Водопровод был сооружён за девятнадцать дней.
В нарушение условий перемирия Израиль начал получать из-за границы крупные партии оружия. 15 июня в Хайфе пришвартовалось судно, на борту которого находилось 29 пушек, 4 зенитных орудия, 45.000 снарядов и 10 танков. Второе судно доставило 110 тонн тола, 10 тонн бездымного пороха и 200.000 взрывателей. Из Мексики корабль «Кефалос» привёз 36 пушек, 500 пулемётов, 17.000 снарядов, 7 миллионов патронов и вдобавок 1.400 тонн сахара, в котором и был хитроумно спрятан этот груз оружия на случай, если бы англичанам вздумалось обыскать «Кефалос» в Гибралтаре. Из США поступили джипы, грузовики, пикапы, химикалии для производства взрывчатки, радарная установка и оборудование для производства базук. Неутомимый Йеҳуда Арази купил в Италии ещё 30 танков. Эҳуд Авриэль отправил из Праги 8 миллионов патронов, 22 лёгких танка и 400 пулемётов. Израильский воздушный флот, начавшийся с нескольких спортивных машин, состоял теперь из 73 боевых самолётов разных типов. Соотношение сил действительно менялось в пользу евреев и менялось быстро.
За то же время арабские государства, лишённые поддержки Великобритании и симпатий мирового общественного мнения, сделали весьма незначительные закупки оружия. Арабы возлагали надежды на успешное завершение миссии полковника Фуада Мардама в итальянском порту Бари. После долгих трудов Мардам привёл в порядок часть винтовок, поднятых с затонувшего корабля «Лино». Вычищенные и смазанные, винтовки лежали на складе, но Мардаму не удавалось найти судно для отправки груза на Ближний Восток. Наконец ему посчастливилось связаться с судовым агентством «Менара» в Риме, которое за миллион лир зафрахтовало для Мардама двухсотпятидесятитонный корвет «Аргиро». Мардам погрузил свои винтовки на корвет и протелеграфировал в Дамаск, что груз отправлен.
Груз действительно был отправлен, но не в Александрию, а в Тель-Авив. В агентстве «Менара» Мардаму забыли сообщить одну существенную подробность: корвет «Аргиро» принадлежал Израилю.
Давид Бен-Гурион и его товарищи могли теперь уверенно смотреть в будущее. С каждым днём перемирия силы евреев росли, и надежда на победу в случае возобновления боёв становилась всё более реальной. Однако оптимизм Бен-Гуриона оказался преждевременным. Израиль столкнулся с опасностью, куда более серьёзной, чем арабское вторжение, — внутренние распри, которые некогда привели к гибели древнего еврейскою государства, снова угрожали подорвать силы и единство ишува.
Организация Эцель, заявившая о себе в Иерусалиме уничтожением деревни Дейр-Ясин, теперь старалась усилить свою боевую мощь. В Израиль прибыло грузовое судно «Альталена», в трюмах которого находилось 5.000 винтовок, 5 броневиков и 300 автоматов. Кроме того, на борту «Альталены» в страну прибыло 900 человек, членов Эцеля. Высадка людей и выгрузка оружия с «Альталены» была бы открытым вызовом правительству Бен-Гуриона.
Закон о создании израильской армии запрещал существование самостоятельных военных организаций, и членам Эцеля и Лехи было предложено предоставить своих людей в распоряжение Ҳаганы. Однако командир Эцеля Менахем Бегин, назвавший перемирие «позорной капитуляцией», не хотел подчиниться этому решению, и Эцель продолжал действовать как независимая армия.
Бен-Гурион считал, что разгрузки «Альталены» нельзя допустить. Он предложил Бегину отправить находившееся на судне оружие на правительственные склады. Бегин отказался.
Он заявил, что оружие с «Альталены» будет доставлено на склады Эцеля, и 20% этого оружия будет отправлено его бойцам в Иерусалим. Несмотря на предупреждение, что его самовольные действия могут привести к серьёзным последствиям, 20 июня Бегин отдал приказ разгружать «Альталену» у Кфар-Вигкин. Шестьсот бойцов бригады Пальмаха окружили место выгрузки. Вспыхнула перестрелка. «Альталена» поспешно ушла в море.
Увёртываясь от правительственных судов, посланных на перехват, «Альталена» вышла на траверс Тель-Авива. Капитан решил посадить судно на мель как можно ближе к берегу. Он подошёл на 100м к тель-авивскому пляжу, но тут «Альталена» напоролась на остатки старого судна нелегальных иммигрантов, затопленного англичанами ещё до войны.
Появление «Альталены» на тель-авивском рейде вызвало кризис.
Начальник оперативного отдела штаба Эцеля спешно мобилизовал своих людей на разгрузку. Бен-Гурион созвал заседание правительства. Он предупредил, что действия Эцеля «ставят под угрозу само существование государства». Затем он обратился к Игалу Алону, командиру Пальмаха.
