас этот образ жизни разрушен. Хотя не для всех, но в стране сложилась определенная морально-психологическая атмосфера. И она захватывает всех.
Те явления пьянства, которые сегодня процветают, они, конечно, встречались и раньше, но не в таких масштабах и не в таких безобразных формах. То, что сейчас можно наблюдать, – это нечто страшное, это уже нечто такое, что вышло за пределы некоторой социальной, медицинской, психологической, моральной нормы.
Это – патология. Вот это – болезнь! Огромная болезнь. Болезнь целого народа. Это болезнь страшная.
Я не знаю, что ужаснее – наркомания или алкоголизм.
Душа убивается.
– Одно из следствий антикоммунистического переворота в России – это превращение русского пьянства, которое я называю национальной русской религией, в алкоголизм, в болезнь, в нечто антирелигиозное, нечто убивающее человеческую душу.
В том пьянстве, которое владело нами лет пятьдесят, тридцать назад, было раскрытие души. Душа оставалась. А тут она убивается.
Такого рода болезненное явление можно встретить и на Западе. Например, в Германии внешних проявлений пьянства вы нигде почти не увидите. А между тем там процветает алкоголизм скрытый, домашний. Пьют дома, в одиночку, пьют в офисах и пьют очень много.
По количеству выпитого алкоголя, скажем, французы, испанцы, итальянцы превосходят русских. Не знаю, как сейчас, сейчас мы вроде бы обставили западные страны в этом деле. Если это так, то радоваться этому первенству не престало.
Пьянство как локомотив искусства?
– Уже давно нет русского ритуального пьянства. А именно оно в немалой степени способствовало развитию великого русского искусства. Какие имена! Левитан, Блок, Мусоргский, Есенин, Фадеев, Высоцкий, Венедикт Ерофеев, художник Зверев… Да каждый может добавить фамилии! Сотни и сотни умнейших и талантливейших людей! Если взять меня, то да, я очень много пил.
Но у меня желания упиться не было никогда. Все происходило или в компании, или на праздники, или при случайных встречах со старыми приятелями. Я пил, но сделал в науке больше, чем иные «трезвенники». Всегда удивлялись: «А когда же он работает?!»
Мое пьянство не мешало моей творческой деятельности. Более того, оно в значительной мере способствовало ей. Если бы я не пил, то, может быть, я сделал бы успешную карьеру в какой-нибудь другой области. Но тогда не было бы писателя и социолога Зиновьева. Мое мнение такое: если мы и вымрем, русские и Россия, то не из-за пьянства.
Нынешнее состояние России – есть результат комплекса социальных причин. Пьянство есть лишь одно из его следствий. В том, чтобы оно сохранялось и даже усиливалось, заинтересованы слишком большие социальные силы. Борьба с ними – дело для истории длительное, и победа сил добра над ними не гарантирована. И последствия такой победы не обязательно будут добрыми для русского народа.
«Судить я, братцы, не берусь,
Откуда происходит Русь.
Зато я знаю наперед,
Куда она теперя прет.
Куда? Ответ вам точный дам,
Когда средь нас не будет дам».