— Тель-Авив может оказаться в руках мятежников. Сейчас ты должен будешь выполнять самое трудное задание в своей жизни. Тебе придётся стрелять в евреев.
Алон выполнил задание. Целый день в Тель-Авиве шёл бой.
83 человека было убито и ранено. На несколько часов власть в Тель-Авиве практически перешла в руки Эцеля.
У Бегина в городе было численное преимущество над Алоном, но положение спасла артиллерия — точным попаданием «Альталена» была взорвана и потоплена. Лишившись людей и оружия, Бегин не мог продолжать борьбу. Бен-Гурион ликвидировал угрозу раскола в молодом государстве. Впоследствии он заявил, что «орудие, потопившее „Альталену“, стоило бы поместить в военный музей Израиля».
Сломив сопротивление Эцеля, Бен-Гурион позаботился о том, чтобы в стране существовала только одна армия, руководствующаяся единым стратегическим планом. Указом от 29 июня был и официально созданы израильские вооружённые силы — Армия Обороны Израиля — с табелем воинских чинов и званий, шкалой денежного содержания и нормами пищевого довольствия, как во всякой другой армии. Строптивые отряды Пальмаха были поставлены под строгий контроль новой военной организации.
Основой единого стратегического плана стала борьба за Иерусалим. Несмотря на все старания инспекторов ООН ограничить поставки, за время перемирия город получил 7½ тысяч тонн продовольствия и 2.800 тонн горючего. Теперь Иерусалим мог выдержать любую блокаду.
Но задача заключалась не только в этом.
— Царь Давид выбрал для своей столицы одно из самых труднодоступных мест в стране, — сказал Бен-Гурион своим министрам.
Сионисты-пионеры не сумели связать Иерусалим с прибрежной равниной цепью еврейских поселений. Поэтому после возобновления военных действий задача израильской армии заключалась в том, чтобы занять широкий коридор территории от Иерусалима к морю и дать городу возможность существовать.
— Война даёт нам возможность исправить то, что было упущено в мирное время, сказал Бен-Гурион.
Пока длилось перемирие, граф Бернадотт разработал мирные предложения, основанные на новом плане раздела Палестины. Он предлагал передать Трансиордании весь Иерусалим, Негев, зону в порту Хайфы и зону в аэропорту Лод, а взамен оставить Израилю западную часть Галилеи (которая по плану ООН отходила к арабскому палестинскому государству). Короля Абдаллу такое решение, естественно, более чем устраивало, но премьер-министры стран Арабской лиги, собравшиеся 27 июня в Каире, единогласно отвергли план Бернадотта: никакой план раздела, предусматривающий существование ненавистного еврейского государства, не мог быть одобрен ими.
Поспешный отказ Арабской лиги принять план графа Бернадотта избавил израильтян от неприятной необходимости возражать против неприемлемого для них раздела. 6 июля Моше Шарет вручил графу Бернадотту формальное отклонение нового плана раздела Палестины. Тогда граф Бернадотт предложил продлить перемирие. Евреям не было никакою смысла принимать это предложение. Обе стороны нарушали условия соглашения как только могли; но Израиль преуспел в этом гораздо больше.
Великобритания ясно дала понять, что в случае возобновления боёв никакою оружия арабы от неё не получат. Израиль мог выставить армию численностью в шестьдесят тысяч человек. Впервые у евреев был перевес как в живой силе, так и в военной технике. Анализируя ситуацию, Бен-Гурион позднее писал: «Я знал, что вопрос решён. Мы победили. Арабы уже не смогут нас разбить. Вопрос был лишь в том, какую территорию мы сумеем захватить». Однако Бен-Гурион понимал, что международная репутация его государства и идеалы, которые оно провозглашало, требовали от него именно того решения, против которою восставало всё его существо. Он принял предложение графа Бернадотта. Израиль согласился не возобновлять военных действий.
— В тот день я боялся только одного, — вспоминал Бен-Гурион два десятилетия спустя. — Я боялся, что арабы тоже согласятся продлить перемирие.
Бен-Гурион беспокоился напрасно. Как уже нередко случалось, арабы и на этот раз услужили ему. В последней безуспешной попытке предотвратить новую вспышку военных действий король Абдалла пригласил к себе в Амман Рияда эль Солха, Джамиля Мардама, Нукраши Нашу и Аззама Пашу. Сейчас Абдалла хотел избежать войны ничуть не меньше, чем в мае, но он понимал, что ничего не добьётся в одиночку. Он обязан был убедить остальных арабских лидеров не поддаваться воинственному угару. Абдалла напомнил им, что они согласились на перемирие из-за нехватки вооружения. Он подчеркнул, что, согласно полученной информации, за истёкшие четыре недели неприятель получил огромное количество оружия, тогда как Арабский легион почти не восполнил своих потерь.
